Юлия Фирсанова - Дверь ВНИТУДА

— Никаких моих желаний не исполнялось, — логично возразил ЛСД.

— Возможно, ты вдохнул меньше пыльцы и получил только краткое видение, как если бы пил вино, — предположил вампир и с проказливым блеском в глазах добавил: — Именно из-за этого ты набросился на Лучика с такой жадностью, пока грезил.

— Воздействие токсичных летучих соединений, — скривился куратор, обдумывая слова собеседника, и потер виски тонкими пальцами.

Гад! Можно подумать, он лягушку целовал! Нет, я, конечно, не красавица с глянцевой обложки, но ведь и не уродина, чтобы так кривиться. Если только ЛСД вообще в другие ворота не играет, тогда конечно. Я подавила мгновенный порыв поинтересоваться ориентацией куратора и поддержала беседу в ключевом русле:

— Я тоже ничего не ощущала, разве что ненадолго из реальности выпала, как если бы сознание теряла.

— Может, на тебя вообще пыльца не подействовала, потому что ты привратница? — беспечно предположил Конрад, вновь опуская меч в ножны.

— Частичный иммунитет? — не без сожаления почти согласилась я.

Было бы здорово, если б сбылась хоть какая-нибудь, пусть даже самая крошечная мечтушечка. Нет, не потому что я жадная и собиралась что-то получить на халяву, а только очень хотелось стать не свидетелем, а соучастником еще одного чуда. Но не дано так не дано. Что ж теперь — плакать, даже если всем что-то досталось, а мне ни за что ни про что перепала лишь язвительная отповедь и тумак? Ведь теперь куратор прекрасно понимает, что во всем происшедшем (я про историю с поцелуем) есть немалая доля его вины, а все равно не извинился ни взглядом, ни словом. Гад! Снова стало очень обидно.

— Факт перехода экс-минотавра из статуса гостя в статус переселенца не проверен и не доказан, — заметил куратор, переведя разговор с щекотливой темы на рабочий вопрос, и направился в сторону кладовки на проверку.

Бывший минотавр уже должен был малость прийти в себя за время наших разборок. ЛСД жестом велел мне открыть полуприкрытую створку. Мелодично прозвенели задетые створкой колокольцы, Рогатик вскинул лобастую, но без малейших признаков костяных наростов голову с робкой улыбкой надежды.

— Вот, он теперь точно человек! Если никуда не исчезнет, я его к себе на дачу увезу. Пусть живет, за домом и огородом смотрит, — предложила я, чтобы робкая надежда на физиономии битого жизнью создания не сменилась гримасой разочарования. Если даже до сих пор жизнь ему портили только минотавры, это вовсе не повод продолжать традицию людям и всяким недофениксам.

— По статистике частота подселения… — начал было вещать ЛСД сухим тоном прожженного бюрократа, но я перебила.

— Статистика, конечно, знает все, — согласилась я, — ну и пусть себе знает, а Рогатик будет жить у меня на даче! У нас сторож без документов пятый год в сторожке живет и зарплату получает от садоводческого товарищества, чем Рогатик хуже? Он вон даже не пьет!

— Пью. Молоко, — стеснительно признался парень, я прыснула и заявила, что молоко не считается.

— Я не собираюсь заниматься перемещением и размещением минотавров у вас на даче, Гелена Юрьевна, — процедил куратор.

Был у нас один лектор в институте — чтобы прийти в доброе расположение духа, чудику требовалось на кого-нибудь поорать. Неужели ЛСД из таких и ради восстановления душевного равновесия после вышибающих из колеи видений он беднягу Рогатика и меня заодно терроризировать вознамерился? Не на ту напал, за себя я бы, может, и промолчала (может, ага!), но парня, и так битого жизнью, в обиду не дам!

— Плевать! — Я тряхнула головой. — Сама справлюсь! Такси найму, или кто из друзей подбросит. А пока пошли, дружок, угощу тебя шарлоткой, это такой пирог с яблоками, и молока еще налью!

Ободряюще потрепав Рогатика по широкому плечу, я резко развернулась, чтобы гордо прошествовать мимо ЛСД, но тут поняла, что гордые позы придется отложить. Живот резко скрутило, прозрачно намекая на неотложную необходимость посещения кабинета задумчивости. Уши заложило, как при нырке, и я оказалась в полной темноте.

Темноты я не очень-то пугаюсь. В детстве никто не удосужился меня ею постращать, не до того было, однако сердце все равно зашлось не столько от ужаса, сколько от неожиданности. К счастью, тьма оказалась сдобрена знакомым мятным ароматом с примесью хлорки. Люблю я хлорочку, ибо все мы родом из детства! Этот запах ассоциируется у меня с субботними походами всей семьей в бассейн, совместными же посиделками в тамошнем буфете после игр в воде и вкуснейшими пирожками.

А потом откуда-то послышался приглушенный расстоянием голос Конрада:

— Лучик, ты где?

ЛСД добавил с возмущенной оторопью:

— Куда она исчезла?

Я окончательно успокоилась, ибо находилась в собственном туалете. Почему сразу его не признала? Так обычно я в это заведение при свете хожу. Интим и все такое важно, но до такой степени, чтобы справлять нужду впотьмах, я не возвысилась. Словом, после определения места дислокации пришлось постучать в закрытую на защелку со стороны коридора дверь и покричать:

— Я тут! Откройте, а?

Конрад моментально сориентировался по звуку, а может, и ощущению моего присутствия. Замочек щелкнул практически сразу.

— Как ты там оказалась? — весело удивился вампир.

— Давай с подробностями потом разберемся? — торопливо попросила я, включила свет и закрылась уже со своей стороны. Можно спорить сколь угодно долго с людьми и нелюдьми, но споры с физиологией весьма чреваты. Стирать очередной ворох белья не было никакого желания.

— Что происходит? Зачем вы там спрятались, Гелена Юрьевна? — Негодование в возгласе ЛСД приятно согрело душу.

Я прыснула и подчеркнуто вежливо ответила:

— Да как вам сказать, чтобы не обидеть, Сергей Денисович? Возможно, вам, кайстам, сии низменные потребности неведомы, но жалким людишкам, проживающим на планете Земля, присущи некоторые особенности физиологии. Конечным этапом процесса пищеварения является процесс дефекации, и тип рефлекса, его обслуживающего, характеризуется как условно-безусловный. То есть…

— Достаточно, избавьте нас от душераздирающих подробностей, — категорично велел ЛСД, и за высокомерным фасадом я вновь ощутила толику смущения.

— Ну вот, а я только собралась поведать вам о женском цикле и проблемах, с ним связанных, — «до глубины души огорчилась» я, поудобнее устраиваясь на белом фаянсовом друге под громовой хохот Конрада. Этот вампир всегда таким весельчаком был или только теперь стал, когда бремя власти сбросил, перешагнув через смерть как порог в новую жизнь?

Вышла я из своего убежища быстро, даже толком не успев обдумать причин своего перемещения из одной точки пространства в другую. Так что на сухой вопрос-замечание куратора: