Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя

Хедрик проводил друга задумчивым взглядом.

– Смотрю, геройствовать ты не собираешься. И правильно – смысла нет. Меня зовут Хедрик, а как тебя?

– Ревес, – уже спокойнее ответил матрос.

– Дальнейшая твоя судьба, Ревес, видится мне легкой и благополучной.

Рулевой немного склонил голову набок, и даже подался вперед.

– Нам нужно подплыть как можно ближе к горам. Затем мы спешиваемся, а корабль остается твой. Захочешь – продашь, а может наберешь команду и станешь капитаном.

Ревес улыбнулся Хедрику, словно давнему другу. Похоже, воин затронул самые звонкие струны души матроса. Ведь стать владельцем судна мечтал почти каждый речник.

– Надеюсь, ты не врешь, – сказал Ревес.

– Выгоды нет. Мы и на «Комету» нанялись лишь для того, чтобы добраться до гор.

– До приозерного городка еще с неделю пути, если ловить ветер. А оттуда уже и горы видно.

Хедрик кивнул.

– Я пойду покормлю рыбок, а через пару часов подменю тебя. Не спи и без шуток.

– Конечно, капитан, – улыбнувшись, сказал Ревес.

Роман засунул книжку Оби в рюкзак и бросил его в угол каюты. Затем Факелов стащил труп Барыта на пол и, взяв с койки тонкое шерстяное одеяло, вышел на палубу. Недалеко от кают стоял простой механизм, напоминающий колодец с лебедкой. Факелов забросил бадью в реку и стал с трудом накручивать на бревно тонкую цепь. Затем Роман выстирал в бадье куртку и повесил ее на дверь каюты. Также он поступил с рубашкой и джинсами.

Помыв ботинки, Факелов принялся купаться сам. Вода обжигала холодом, но Роман терпел, тщательно стирая с себя грязь и пот. Выжав трусы и, не переставая стучать зубами, он закутался в одеяло и сел на палубу, привалившись к стене каюты. Мокрые волосы блестели как смола. С них, словно с черных тонких сосулек, непрерывно капала вода.

Хедрик, словно вынося из хаты мусор, со скучающим видом волочил по палубе трупы.

– Как же все болит, – пожаловался он. – Месть местью, а телу от нее не легче.

– Да уж, – согласился Роман.

Над заалевшим на востоке горизонтом показался краешек свежего утреннего солнца. Первые лучи робко будили природу, словно светило само недавно очнулось ото сна.

Роман почувствовал рядом с собой движение и схватился за кинжал, глядя вверх на кормовую часть судна. Сердце бешено застучало, разгоняя по жилам кровь и наполняя мышцы силой. Но тут же Факелов успокоился – перед ним опустился Чет.

– Как водичка? – поинтересовался он.

– Могу искупать – в знак благодарности, – ответил Роман.

Ворон наигранно шарахнулся и прокаркал с уважением:

– А вы жестокие ребята.

– Жизнь заставила, – грустно ответил Факелов. Хотелось спать и есть, избитое и уставшее тело ныло, требуя отдыха. А ветер, как назло, усилился, пронизывая до мозга костей даже сквозь шерстяное одеяло.

– Поспите пару часов, – сказал Хедрик, – потом подмените меня с Ревесом.

Роман взял ножны и, по-прежнему обернутый в одеяло, вошел в каюту капитана. Труп исчез, кровавое пятно было на скорую руку затерто, а воздух посвежел. Факелов лег на кровать, выбрал бок, где ребра болели меньше, и почти сразу окунулся в спасительное забытье.

Над рекой поднялся плотный туман. Казалось, что корабль плывет сквозь молоко. Сразу же стало сыро и неуютно.

– Мерзкая погодка, – передергивая плечами, сказал Ревес. – Как бы ни наткнуться на что-нибудь.

Хедрик угрюмо кивнул. Щеки ввалились, синие глаза впали и непроизвольно щурились от усталости, светлые волосы свисали грязными космами.

– Ты едва жив, – сочувственно произнес Ревес.

– Как ты оказался среди пиратских отребий? – спросил Хедрик. Несмотря на усталость, взгляд его оставался мягким и участливым. – Все полночи жрали ром, а ты стоял трезвый на руле.

– Пью только когда можно пить, потому и живой, – усмехнувшись, ответил матрос. – А попал, как обычно… кого-то задел, где-то прогорел и задолжал. Понадобились деньги и защита.

– Теперь отдашь все долги, там оружием полкаюты завалено.

Покрасневшие от бессонной ночи глаза Ревеса вновь радостно блеснули. Неожиданно свалившийся пряник почему-то всегда вдвойне слаще, чем честно заслуженный.

Хедрик дождался, когда туман рассеется под натиском набравших силу лучей солнца, и произнес:

– Сейчас научим Романа рулить и пойдем спать.

Хедрик, горбясь под тяжестью пережитого за последние сутки, спустился с кормы. Двигался он, как всегда, бесшумно, и Роман даже не шевельнулся, когда воин вошел в каюту. Хедрик потормошил друга за плечо, тот вздрогнул, проснулся и тут же сморщился от боли.

– Пойдем, встанешь на руль, – сказал воин.

Желудок Романа протянул долгую квакающую трель, словно внутри него сидел целый хор лягушек.

– А поесть? – озвучил его желание Факелов.

– Будешь стоять – хоть полдня ешь, – ответил Хедрик. – Я оставил возле руля кувшин кваса и сверток с темным хлебом и солониной.

Желудок отозвался более торжественной мелодией. Роман натянул еще влажную одежду, достал из рюкзака расческу и начал с трудом усмирять спутанные после сна волосы.

Ощущение чистоты вдохнуло бодрости, тело за короткие часы сна немного реанимировалось. Даже заплывший глаз теперь проглядывался сквозь узкую щель. И эту пожелтевшую от ушибов сторону лица теперь можно было перепутать с лицом представителя восточных народов Земли.

Ревес быстро объяснил несложную манеру управления кораблем, которая заключалась в том, чтобы держать корабль на середине реки, воткнув весло под углом в воду.

Капитан и матрос ушли спать, оставив наслаждаться Романа полуденным теплом и живописным пейзажем. Факелов сделал пару глотков кваса, нарезал кинжалом на тонкие ломтики хлеб и солонину. Несмотря на то, что мясо было пересоленным, Роман чуть ли не урчал от удовольствия. Суточное голодание давало о себе знать.

Течение с завидной упорностью сносило корабль к берегу. Постоянно приходилось передвигать весло и фиксировать в специально вырубленных ложбинках.

По берегам, спускаясь к самой кромке воды, тянулись густые, ярко-зеленые деревья. Редко встречались короткие песчаные полоски, которые сразу же сменялись буйной растительностью.

Желудок, набитый до отказа, лениво ворочался. Пейзаж не менялся, река тянулась ровная, как стрела. Роман зевнул. Чет, словно почувствовав тоску спутника, слетел с мачты и, заложив для зрелищности крутой вираж, опустился рядом с Романом.

Ворон молчал, глядя на Факелова то одним бездонным глазом, то другим, смешно поворачивая голову.

– Как ты думаешь, Ревес не подложит свинью? А то Хедрик доверчивый… – через несколько минут спросил Роман.

Чет щелкнул клювом и проговорил:

– Ревес бунтарем не выглядит, да и спят они по разным каютам.