Елена Никитина - Чего хотят вампиры

— Папа, меня обижают! — не замедлила наябедничать та.

Правда, на пол, к моему вящему сожалению, блондинка не свалилась, однако от неожиданности с подлокотника сползла не так грациозно, как ей хотелось бы. Эдаким гламурным кулем на шпильках. Сдавленный смешок Стефианира и злобное шипение самой Глафирены стали для меня пусть и маленькой, но заслуженной радостью.

— Светлана, забудь ты о казни. — Мой несостоявшийся ухажер решил исправить так неудачно начатый разговор. — Недавнее покушение на тебя я не позволю оставить безнаказанным, но это уже…

— Происки врагов империализма? — мне не удалось удержаться от колкости.

— Можно считать и так, — совершенно серьезно кивнул Стеф. — Видимо, некоторые не могут смириться с мыслью, что их представление о возмездии сильно разнится с мнением остальных вампиров. Но идти против всех… Как говорят в вашем мире: «Один в поле не воин».

— Если только этот один не тыкает по кнопкам пускового механизма ядерной установки.

Я плотнее закуталась в мокрые одеяла. Меня знобило. Холод пробирал до мозга костей. Если в самое ближайшее время я не окажусь в горячей ванне, мой неизвестный доброжелатель в скором времени будет вознагражден за труды свои праведные, потому что воспаление легких уже приветливо помахивает мне ручкой.

— Что такое ядерная установка? — живо заинтересовался Карилен.

— Поверь, дядя, тебе лучше этого не знать. — Стеф бросил на старшего родственника предупреждающий взгляд.

Ага, значит, мой вредный упыреныш — племянник этого не менее вредного вампира, а Глашка, выходит, — его двоюродная сестра. Хоть что-то начинает проясняться в этом клыкастом мире. По крайней мере, поводов для ревности у меня поубавилось, а то, боюсь, мои шансы по сравнению с женщиной-вамп равны многочисленным минусам.

— А вот мне тоже интересно, — в разговор снова влезла неугомонная клыкастая блондинка. — Это какой-то необычный вид оружия из того отвратительного мира, где погибла твоя бедная Стадия? Стефианир, ты его видел? А в деле использовал?

Меня пробрал нервный смех.

— Поверь, дорогуша, если бы твой обожаемый братец его использовал в деле, боюсь, мы бы сейчас здесь плюшками не баловались.

— А где баловались бы?

— На том свете. Причем всем моим, как ты выразилась, отвратительным миром. — И я провела краткий экскурс в военную историю развития «мирного атома».

Знания мои в данной области оказались довольно скудными, по большей части основанными на школьных уроках ОБЖ, но и этого вполне хватило, чтобы клыкастые аборигены впечатлились до мозга костей. В прямом смысле. Потому что их больше всего потрясла не столько масштабность использования самих ракет, сколько губительное воздействие радиации на кроветворение человека. После использования такого оружия вампирам там точно есть нечего будет.

И все-таки хорошо, что Вадим открыл свою мерзкую лабораторию в Москве, подальше от подобных стратегических сооружений, а то у некоторых не в меру любопытных иномирных гостей (которые, кстати, сейчас с досадой об упущенной возможности покусывают клыком губу) хватило бы ума сунуть свой вездесущий нос в самое нутро ядерной боеголовки. И не исключено, что относительно безобидные вопросы жаждущего познания вампира: «Что внутри?» и «Как это работает?» не закончились бы Третьей мировой.

— Я не верю! Такого не бывает! — топнула ногой потрясенная столь варварским обращением с потенциальной едой Глафирена.

— Я вот тоже до недавнего времени не верила в вампиров и считала их плодом больного воображения фантастов, — не осталась в долгу я.

— Отец, она обозвала нас «плодом больного воображения»! — гневно обернулась обиженная вампирша к Карилену. — Можно я ее укушу?

— Нельзя, — строго ответил старший представитель клана Зварру. — И прекрати уже пугать бедную шейлари, ей и так у нас нелегко.

— А ничего, что она первая начала!

Не знаю, сколько продолжался бы еще этот «детский сад, штаны на лямках», но кое у кого наконец проснулось сочувствие, сострадание или что там у местных упырей вместо этого, потому что Стефианир все-таки заметил мое плачевное состояние. Посторонние были вежливо (дядя) и не очень (сестрица) выдворены из комнаты, а меня в срочном порядке засунули в долгожданную горячую ванну. Вместе с тремя одеялами и одним излишне заботливым вампиром, который клятвенно заверил, что ему нет равных в мастерстве тереть спинку. И ведь не обманул, коварный искуситель…

Совет Девяти, как успел просветить меня клыкастый любитель экстремальных свиданий, оккупировав противоположный конец ванны, представляет собой типичное собрание представителей глав основных кланов вампиров (есть еще и не основные, так называемые лишены, неистинные вампиры, права голоса они не имеют, поэтому зовут на клыкастый сходняк их редко). Собирают этот самый Совет, как правило, если глава одного из кланов не может решить проблему самостоятельно или же поставлен перед слишком трудным выбором. Стефианир сказал, что, скорее всего, на месте миррена Стирха поступил бы точно так же, потому что покушение на того, кому сам Лик Справедливых даровал жизнь, произошло на его территории, а это чревато — можно легко заработать черную немилость с последующим свержением самого правителя. Или вообще лишиться милости Айдары, то есть потерять большую часть силы, которой каждый глава клана наделяется при вступлении в должность.

Вообще-то у вампиров сор из избы выносить не принято, но бывают и в их жизни ситуации, когда проще и даже в некоторой степени разумнее выставить проблему на всеобщий суд, тем самым оградив себя от груза неправильно принятого решения. Такие проблемы всегда носят исключительно внешний характер, то есть приходят со стороны. Или же вероломно вваливаются из других миров. Да, да, мы с Вадимом тут не первые пришельцы. Но пока единственные, кто остался в живых, да еще и получил путевку в неопределенное будущее от самого Лика Справедливых.

Я оказанной честью проникаться не торопилась. Внутреннее чутье с самого начала подсказывало, что сия невиданная милость еще как аукнется. Боги, или кем там является Иинса на самом деле, не любят проигрывать. Уверена, Стефианир целиком и полностью разделяет мое мнение, несмотря на то что сам принял довольно активное участие в «божественном обломе» и является чуть ли не его прямым инициатором. В открытую он не говорит, конечно, но я уже научилась понимать его клыкастую мимику. И все происходящее ему тоже очень и очень не нравится. Стоило ли убегать от смерти из собственного мира, чтобы вскорости умереть в чужом?

— Стоило! — клятвенно заверил меня Стеф. — Если ты помнишь, твой мир всеми силами пытался уничтожить меня, но я нашел в себе силы бороться и до последнего противостоять неизбежному безумию. Не без твоей помощи, надо сказать. Здесь я не позволю никому причинить тебе зло.