Михаил Исаков - Ловушка для героя

— Понимаете, господин барон, у меня вышла небольшая размолвка с охранником.

— Понимаю. — Барон повернулся к нему всем телом, по-другому он не мог, и оценивающе осмотрел с ног до головы. — Охранник оказался болваном, а ты молодцом. Я тебя недооценил.

— Я не хотел бы быть назойливым, гере, но все же мне хотелось бы узнать причину моего… э-э… присутствия в вашем доме.

— Лекарь! Ты точно лекарь! Сразу видно образованного человека. — Барон засмеялся скрипучим смехом. Собаки, удовлетворенные угощением, улеглись у ног своего благодушно настроенного хозяина. — Брось эту ржавую железку и садись напротив.

Ловец последовал приглашению барона, смахивающему на приказ, бросил меч и сел на маленькую скрипящую пажескую табуретку напротив кресла. Откуда-то снизу донеслось ржание лошадей, был слышен шум двора.

— Полагаю, моих собачек ты не боишься. Так?

— Я люблю животных, гере.

— Приятно встретить единомышленника. — Барон продолжал улыбаться. Лоб на лысой голове покрылся многочисленными глубокими складками, а от рождения выпученные глаза еще более добавили ему сходства с жабой.

Ловец не стал заострять внимание на выразительной внешности гостеприимного хозяина и посмотрел в окно. Впервые он имел возможность увидеть с высоты местность, где находился.

Как он и предполагал, его увезли недалеко, — Вострава блестела между лесистых холмов.

В случае побега ни в коем случае нельзя бежать в сторону реки. Логика проста. На реке ходят патрульные корабли жандармерии, караваны купцов, словом, там можно сдаться властям, которые защитят. Естественно, надо бежать в сторону противоположную, где, наверняка, искать не будут.

— Не бойся, лекарь. Я и так тебя отпущу. — Барон угадал мысли Ловца. — И твоего ненормального друга тоже.

Именно угадал, потому что Ловец за долю секунды смог просмотреть его мысли и понять намерения. Глубоко заглянуть не получилось, но достаточно, чтобы понять, что рыцарю нужна помощь.

— Я и не боюсь.

— Это правильно. Тем более, что королевский розыск тебя здесь не достанет, а я не выдам.

— Если я сделаю… — Ловец многозначительно замолчал, ожидая, что за него продолжит хозяин замка.

— Там, — барон указал рукой в сторону прикрытой пологом двери. — Там лежит мой сын. Я хочу, чтобы ты его осмотрел.

— Почему я?

— Почему не ты?

— Вы правы, гере.

— Его смотрели многие лекари, — продолжил барон, какбудто не заметив маленькой перепалки. — Не скрою, что многие из них хотели отделаться невразумительными фразами… Мне пришлось вразумлять их предложением поучиться летать.

— Были успехи?

— Нет. Летать так никто и не научился. — Выражение лица барона неожиданно оказалось серьезным. — И лекари к нам перестали ходить.

— Зачем же им ходить, вы сами их возите. — Ловец не удержался от сарказма, хотя угроза барона произвела на него должное впечатление.

Хозяин дома на колкость не прореагировал. Он сидел, отвернувшись всем корпусом к окну, и, казалось, рассуждал сам с собой:

— Не боишься, значит. Все-таки интересный ты человек… С одной стороны, я знаю, чувствую, что ты никакой не лекарь — тебе бы ко мне в дружину пойти да с дриадами воевать. Здесь самое место таким… А ты над книжками корпишь.

— Каждому свое, гере.

— Ты прав, лекарь. Одно только понять не могу. Что с твоим ненормальным приятелем? С ним тоже все в порядке, как и с тобой?

— Надеюсь, гере.

— Он у тебя человек?

— Да, гере. — Ловца так и подмывало сказать, что, мол, человек-то он человек, да не совсем, но вовремя сдержался. Иногда лучше удержаться от правдивых, но опасных высказываний.

— Тогда будет жить. Если…

— Вы меня обнадежили, гере. — У Ловца отлегло от сердца, несмотря на многозначительное "если".

Барон помолчал. Теперь все условия сделки и угрозы были озвучены.

Невесть откуда взявшаяся пчелка весело жужжала вокруг людей, но никто не обратил на нее внимание.

— Это произошло сразу после его рождения. — Барон, по свойственной ему манере, перешел к сути дела без предварительной подготовки. — Он был славным и здоровым мальчиком. Я думал, что у меня будет наследник, который продолжит род д` Кригоф и принесет еще больше славы, чем я. Мой род всегда славился рыцарями и воителями.

— Как вы сломали шею? — Ловец воспользовался минутной заминкой в речи барона. На мгновенье ему даже показалось, что он заметил капельку слезы на его старом лице.

— Ничего героического, огненный мустанг сбросил меня, когда я его объезжал.

Это "ничего героического" на самом деле граничило с сумасшествием, так как поставить под седло мустанга человеку практически не под силу. На это способны только эльфы, которые тщательно оберегают свой секрет.

— Удачно?

— Баронам д` Кригоф удается все, за что они берутся. — Он сказал это спокойно без спесивости, констатируя факт.

Молчание длилось минут пять, то есть достаточно, чтобы установить контакт с человеком, который лежал в соседней комнате.

Боль, страх, усталость, жажда жизни — все, что удалось заметить.

— Есть старая легенда, лекарь. Она пришла к нам еще со времен, бывших до. Тогда на какое-то, неизвестно какое королевство напали враги. Погибли города и селения, были истоптаны поля. Королевство пало. Тогда восстал из мертвых один рыцарь. Он не был храбрым и знаменитым. Он просто смог восстать. — Ловец еще ждал продолжения рассказа, когда барон без перехода сказал главное — Это случилось в первое новолуние после его рождения… Он плакал. Боги, как он кричал!.. Я не мог ему никак помочь. — В Ловца уперся тяжелый взгляд барона. — Я, барон Иоган д` Кригоф, не мог помочь своему родному и единственному сыну!

— А мать?

— Знаете, шестьсот лет назад, — барон вновь отвернулся, — когда первые из д`Кригоф переправились на этот берег Востравы и заложили здесь замок, старая друидская ведьма перед смертью прокляла наш род. Она сказала, что тот д` Кригоф, кто оседлает огненного мустанга будет последним в роду. С тех пор наш девиз звучит, одним словом: "Оседлавшие"… Мне удалось это сделать первому.

— А мать? — Ловец повторил вопрос, ибо спрашивал не только из любопытства.

Барон кашлянул и поднялся с кресла. С ленцой, потягиваясь, встали огромные доги.

Он не смотрел на лекаря. Какой-то совершенно отвлеченный взгляд, словно он был один и рассказывал все случившиеся пятьсот лет назад самому себе. Так смотрят на мертвых. Лишь когда он открыл дверь, повернулся и бросил через плечо:

— Она умерла при родах.

Когда он вышел, у Ловца было время подумать.

На самом деле, он знал чуть больше чем ничего. Было очевидно, что барон перепробовал все, чтобы отвести от своего рода древнего проклятья. Так же было очевидно, что все попытки остались безуспешными. Наверняка, у д` Кригофа было достаточно средств, чтобы призвать к себе настоящего мага или лекаря гораздо более опытного, чем Ловец, но все попытки закончились ничем. Не помогают деньги лечить и снимать заклятия.