Елена Звездная - Не проклинай своего директора

И наклонившись, лорд Тьер без усилий подхватил на руки и переложил на то самое непромокаемое покрывало, сверху застеленное белоснежной простыней. А затем с меня резким движением сняли и рубашку, и белье. Все произошло так быстро, что я не успела даже возмутиться, но затем, осознав, в каком виде лежу перед ним на белой простыне, у меня и голос прорезался:

— Что вы…

— Будете кричать, сорвете голос, — накрыв рукой мое возмущение, прошипел лорд Тьер. — К тому же здесь нет никого, кто мог бы вас услышать, а лично мне ваши стоны абсолютно безразличны!

Я судорожно всхлипнула и просто закрыла глаза — выражать неприятие ситуации иными действиями не было ни сил, ни возможности…

Рука лорда соскользнула с моих губ, погладила по щеке и оставила мерзнуть и смущаться, а еще страдать от чувства полнейшего бессилия.

— Прекратите терзаться моральными принципами, — неожиданно мягко произнес магистр Тьер, — мне в своей жизни пришлось повидать многое, даже роды однажды принимал.

Я распахнула глаза, удивленно глядя на лорда-директора, тот улыбнулся и продолжил, вымачивая попутно полотенце в тазу:

— Дело было в Дармане, мы двигались позади наступающих войск противника, занимаясь… — Он усмехнулся, и на сей раз невесело. — Это как охота за косяком уток. Вот летит косяк… — Теплое мокрое полотенце легло на мою грудь, и магистр начал осторожно растирать кожу. — Глупый охотник убьет вожака, и испуганная стая разлетится, а умный начнет отстрел с последней утки. И будет отстреливать одну за другой, да так, что остальные ничего не заподозрят. Вожак гибнет в последнюю очередь. Вот примерно так действовали и мы — вражеские войска шли навстречу нашим, а мы двигались позади, методично сокращая их численность.

Полотенце вновь вернулось в таз, было смочено, выжато и на сей раз расположено у меня на животе… И самое удивительное, там, где магистр прикладывал его, холода уже не ощущалось, только странное, чуть покалывающее тепло.

— Так вот шли мы, — осторожно растирая пальцами, продолжил лорд Тьер, — и наткнулись на лесную деревеньку оборотней.

Его пальцы замерли, дыхание прервалось на мгновение, резкий поворот головы, и отвернувшись от меня, лорд-директор вгляделся в… шкаф. Несколько секунд, и осипшим голосом он продолжил:

— Оборотни оказались из нестабильных, подверженные…

Пальцы вновь вернулись к массированию, но тут же остановились.

— Бездна, — прошипел лорд Тьер, — это в сотни раз хуже, чем с той эльфийкой!

Он сорвался с места и стремительно покинул спальню.

Откровенно говоря, я этому была очень рада, и едва шаги магистра стихли в дали этого немаленького дома, попыталась подняться. На удивление, у меня это даже получилось, и, завернувшись в одну из лежащих в стопке простыней, я, пошатываясь, встала. Эта маленькая победа радовала ровно до хлопка входных дверей, быстрых шагов и грозного окрика вернувшегося магистра:

— Лежать, кому сказал!

Я села. На пол. А едва лорд-директор направился ко мне, посерев от злости, испуганно взмолилась:

— Пожалуйста, давайте я сама себя лечить буду! Ну правда, я же раньше вполне успешно справлялась, я…

Рывок, и меня подняли на ноги, треск разорванной простыни и обнаженной мне попросту связали руки лоскутком от погибшего ткацкого изделия! Все дальнейшее было не менее быстро — на сей раз лорд Тьер просто смочил целую простыню, завернул меня по шею и, толкнув на кровать, тем не менее поддержал в момент падения, а после и уложил.

— Вы сразу определяйтесь, адептка, — прошипел магистр, глядя на шкаф, — или сопротивляетесь, или подчиняетесь. Старайтесь придерживаться одной линии поведения!

В процессе гневной речи меня быстро, немного грубо и почему-то продолжая гипнотизировать взглядом шкаф растирали. Затем, перевернув на живот, те же манипуляции лорд проделал со спиной и… всем, что ниже.

— С этим разобрались. — Меня вернули в исходное положение, укрыли сверху еще одной простыней, после чего одна влажная ладонь легла поверх лба, вторая прикоснулась к шее, накрыв пальцами пульсирующую жилку, и несколько секунд, прикрыв глаза, лорд Тьер прислушивался к чему-то. Вердикт был таков: — Жар спадает, сердцебиение учащается. Странно.

— Ничего странного, — простонала вернувшая себе голос я.

Тьер перестал разглядывать шкаф, пристально посмотрел на меня и удивленно спросил:

— Возбуждение?

Испуганно пытаюсь отползти подальше.

— А-а, — разочарованно протянул магистр, — жаль. Так, сейчас пьем бульон и спать.

Он поднялся, взял кружку, сняв с нее блюдце, вернулся обратно и, приподняв меня, поднес к губам.

— Я… сама могу, — простонала я.

— Сама и пей, — невозмутимо согласился лорд-директор.

Пришлось пить. Бульон оказался наваристый, со специями, но совершенно без соли.

Глядя на мою скривившуюся рожицу, лорд неожиданно сжалился:

— Потом дам конфетку.

Покорно выпила половину имеющегося, на большее я была просто не способна.

— Это доза ребенка, — возмутился магистр, когда я начала уворачиваться от старательно подставляемой кружки. — Ну еще глоточек, Дэя.

Когда меня преподаватели называют по имени… это нервирует. Но на мой возмущенный взгляд последовало жесткое требование:

— Еще три глотка!

Надо было пить сразу, тогда был бы один.

Покорно сделала три глотка, и кружка мгновенно оказалась убрана, а лорд осторожно опустил обратно. Лежа в мокрой простыне с закрытыми глазами (потому что смотреть на лорда Тьера было как-то стыдно после всего), я с ужасом думала — что дальше будет? А дальше было:

— Открываем ротик, получаем конфетку.

Открыла, получила. Мятный леденец никогда не являлся моей любимой конфетой, но в данной ситуации пришелся как нельзя кстати.

— Полежи пока, — прозвучал голос магистра, — мне нужно собираться, а тебе, чтобы лекарство подействовало.

И он снова ушел.

Досасывая конфету, я почувствовала, что медленно проваливаюсь в темный омут сновидений и держалась исключительно потому, что леденец еще не весь истаял, а подавиться желания не было.

— Конфету доела? — вопросил глас свыше. — Дэя, ты не спишь еще, я же слышу твое дыхание.

— Нет, — прошептала я.

— Тогда отдай сюда, — решительно потребовал лорд Тьер.

Решительно догрызаю леденец, не собираясь никому отдавать попользованную конфету. Наверху рассмеялись и сообщили:

— Давай-ка тебя переложим.

Затем лорд-директор начал… разворачивать простыню. Вспомнила, что под ней ничего нет, попыталась возмущаться… не вышло. Сняв с меня мокрую ткань, магистр вытер насухо, почти докрасна растирая кожу, и, осторожно развязав мне руки, вновь уложил в постель, накрыл.

— А теперь спать, — приказали сонной мне и…