Алексей Федоров - Полигон

Жара держалась с начала июня. Такое впечатление, что солнце решило взять реванш за позднюю затяжную весну и отрывалось на всю катушку. Вяла трава, жухли листья на деревьях, и все жители города проклинали «асфальтовую духовку». Даже ночь не приносила облегчения — столбик термометра падал, но на смену жаре приходила духота, и спать по-человечески удавалось лишь счастливым обладателям кондиционеров.

В комнате, которую снимал Сергей, о такой роскоши не стоило и вспоминать.

Проснувшись на перекрученной и насквозь мокрой от пота постели, он сразу потянулся за лежащими на тумбочке в изголовье сигаретами. Врачи не рекомендуют курить до завтрака — вспомнилась строчка из прочитанной газеты. Да хоть зарекомендуйтесь, дорогие. Отравить спросонок молодой крепкий организм, чувствовать, как вместе с выдыхаемым дымом улетают остатки сна, — это ли не кайф? Сергей мог побиться об заклад, что все эти борцы за здоровый образ жизни его не поймут — сами, поди, не курят. Да и какая разница — до завтрака, после обеда, — курить всегда вредно. Бросать пора, конечно, но после пяти лет курения — со старших классов школы — сделать это довольно трудно. Правда, если ничего не предпринять, здоровый образ жизни начнется автоматически примерно с обеда. В пачке осталось четыре сигареты, а с финансами наблюдался привычный, хронический студенческий дефицит. Причем на утро двадцать второго июня пришелся апогей этого дефицита. «Черный четверг», — мрачно подумал Сергей.

Сунув ноги в сланцы, он как был в плавках прошел в ванную. Свет мой зеркальце, что же ты, зараза, честное такое? Мятый небритый субъект в зеркале смотрел на Сергея с неподдельной брезгливостью. На его лице было написано полное разочарование в жизни. А может, в том факте, что пиво и водка, даже при употреблении в дружной студенческой компании и под закуску, вещи все равно малосовместимые. Ну и черт с ними. Похмельем в классическом смысле этого слова Сергей не страдал никогда, а от остатков вчерашнего веселья знал надежное средство, требующее, правда, силы воли. Он встал под душевую лейку, помедлил секунду и резким движением открыл кран с холодной водой.

Завтракать пришлось лапшой быстрого приготовления. Больше ничего съедобного в его запасах не обнаружилось, а таскать продукты у хозяйки квартиры было ниже его достоинства. Сергей честно пытался понять, какая разница между лапшой со вкусом курицы или, скажем, бекона. Но, видимо, вкусовые оттенки лежали за пределами возможностей его несовершенных органов чувств. На краю стола немым укором высилась стопка книг по психологии — а как же, сессия. Сергей злобно буркнул ей «Подождешь, сволочь!» — и стал собираться. Необходимо было срочно поправить пошатнувшееся финансовое положение.

И самым быстрым способом это сделать был поход на так называемую «плешь» — площадку возле зала бракосочетаний на проспекте Чайковского. На ней ежедневно собирались желающие потрудиться во благо кармана своего. Если кому-либо требовалось перетащить мебель, поставить забор на даче, поднять холодильник на пятый этаж — люди ехали на «плешь», основную часть трудовых резервов которой составляли «бичи», гастарбайтеры и студенты. С точки зрения работодателя студенты являлись наиболее выгодным вложением денег. Студент выгодно отличался от «бича» более высокой работоспособностью и отсутствием известного букета запахов, а от гастарбайтера — знанием великого и могучего без словаря. На «плеши» существовала своя иерархия, и попасть на работы постороннему человеку было весьма сложно. Сергея там уже знали, поэтому конкуренция его не сильно волновала.

Несмотря на то что до полудня было еще далеко, солнце уже висело над городом раскаленной чугунной плитой. Вездесущая пыль, с которой не могли справиться десятки поливальных машин, колесящих по городу, врывалась в дребезжащую жестянку трамвая через открытые форточки, садилась на одежду, скрипела на зубах… Прекрасное начало еще одного прекрасного дня. Сергей представил себе город стоящим на вращающемся подносе микроволновой печи, которая начинает разогреваться. В половине одиннадцатого утра жизнь еще можно назвать сносной.

Как хорошо сейчас в лесу, вдруг подумал он. Никакого асфальта и бетона, нет толпы куда-то спешащих людей, не гудит поток машин, не гремят на поворотах трамваи, сами в такую погоду похожие на микроволновки…

Если бы он знал, что с ним случится дальше, он, наверное, поверил бы в предчувствия. А возможно, вспомнил бы о том, что мечты имеют поганое свойство сбываться.

Похожее чем-то на акулу черное тело «лэнд-круизера» соскользнуло с проспекта и, шелестя скатами, приблизилось прямо к Сергею, спасающемуся от солнца в чахлой тени тополя с еще несколькими парнями. Веера свежей жирной грязи на сверкающих боках автомобиля только оттеняли безупречность полировки. В компании произошло оживление — такие машины на «плешь» заезжали нечасто. Скользнувшее вниз тонированное стекло открыло водителя — лет тридцати, худощавого, с модельной прической и при очках в тонкой оправе. Ни прическа, ни очки никак не вязались с камуфляжным костюмом не первой свежести.

— Привет, молодежь! — бодро поздоровался водитель. — Желающие поработать есть?

— А что за работа? — осведомился расслабленно сосед Сергея — жлобообразный Санек. По его внешнему виду было невозможно сказать, что этот бык уверенно идет на красный диплом физика.

— Нужно выкопать ямку. Где-то два на два метра, глубина по грудь. Земля песчаная. Но сделать надо быстро.

— Ну что, Серый, съездим? — перевел взгляд на Сергея будущий физик.

— А почем расценки? — Как можно махать лопатой в такую жару, Сергей не представлял решительно, но и от работы отказываться было глупо.

— Тысячи полторы на троих дам…

Коллеги переглянулись и утвердительно кивнули.

Третьим поехал незнакомый Сергею паренек, новенький. Но раз по рогам не дали, значит, пришел не сам, а по протекции.

В салоне трудолюбиво перемалывал жару кондиционер, а из динамиков тихо лился бодренький рок-н-ролльчик. Когда, потолкавшись по Коминтерна и Южному, «тойота» вышла на питерскую трассу, Сергей почувствовал, что утренняя хандра начинает улетучиваться. Жизнь снова начинала казаться вполне приятной штукой. Километров через восемь джип свернул налево. Сменилась песня — Кинчев запел про трассу Е-95. «Какая жалость, мы только с нее свернули…» — подумал Сергей, и его губы тронула улыбка. Показалась деревенька, «Савино» — пробежал он глазами по указателю, но и она осталась позади, а еще спустя несколько минут, проехав мост через небольшую речушку, они увидели впереди отваливающий от остановки пропыленный «пазик». Не доезжая до остановки, водитель свернул в лес, и машину закачало на ухабах.