Анна Никитская - Возвращение в цитадель

— А по-твоему, это умно? — строго переспросил его старший. — Много чести этой сволочи — позволить взять нас голыми руками. Мы хотели выкроить минутку и подобраться к нему ночью.

— И что же вас остановило? — не унимался Джеффри.

— Не что, а кто! Вот маг-то нас и остановил, и не надо так многозначительно улыбаться! Небось сам знаешь, что король-то наш бессмертный? А откуда мы могли это знать?

— Ну, разумеется, я об этом знал, — уже более серьезно ответил юноша, — да вот только меня бы это не остановило, я бы бросился на него и, глядишь, сумел бы покалечить, хотя бы глаз выколоть.

— И много в этом было бы ума и чести? — переспросил воин.

— Может, ума-то и не много, а вот честь была бы огромная! — отозвался юноша с бравадой.

— Да, и куда бы ты засунул свою честь, зная, что после твоей выходки он рассвирепел бы не на шутку и пошел бы, например, резать твою родню?

Джеффри открыл рот. Он как-то об этом не подумал.

— Да что с него взять, — отозвался второй воин, — сопляк он и есть сопляк.

— А вы-то больно умные, — отозвался юноша, но уже не так дерзко. — Сами-то поняли, как в услужение к колдуну попали?

— Ты там говори, да не заговаривайся! — оборвал его старший воин. — Во-первых, этот старик спас наши жизни, а возможно, и жизни наших близких. А во-вторых, если бы ты мог видеть дальше своего носа, то прежде задался бы вопросом, почему колдун тебя не отдал своему хозяину.

— И почему? — уже совершенно серьезно спросил Джеффри.

— Да потому что он что-то замышляет против него! Тот, видимо, у него уже поперек горла стоит. Мы не больше твоего жалуем этого подлого старика, да вот только так случилось, что наши с ним интересы совпадают. И если он собирается избавиться от «дорогого» короля, то и я жизни своей не пожалею, чтобы помочь колдуну осуществить план.

— И вас не смущает, что он использует Лео? А коли уж он решил использовать меня в качестве гарантии, видимо, Лео его планы не очень-то по душе.

— Может, ты и прав, да только мы все равно попытаемся что-то сделать. Будешь сидеть тихо, не станешь пытаться сбежать, и с тобой будут обращаться прекрасно, в противном случае придется тебя посадить под замок.

— И вы пожертвуете моей жизнью, чтобы исполнить приказ предателя?

— Да нет, конечно! — уверенно заявил младший воин. — Но до тех пор, пока твоей жизни ничего не угрожает, мы будем приглядывать за тобой. Мы, конечно, готовы помогать магу, но не в подобных делах.

— Но вы так и не ответили, — снова спросил Джеффри, — как вам удалось избавиться от влияния Кронхара?

Он-то, конечно, уже догадался, почему это произошло, но хотел услышать это от самих стражников, чтобы выяснить, насколько правильны его домыслы.

— Да мы, если честно, и сами не знаем. Знаем только, что там, на поляне, что-то произошло после того, как младший Тэйлор остановил схватку. Мы тут говорили, и думаем, что твой друг — непростой человек. Может, люди из мира, в котором он родился, наделены какими-то особыми способностями?

Джеффри кивнул. Он так и предполагал, что в первую очередь воины станут думать о том, что Хью пришлый, и объяснят этим все произошедшее.

— Мы вот считаем, что было бы неплохо, чтобы он проник в замок и поговорил с другими. Может, это и им поможет?

— Ну, к сожалению, этого мы не узнаем, — спокойно сказал Джеффри. — Хью ускакал один в неизвестном направлении и, думаю, вернется нескоро.

— Ну, я, в общем-то, и не рассчитывал особо, — проговорил воин. — На вот лучше, подкрепись немного, а то устал после сегодняшних приключений.

Он вынул из сумки хлеб, ветчину и домашнее молоко и выставил все это на стол.

— Что ж, прошу к столу, нужно подкрепить силы. Неизвестно, что с нами будет завтра.

Хью судорожно соображал, что же ему сказать. Но язык словно прирос к небу и не желал подчиняться. Эта женщина производила на него такое впечатление, что он никак не мог подобрать правильные слова.

— Ты боишься меня? — спросила она заинтересованно.

— Нет, — честно ответил юноша.

— Тогда в чем дело? — удивленно переспросила Адриэль.

— Я… Вы кажетесь мне нереальной! — вдруг выпалил Хью. — Я уже ко многому в этом мире привык, но вы мне кажетесь абсолютно… волшебной, что ли.

— Мне приятно твое восхищение, не стану скрывать, но тебя ведь беспокоит еще что-то? Сквозь пелену твоих путаных мыслей я не могу разобрать, что же?

— Все дело в том, что я не знаю, как к вам относиться, — осторожно ответил юноша.

— А именно?

— Я не могу понять, на какой вы стороне — зла или добра, — ответил он еще менее уверенно.

— И что же заставляет тебя сомневаться во мне? — поинтересовалась Адриэль, обходя вокруг него.

Хью мгновение молчал, сомневаясь, стоит ли ему говорить что-то, но вдруг решил, что все же стоит.

— Дело в том, что я уверен: Кронхар был здесь, — в упор глядя в глаза духу воды, произнес он. — И я считаю, что вы ему помогли. Это заставляет меня думать, что в вас нет ничего светлого, потому что вы знали, чем обернется для остальных воплощение в жизнь его планов. Или все же я ошибаюсь, и вы поправите меня?

— Нет, — слегка улыбаясь, ответила Адриэль. — Ты ни в чем не ошибся: ни в том, что я помогла ему исполнить его желания, ни в том, что я знала о его намерениях.

Хью удивленно распахнул глаза:

— Но тогда я не понимаю, что я делаю здесь и почему до сих пор жив?

Женщина с любопытством взглянула на него и мягко улыбнулась:

— Странные вы все-таки создания, люди… Вы делите мир на белое и черное, на плохое и хорошее, а ведь между этими понятиями есть и полутона, и нечто более глубокое.

— Я вас все же не вполне понимаю, — произнес Хью, заметив, что Адриэль погрузилась в какие-то свои тайные мысли.

— Вот скажи мне, — вдруг спросила она после минутного молчания, — как ты определяешь, что дурно, а что хорошо?

— Ну, например, когда люди не страдают, не мучаются, их не угнетают… — запальчиво произнес юноша.

— А вот скажи мне, всегда ли несчастен цепной пес?

— Что, простите? — Хью удивленно взглянул на нее, он явно не ожидал подобного вопроса.

— Ты прекрасно слышал меня, так отвечай, — все с той же полуулыбкой произнесла Адриэль.

Хью очень захотелось ответить на ее вопрос утвердительно. Но вдруг ему на память пришел соседский пес, такой упитанный лохматый сенбернар, который жил у одного из его соседей. Они посадили его на длинную цепь еще щенком и оборудовали удобную будку. В семье собаку любили, хорошо кормили и заботились. Хью решительно не мог сказать, что тот пес был несчастным.

Он взглянул на свою собеседницу и понял, что она прочла его мысли.

— Но ведь это только собака! — попробовал возразить он.

— Да, собака, которая не знала свободы и которой не с чем было сравнить свой образ существования. О ней заботились, и ее вполне устраивала ее жизнь.