Вероника Иванова - Комендантский час

Бригада у Шамшата не особо многочисленная, с дюжину рыл, плюс-минус парочка. И вроде мирные были всегда с виду, но я чувствовал себя неуютно, даже просто проходя рядом, хотя улыбались, кивали, чуть ли не кланялись. И сейчас они тоже. Улыбались. Как улыбаются дикие звери. А еще смотрели на меня, не отрывая взгляда, сжатые пружинами напряжения.

Порвут. Точно порвут. Я перед ними беспомощнее, чем грелка перед Тузиком. И бежать некуда. Не назад же? В первый раз удалось улизнуть от поединщиков, но второй побег вряд ли прокатит. Тем более шум приближается, значит, бой постепенно перемещается из подсобки на двор.

Вот и все. Приехали. Были у Стасика планы, да вышли. Полностью и целиком.

Как в старой песне пелось?

Когда от близости спасенья уже кружилась голова, не то с небес, не то поближе раздались горькие слова…

— И все-таки, тебе нужна помощь.

Дежавю. Самое настоящее: та же блондинистая голова, выглядывающая из-за карниза крыши.

— Или снова скажешь, что справишься сам?

— Нет.

Говорить правду легко и приятно? А вот шиш. И вроде стыдиться нечего, силы ведь совершенно очевидно неравны, но как-то неуютно стало от собственного ответа.

Зато моего собеседника моральные категории волновали мало, потому что он сразу же задал следующий вопрос:

— Забраться сюда сможешь?

Я взял паузу. Секунд на пять. И ответил еще честнее, чем в предыдущий раз:

— Нет.

И причины снова объективны донельзя. Во-первых, скалолазание — не мой конек, а во-вторых, элементы внешнего декора не подойдут для опоры даже малолетнему пацанчику. Оборвутся. Потому что держатся только на соплях и честном слове. Вернее, куче слов, пропетых очередной ремонтной бригадой.

Хотелось бы все это объяснить блондину. Зачем? Ну, например, чтобы не считал меня совсем уж безнадежным. А с другой стороны, какая разница, как он обо мне подумает? Даже если скажет, что…

— Плохо.

Ага, это самое. Сказал. Что ж, согласен.

— Ладно, зайдем с фланга.

Флигели здесь не особо большие, этажа в два с половиной, но прыгать все равно высоковато. Для нормального человека. А этот просто взял и сиганул вниз. Солдатиком.

— Ты чего?

— Да вот, решил ноги размять.

В его приземлении был как минимум один позитивный момент: Шамшатовы подельники, все это время медленно продвигавшиеся в мою сторону, остановились. Но первоначальных намерений, похоже, не изменили.

— Надо забраться повыше.

Надо?

— Туда, — указал на крышу галереи палец блондина.

До места назначения можно было добраться двумя путями: по коридорам господского дома или напрямки через двор. И лично для меня оба пути были закрыты. Напрочь.

— Маршрут подскажешь?

Сейчас, когда он стоял рядом, в спецовке с логотипом «теле-еле-кома» на спине, вспомнилось, откуда мне знакома его фигура. И лицо, конечно. Видел, причем на крыше же, что характерно. Всю прошлую неделю парень копался в антеннах и проводах, отравляя жизнь местным интернет-серферам. Ну и мне отчасти.

— Внутри или снаружи?

Он оглянулся на дом, из которого доносилось все больше и больше шума:

— Нет, тут хотя бы видно, что к чему, а там…

Разумный вывод. Сереженька ведь не один амбал на службе у Афанасия Аристарховича. Много их. Очень.

— Тогда только вперед. До галереи, потом по ней и наверх.

— Отлично, с целью разобрались. А как насчет средств?

— Мм?

— Найдется поблизости что-нибудь, похожее на оружие?

Он что, драться собирается? Хотя больше ничего не остается: противник осмыслил неожиданное изменение расклада сил и снова начал движение, расходясь двумя крыльями.

Инструментов в подсобке — куча. Только эта «оружейная» до нас сама скоро докатится, вместе с оружейниками. А кроме нее…

Ну да!

— Там, в простенке.

Пожарный щит был, можно сказать, винтажным, оставшимся с далеких времен, когда генеральскую усадьбу занимало какое-то учреждение с непроизносимой аббревиатурой, но укомплектованное полностью, согласно всем утвержденным инструкциям.

— О, то, что надо!

С такими пропорциями тела можно было взять и багор, и топор, но блондин рванул из креплений пожарный рукав. А вот мне, пожалуй, понадобится что-то потяжелее. Ломик, к примеру.

— Держись сзади, но близко, на расстоянии шага. Сможешь?

Соблазн и в третий раз ответить «нет» был велик, каюсь. В качестве нелепой и несмешной шутки. Но в свое время меня даже на роль клоуна не взяли, поэтому я коротко пообещал:

— Постараюсь.

— И уклоняйся, если что.

Если — что?

— На старт! Внимание… Марш! — скомандовал блондин.

А дальше начался форменный шаолинь. Или показательные выступления по художественной гимнастике, только с брезентовой лентой.

Самым безопасным местом оказался блондинов тыл. Правда, двигаться мне приходилось спиной вперед, следя за посвистывающим наконечником пожарного рукава, описывающим широкие круги все быстрее и быстрее.

Не скажу, что нападающих импровизированный спортивный снаряд сильно отпугнул, даже когда проехался по паре физиономий. Оттолкнул и отбросил чуть подальше, это да. И почти не покалечил, если не считать ссадин и синяков, которые обязательно проявятся чуть погодя.

Гораздо проще, наверное, было бы их вырубить. Всех. Уверен, у моего «спасителя» хватило бы на это сил и умений, но он почему-то предпочел щадящий вариант. Пацифист, что ли? Ну, его дело. А вот я, обладай хотя бы толикой аналогичных возможностей, устроил бы во дворе…

Кровавую баню? Очень может быть. С того момента как тяжелое дыхание Шамшата долетело до моего лица, где-то внутри, глубоко-глубоко, проснулось нечто незнакомое.

Страх? Да. Но совсем не тот, который навещал меня при каждом разговоре с Афанасием Аристарховичем. Нет, это было чем-то глубоко древним, надежно забытым и пробудившимся к жизни только волей странных обстоятельств.

Страх смерти, он же — дикое желание выжить. Да, именно дикое. Нецивилизованное. Такое, что признает для врага только одно состояние: мертвый.

Хрясь!

Еще одна разбитая морда.

Хресь!

А теперь уже камень. Раскололся.

Красивая была нимфа. Из настоящего мрамора. Не реставрированная, конечно, вся пошедшая трещинами, но по-прежнему прекрасная, как и любое произведение искусства.

Шмяк!

Точный удар под колени, и очередной противник повержен. Прямо в незастывшую бетонную массу, что очень удачно: теперь нескоро вернется в строй.

До галереи от крыльца флигеля ровно пятьдесят шагов, и я их считаю. Вслух. А заодно веду учет оставшихся на ногах противников. Отсчет и там и тут обратный, но враги заканчиваются медленнее, чем шаги: когда мы добираемся до следующих ступенек, пятерка людей, потерявших человеческий облик, все еще идет за нами по пятам.