Мэтт Ральфс - Жизнь Зигмара

Зигмар видел неуверенность и слабость, и сердце его трепетало. Люди жались друг к другу, вечно напуганные, вечно уязвимые. Деревни походили на острова посреди океанской пучины, и враги все ближе подбирались к ним. Он виден несчастливую природу сынов человеческих, их врожденную слабость, в основе которой лежали зависть, недоверие и тщеславие. Он вспомнил гнев, который так недавно ощутил, и припомнил треск, с которым сломалась рука Вольфгарта под его яростным ударом. В этом его поступке, казалось ему, отразилась вся человеческая сущность. Голоса его предков что-то нашептывали ему, и Зигмар знал, что ему следует сделать.

Зигмар без колебаний вступил на свой путь: он должен был объединить племена и создать Империю людей. В тот день родился Молотодержец.

Король Бьерн был мудрым человеком, хорошо знавшим историю своего народа, ибо он считал, что в прошлом можно найти немало поучительный историй и полезных советов. Много раз Зигмар сидел у ног отца, внимая рассказам об ужасных чудовищах и героях давних времен. Однажды отец рассказал ему о кабане по прозвищу Черный Клык.

Холодным вечером в середине зимы, когда ветер завывал в застрехах крыши, а над потрескивающим в очаге огнем жарился насаженный на вертел кабан, и жир с него время от времени капал в жадное пламя, Зигмар зачарованно внимал каждому слову своего отца.

«Скажи мне, сын, что, мы сделали, когда вернулись с охоты и принесли в Большой зал кабана?» — спросил его отец.

Зигмар указал на жарящуюся в очаге тушу, у которой отсутствовало плечо и задняя нога: «Мыы отрезали самые лучшие куски и поднесли их Таалу, богу охоты, чтобы поблагодарить его за добычу».

Отец кивнул: «Так, дитя мое. Мы должны всегда помнить о богах, ибо они даруют нам пищу. Мы должны отделять им часть от каждого собранного урожая, от всех зверей и птиц, убитых нами на охоте, и от каждой победы в бою. Несчастье ждет тех, кто забудет о богах». Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, покусывая ус, как он делал всегда, когда думал о чем-то.

«Пятьдесят лет назад», — вновь заговорил он — «брат твоего деда, Свейн Сердце Дуба, повел охотников в западную часть Рейкландского леса, к реке Скиен. Они охотились весь день, и воистину Таал благоволил им! Той ночью наши люди долго и весело пировали, эль лился рекой, и запах жареного мяса пропитал всю долину. Люди ели кабана и фазана, куропатку, кролика и дикую свинью. Эх, то была ночь веселья и изобилия!». Он вздохнул, словно заново переживая те прекрасные, но далекие мгновения, и склонился к сыну.

«Но они так наелись и напились, что заснули, не сходя с места. Никто не принес жертву Таалу, никто не поблагодарил его за милость, столь явно проявленную к охотникам. Глупцы. Они долго сожалели о том дне», — он поудобней устроился в кресле. — «Той ночью на холмы и долины обрушилась страшная буря. Ночное небо пронзали молнии, воздух сотрясался от гневных раскатов грома. Дождь, пролившийся из туч, был таким сильным, что он прибил к земле все посевы, а с людей, рискнувших выйти из дому, полосками сходила кожа.

Буря прекратилась только через три дня, и когда люди выбрались из своих хижин, они увидели, что вся их еда сгнила. В мясе животных ползали черви, и запах, исходивший от него, вызывал тошноту. Вождь племени — в то время это был Дрегор Красная Грива — приказал Свейну возглавить еще одну лесную охоту, чтобы добыть еще животных, принести их в жертву и тем самым смягчить гнев богов.

Охотников не было два дня. Никто не решился последовать за ними, и люди все сильнее страдали от голода. На третий день в деревнею вернулся один Свейн. В животе у него была большая рана, которую он прикрыл листьями, чтобы не дать внутренностям выпасть наружу. Он рассказал об огромном кабане, большом, как пони, который напал на охотников и убил их. Глаза его были полны божьего гнева, а острые окровавленные клыки наводили на мысль о мести. Вскоре Свейн умер от ран. Такова была его жертва, которая спасла деревню от нужды и голода».

Лицо Бьерна было залито светом огня, и неровный шрам у него на щеке казался расщелиной в скале. Зигмар начал подремывать и лег у очага. Запах кабаньего жира и дыма убаюкивал его, но прежде, чем он погрузился в сон, он услышал, как его отец сказал: «Черный Клык, как его назвали, до сих пор обитает у реки Скиен, постоянно напоминая нам, что богов надо чтить. Не ходи туда, где он живет, сын, ибо ты можешь столкнуться с гневом богов».

Зигмар спал, и во сне видел Черного Клыка, красноглазого и злобного.

На следующий день Зигмар созвал своих ближайших друзей.

«Сегодня мы пойдем на рыбалку», — сказал он. — «Приносите свои удочки и сети».

Когда мальчики вернулись с удочками, Вольфгарт спросил: «И куда же мы пойдем рыбачить?»

«Мы пойдем на реку Скиен», — ответил Зигмар.

«Но там, как говорят, живет Черный Клык», — возразил Вольфгарт. — «Никто там не рыбачит».

«Точно», — сказал Зигмар. — «А это значит, что рыбы там будет много». Он положил удочку на плечо и пошел вперед, не оглядываясь. Друзья, придя в себя после его заявления, поспешили за ним. Дойдя до реки, они вошли в холодную воду и начали удить рыбу. Все мальчики не сводили глаз с берега, чутко прислушиваясь к каждому непонятному звуку. Только Зигмара, казалось, ничего не беспокоило.

Его друзья переговаривались между собой:

— Говорят, Черный Клык большой, как пони.

— Я слышал, что он большой, как бык.

— Мой отец говорил, что один его взгляд может убить человека.

— Может, нам лучше пойти домой?

— Успокойтесь, — проворчал Вольфгарт. — Вы хуже, чем моя матушка. Это всего лишь сказка, чтобы пугать детишек, таких, как вы.

Зигмар улыбнулся своему другу; никто не сомневался в храбрости Вольфгарта. Но Зигмар знал, что Вольфгарт ошибается. Он продолжал ловить рыбу, но вовсе не обитателей реки мечтал он поймать в этот день.

Солнце поднялось высоко в небо, и вода весело блестела под его лучами. Серебристые рыбешки сновали туда-сюда, и вскоре мальчики увлеклись рыбалкой и думать забыли о Черном Клыке. Они смеялись, шутили и подбадривали друг друга, когда рыба попадалась на крючок или оказывалась насаженной на копье.

Вольфгарт стоял ближе всех к берегу. Он не двигался, стоя по пояс в воде и подняв над головой копье, и вглядывался в воду, стараясь не пропустить рыбу. Когда на него упала тень, он поднял голову, и тут же лицо его исказилось от страха и копье выпало из рук. Разбрызгивая воду, он побежал к середине реки.

На берегу, всего в нескольких ярдах от него, стояла тварь из ночных кошмаров: огромный кабан, сам Черный Клык. Его передние ноги — толстые, как три ствола — подрагивали от гневного нетерпения. Хребет и спина зверя заросли жесткой щетиной, топорщившейся вдоль позвоночника, бока были покрыты шерстью, черной с бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь. Но больше всего в нем пугала голова, потому что она казалась слишком большой по сравнению с телом. По бокам от розового рыла торчало два клыка, черных и длинных, как мечи. Из пасти капала слюна, из ноздрей вырывался пар. Красные глаза, в которых, казалось, горел огонь гнева, не отрываясь смотрели на перепуганных мальчиков. Над водой потек животный запах мускуса.