Дмитрий Видинеев - Предел. Дети палача

Невея подбежала к Севере и обняла, тут же испачкавшись в крови.

— Я знала, что… — ее голос дрогнул. Она посмотрела в лицо подруги и быстро проговорила: — Он идет! Он уже здесь! Нужно спешить!

Дориар, сжимая нож, отошел в дальний конец зала и стоял как зверь, загнанный в ловушку — напряженный, готовый драться. В глазах — презрение и страх.

— Что нам теперь делать? — спросила Севера. Она с недоумением посмотрела на Таракота, который сидел на троне, будто каменное изваяние.

С воплем из окна выпрыгнул еще один чернокнижник, а остальные члены ордена с ужасом, как завороженные глядели на окровавленные клинки Райны.

— Сейчас не время объяснять, — сказала Севере Невея. — Он идет сюда не за Таракотом, а за ним! — она резко указала пальцем на Дориара. — Круг замкнется, если только он сам убьет его! Этого нельзя допустить. Нельзя!

— Что ты сказала?! — с ужасом заорал Дориар. — Что ты сказала, гадина?! Нет! Ты лжешь!

Севера уже шла к нему. Она забыла про боль в предвкушении того, как ее меч вгрызется в шею советника, как хрустнут перерубаемые кости и хлынет кровь из разорванных вен…

Дориар заметался на месте, закричал, сморщив лицо, глаза стали красными от лопнувших сосудов.

Дарния уже была в нескольких шагах от советника. Она занесла меч для удара…

И тут Дориар, продолжая кричать, побежал вдоль стены и прыгнул в окно.

— Тварь! — вырвалось у Северы. — Поганая тварь!

В безумном порыве она уже собиралась прыгнуть за советником, но ее остановил резкий возглас Невеи:

— Нет, Севера! Нет! Верь мне! — девочка подбежала к подруге и вцепилась ей в руку.

Обе они прильнули к окну. Остальные тоже смотрели в окна. Кроме Райны — наставница не теряла бдительности ни на секунду, присматривая за перепуганными членами ордена.

Дориар не разбился, но ногу повредил. Хромая, он все же быстро спустился по ступеням, перешагнул труп солдата и двинулся влево. Советник то и дело оглядывался, посматривая на окна.

— Он уйдет! — прошипела Севера.

— Не уйдет. Смотри, — Невея указала на ворота в ограде.

Между створ кованых ворот проскользнула серая тень. Стремительно, она буквально полетела в сторону Дориара.

— Волк? — Севера с изумлением подумала, что что-то подобное уже когда-то было. Давно, словно в другой жизни.

Через мгновение Невея, Севера, Райна и члены ордена повернулись. Они скорее почувствовали, а не услышали, как в зал вошел Носитель Искры.

Он стоял, сжимая в руке топор, и пристально глядя на Невею. Уголки его губ были чуть приподняты, глаза блестели, как два влажных черных камня. Серые спутанные волосы походили на пожухлую траву присыпанную пеплом. Воздух вокруг Фарамора дрожал — марево, будто жар вел битву с зимней стужей.

«Это не мой брат! — мысленно закричала Невея. — В этом чудовище нет ничего человеческого!» Она ощущала то, что заменило ему душу — Искру. Ощущала вихрь безумия и в то же время какую-то темную, давящую мудрость. В сознании Невеи возник образ безмерно огромного бесформенного существа, плывущего среди звезд. От него веяло древней тайной и безысходностью.

— Сестра, — произнес Фарамор.

— Я не сестра тебе! — твердо ответила Невея, и в ее глазах вспыхнул гнев. — Я вижу и чувствую, что ты из себя представляешь.

— Да? Правда? — он нахмурился. — Знаешь, что-то с тобой не так. И мне это не нравится.

Некоторые из членов ордена опустились на колени, с благоговением глядя на Носителя Искры. А Райна медленно пошла вдоль стены, собираясь обойти и напасть на него сзади.

— Не подходи к нему, Райна! — громко предостерегла ее Севера.

— Да, Райна, лучше держись от меня подальше, — спокойно предупредил Фарамор, и снова обратился к Невее: — Так что с тобой не так?

«Мне бы тоже это хотелось бы знать», — подумал Блэсс. Он стоял вместе с другими чернокнижниками возле двери и смотрел на девочку.

Вожак бежал изо всех сил. Цель была уже совсем рядом — человек, которого нужно убить, во что бы то ни стало, оглядываясь и прихрамывая, двигался по лужайке. Волк не знал, почему этот человек должен умереть, но доверял внутреннему зову, который направлял и был подобен голосу самого леса, шуму ветра в листве, рыку и вою. Зов провел вожака через город, помог избежать клыков и когтей чудовищ, и все для этого мгновенья…

Он прыгнул.

Дориар закричал и выставил перед лицом руки, пытаясь защититься от зубов зверя.

— Ты опоздал, — проговорила Невея. — Круг не замкнется. Искра привела тебя сюда напрасно!

— Хм, ты знаешь про Искру, букашка? — Фарамор взглянул на Таракота. — Вижу, наш государь всего лишь бесполезная кукла. Это странно. Весьма. Значит, я пришел не за его жизнью, — он повернулся на месте, осматривая членов ордена.

— Я же сказала, что ты опоздал! — выкрикнула Невея.

Вожак опрокинул Дориара на землю и вцепился ему в руку. Рывок — и вырвал кусок плоти. Советник завизжал, поджал ноги и отпихнул волка, потом перевернулся на живот и попытался подняться. Из раны на руке хлестала кровь. Вожак с яростным хрипом бросился на Дориара — челюсти сомкнулись на шее.

— Мне не нравятся твои слова, Не… — Фарамор не смог произнести имя. Оно застряло в горле, вызвав неприятные ощущения. — Мне не нравятся твои слова, букашка. Ты и сама мне не нравишься. Но мне интересно, что ты из себя представляешь?

В зале становилось темнее. Стены и пол покрывались серым налетом. Позолота выцветала, бледнела.

— Скоро узнаешь, что я из себя представляю! — произнесла Невея. Как же ей хотелось увидеть в этом чудовище хоть частицу прежнего брата, хотя бы каплю человечности. Но что бы это изменило?

Дориар сумел отбросить от себя волка. Советник выл от боли — раны жгло, будто раскаленным железом. Он попытался подняться, но нога скользнула по окровавленной наледи. Упал и пополз, скуля, как пес, над которым живодер занес дубину.

Вожак догнал его, забежал сбоку и вонзил клыки ему в горло.

Небо вспыхнуло, став ослепительно желтым. Свет ворвался в окна дворца, заставив всех зажмуриться и отпрянуть. Кто-то вскрикнул, кто-то застонал. Люди во всем городе испытали ужас, ожидая чего-то страшного, возможно, нового землетрясения. Чудовища застыли, ослепленные вспышкой, на мгновение, забыв о жажде крови.

А Фарамор почувствовал, что его буквально разрывает изнутри. В сознании вопила Искра. Она бушевала в венах, как ураган безумствовала в каждой частице тела. Глаза Фарамора стали черные, как смоляные ямы. Он натужно открыл рот и выдавил вместе с серым паром яростное шипение, будто разъяренная змея.

Хет, который сразу же после вспышки выпрыгнул из-за пояса Фарамора, пронзительно верещал, катаясь по полу. Кукла то вскакивала, то снова падала, дергаясь в странном припадке.