Ольга Лукас - Спи ко мне

Через месяц я туда пришла. Деньги, все, какие были, взяла с собой. Пришла одна. И магазин найти не смогла! Ходила по этажам и ругала себя: «Ты всё же какая-то дура, дорогая Катя! Надо было в прошлый раз дорогу запоминать, а не трындеть!» Но я ведь точно запомнила, я даже записала. Обошла весь торговый центр – даже наверх, в кинотеатр заглянула. Нет магазина! Провалился! Я ещё подумала – а вдруг это не тот торговый центр? Они же все тут одинаковые! А я перепутала станцию метро. Но нет. И станция та же – у меня и это записано. Я уже собралась визжать и топать ногами, и тут почувствовала взгляд. Такой укоризненный, тяжелый взгляд. Обернулась. А он стоит, смотрит на меня – и едва не плачет.

– Кто? – хором спросили Наташа и Мара.

Кэт перевела дыхание и продолжала:

– В том магазине, который я искала, был манекен в пилотском шлеме. И морда у него была такая… смышлёная. Я, значит, стою на перепутье, среди стеклянных витрин, а он на меня из одной такой витрины глядит. И на нём – тот самый шлем, и спортивный костюм, самый обычный. И ему стыдно! И за себя, что он в костюме, но ещё больше – за меня. Потому что на мне тогда был какой-то адский трэш. Я же подумала: куплю новое платье и пойду такая гордая в нём, а старьё прямо там в мусорку выкину. А нету нового платья! И магазина нет! Остался один манекен. И мне так жалко его стало. Прямо как живой человек стоит и кручинится! Я тогда посмотрела ему прямо в глаза и говорю: «Обещаю: тебе больше не будет за меня стыдно!» И он такой обрадовался… Ну, не обрадовался, хорошо – может, солнце в этот момент выглянуло и по-другому его осветило. Не смейтесь, пожалуйста, это правда! А, вы не смеётесь. Ну, слушайте дальше.

Короче, пошла я, и потом… Деньги-то потратить не удалось, и они жгли мне карман. Тогда я взяла и купила в том же торговом центре швейную машинку. Хотя до этого шила только в школе, на уроках труда. У квартирной хозяйки в шкафу, в туалете, валялась целая пачка журналов «Бурда» с выкройками. Я ещё раньше их нашла, перед сном картинки рассматривала, а теперь решила – пора шить! Купила на оставшиеся деньги обрезки разных тканей около метро «Ботанический сад». И начала шить сама. Чтобы было так, как я видела в том магазине. С характером. С моим характером. Сначала получалось стрёмно. Даже дерьмово. Первое платье было как старушечья ночная сорочка, вывернутая задом наперёд. Но я сама его сделала! Сама придумала, раскроила, наметала – всё сама! Нацепила я эту сорочку – и пошла в гости к моему манекену. Встала напротив его витрины, покрутилась так, этак. Он на меня посмотрел – и офигел по-доброму. Ну, в смысле, лицо у него такое сделалось. Он как бы говорил: «Молодец, Катя. Но в следующий раз в этом ко мне не приходи». В следующий раз я была уже в нормальном. Ещё через раз – в интересном. И у него всегда менялось выражение лица. Правда, вы не смейтесь. Он под конец прямо улыбался весь!

Вот, мы уже приближаемся к развязке. Ещё чуть-чуть осталось, и я вас перестану грузить. Короче, пришла я один раз уже прямо как надо упакованная. И думаю такая: а чего мы с ним через витрину общаемся, как чужие? Вошла в магазин. Там пусто, продавцы спят на ходу. Ну, я подошла к моему манекену. Говорю: «Здорово, Шлем! А я – Катя». А дальше я не знаю, как получилось. Такой, знаете, секундный импульс. Я быстро по сторонам огляделась – и пожала ему руку. Манекену, то есть. Очень нежно и с уважением. А она… Короче, я ему эту руку оторвала. Стою с рукой в руке, и тупо перед собой смотрю. Тут продавцы сразу все проснулись, такие бодрые – о, движуха, хулиганство, лови её, вяжи! Охранник тоже примчался, боевой такой – сейчас в наручники и в карцер. Я испугалась – у меня регистрация была просрочена, как всегда. Я такая сразу няшу из себя сделала, глазки как у кота из «Шрека», мол, простите, дяденька, я сама приезжая из глухой провинции, мне вот костюм понравился, решила папе купить, поближе рассмотреть хотела, я не нарочно. Честно – получилось очень топорно. Я бы мне не поверила и обязательно заперла в карцер в наручниках. Но дяденька вдруг подобрел лицом и говорит продавцам: «Да у него рука сто лет как подклеена, я ещё бывшим владельцам помогал его в порядок приводить. Выкинуть давно пора это пугало и не позориться. Дождётесь, что голова у него отвалится и кого-нибудь зашибёт! А хозяин сам штраф платить не будет – из вашей зарплаты вычтет». А на меня уже ноль внимания. Можно было триста раз смыться, но я не смылась. Хоть и регистрация просрочена, и вообще страшно. Но понимаете, он сказал – «выкинуть». Это значит, я своего друга подставила. Пусть он манекен, пусть не настоящий. Но руку-то я ему оторвала. Так бы он стоял ещё и стоял.

Охранник, короче, построил продавцов, напугал их штрафами и пошел к себе. А я – за ним. Догнала и говорю: «Вы меня извините. Но я виновата. Я манекен за руку очень сильно дёрнула. Потому что я чемпион курса по армреслингу». Он даже не остановился, только процедил сквозь зубы: «Чё надо?» Я продолжаю: «Понимаете, мне стыдно, что из-за меня…» «Надо тебе что?» «Не выбрасывайте, пожалуйста, этот манекен. Давайте лучше я его куплю». Он остановился, посмотрел на меня, головой покачал. Подумал. «Обещать не буду. Но бабки готовь на всякий случай». Потом записал телефон, и пошел дальше, насвистывая.

Завтра же перезвонил: «Срочно приезжай, пока моё дежурство не кончилось!» Я сорвалась, прискакала туда. Мой манекен уже лежит на полу. Беззащитный, голенький – правда, в шлеме. И уборщица его заматывает в чёрный полиэтилен, как заложника. Охранник увидел меня, подмигнул и говорит: «Ну-ка, взяли! На помойку шагом-марш, чтоб духу его здесь не было». И мы взяли. Дотащили эту мумию до выхода из торгового центра. «С тебя – три тысячи», – сказал охранник. Взял деньги и ушел. А я машину стала ловить.

Привезла моего зайку домой, распеленала, а он чуть живой – буквально. Как будто они его били: там и сям царапины, рука отдельно лежит, ну, это уж я постаралась. Волосы под шлемом в колтун сбились. Я его обмыла, ранки замазала, руку приделала на место так, что теперь незаметно. Причёску потом в порядок привела. А шлем, кстати, себе забрала – ему и так неплохо.

Он теперь у меня стоит, красивый и очень довольный. Переезжаем с квартиры на квартиру: я, мой манекен и моя швейная машинка. Один раз даже на крыше его пришлось везти… Вот такая история.

– А что с магазином, который то был, то пропал? – спросила Мара. – Я этот момент не очень поняла.

– Я сама не поняла. Может, показалось – я потом у всех спрашивала, никто его не помнит.

– А название у него какое-нибудь было? Если было название – значит, не показалось.

– Название… Щас. Точно, было. «Стильные приколы» вроде бы, – припомнила Кэт.

Мара развела руками – она никогда о таком не слышала.