Михаил Исаков - Ловушка для героя

При слове "дисциплинарная" почтовый ящик заметно поморщилась, но тут же овладела собой и продолжила наступление.

— Вы обязательно предоставите свой отчет в положенный срок и в полном объеме. Боюсь только, что сейчас не совсем подходящее время для этого. В мои обязанности не входит выслушивание оправданий проштрафившихся полевых агентов.

— И что же входит в ваши обязанности, сударыня? — смиренно поинтересовался Ловец.

— Выдать вам сообщение, по получении которого полевой работник должен выполнять то, что в нем содержится, — каждое слово строгой сударыни почтальона было отлито первосортным канцелярским чугуном.

— Ну так выдай его мне и заткнись, — также спокойно произнес работник, который был должен чего-то там выполнять.

— Да как вы…

— И быстро давай! Поняла? — Ловец не шутил. Давала знать усталость и капелька обиды. Да что там капелька обиды, настоящий водопад.

В функции почты не входит обсуждение передаваемых посланий. Более того, почтовый ящик не знает и никогда не должен знать содержания передаваемых сообщений. Если такое происходит, под угрозу провала попадает вся районная агентурная сеть. То есть вместо долгожданного, пусть и краткосрочного, но очень нужного отдыха, Ловец попал в некачественно работающую структуру. И потом его опять торопили, как ранее торопил Бобр, а потом Ио.

"Нет. Ио меня предупреждала, а я, дурак, не послушал".

— Ты что, так и будешь на меня пялиться? — хамил Ловец и радовался такой нежданной возможности сбросить стресс. — Пошла работать!

Выстрел черных глаз испепелил агента. Почтальон медленно повернулась и скрылась в соседней комнате.

Когда женщина-почтальон вернулась, то застала непокорного полевого работника расположившимся на диване, а Сашку на стуле. Маленький кофейный столик они приспособили как подставку для ног. Студент хотел пойти в организованном хамстве еще дальше и снять сапоги, но Ловец не разрешил.

Она молча протянула небольшой, самого обыкновенного вида желтый конверт. Ее щеки пылали огнем возмущения, а черные брови были сведены в одну жесткую полоску.

— Я бы могла применить некоторые средства самообороны.

— Несомненно, могли бы, — согласился Ловец, представляя, что бы он сотворил с человеком, так себя поведшим в его собственном доме. — Но я почему-то уверен, что вы этого не сделаете.

— Не сделаю.

— И почему же?

— Потому что дело прежде всего, — сообщила почтальон. — Мы все заинтересованы в скором и точном исполнении вашего задания. Надеюсь, теперь вы покинете мой дом?

И они покинули. Уходили по черной лестнице. Ловец не объяснил, почему они делают именно так, но Сашка решил, что в шпионских играх так положено. Необходимо проверять, нет ли хвоста и, постоянно заметая следы, бегать через проходные подъезды. Главное, чтобы не было свидетелей.

С этим самым главным условием им катастрофически не везло — они постоянно на кого-нибудь натыкались: выйдя из дверей служебного хода, встретились с несколькими стекольщиками, суетившимися у пустых оконных рам. Нет, не то чтобы наткнулись на них или столкнулись с ними. Ничего подобного. Мастера работали в том самом проулке, в который попали Сашка и Ловец.

Один из рабочих, видимо подмастерье, пытался резать стекло, другой приноравливался к оконному проему, третий глубокомысленно наклонил голову и чертил палочкой по свеженасыпанному песку. Груда битого стекла скрипела под ногами.

Тот кто, как показалось Сашке, резал стекло, закончил свое дело и встал. Взмахнул руками и произнес несколько странных слов, напомнивших студенту незабываемые "трах, тибидох, тибидох". Стекло пошло мелкими трещинами и на земле прибавилось новой горкой скрипучих осколков.

Мастер-стекольщик с палочкой для черчения горестно схватился за голову.

— Давно так? — спросил Ловец.

— Второй день мучаемся, гере рыцарь, — ответил мастер. — Кучу стекла перевели, не знаем, что и делать.

— А стеклорезом не пробовали, — Сашка проявил знания строителя и ремонтника. — Это вроде как бы проще будет.

Мастер посмотрел на оруженосца рыцаря, как на лунатика. Судя по его виду, большей чуши он в своей жизни не слышал. Подмастерья мелко-мелко захихикали.

— Простите его, мастер. Мой паж необразован и дурно воспитан.

— Что вы, гере рыцарь. Не многие благородные господа знают ремесленные тонкости работы. — Мастер вернулся к размышлениям. На песке он чертил магические знаки и формулы, пытаясь вернуть власть над стеклом.

Когда они вышли, Сашка все же не вытерпел и поинтересовался, что такого оскорбительного сказал.

— Ведь стеклорезом и правда, все можно сделать быстрее.

— Можно, — согласился Ловец. — Но только это удел ремесленников без способностей. Ремесленников, которые работают с обычным стеклом, без особой закалки. Настоящий мастер никогда не работает руками, он все или почти все делает с помощью заклинаний, передаваемых из поколения в поколение.

— И что это тогда значит?

Ловец посмотрел на желтый конверт, который продолжал держать в руках, и шагнул на улицу. За его спиной мастера стекольщики вновь стали размечать очередной стеклянный лист.

Вокруг продолжалось веселье. Славное рыцарство праздновало свою победу над предателями короля и родины. Праздник был большой. Гигантский. На Поле Войны высыпал почти весь миллионный Город, то есть те, кто остался в охваченной смутой столице и выжил.

Лоточники и торговцы гребли деньги лопатой, и об этом можно было судить хотя бы, потому что жареные голуби, которых купили Сашка и Ловец, были не такими уж и жаренными.

— Безобразие, — доверительно ворчал чавкающий рядом горожанин. — Всегда брал у него обеды, а теперь…

— А что теперь? — поинтересовался Сашка, который раньше никогда не ел голубей, считая, что это еда для бомжей.

— Невкусно теперь. Еще мастером поваром зовется, грамоту имеет. — Недовольный покупатель возвысил голос, чтобы его услышали за стойкой. — Халтурщик!

Его услышали, и улыбающаяся физиономия повара и одновременно хозяина лавки утратила жизнерадостное выражение.

— Сам такой! — В этом мире еще не знали, что покупатель всегда прав. — Не нравится — не бери.

— Готовить разучился?! — Голубь был уже доеден, и утоливший голод горожанин решил излить свое недовольство купленным блюдом.

Торговец и повар в одном лице решил игнорировать возмущенные крики и скрыл свое многоликое тело в подсобке.

— Черт, мне казалось, что так положено. То есть типа недожаренное мясо голубя — это такое блюдо.

— Нет. Надо, чтобы все было прожарено и полито замечательно пахнущим, чуть сладковатым соусом, — ответил Ловец, продолжая жевать своего hot-голубя.