Лина Люче - Джара (СИ)

Взглянув на Джару, которая смотрела на него как кролик на удава, Яльсикар едва не застонал. Ну, вот опять. Ну, чего она его боится? Насмотрелась жутких фильмов про КГБ? Так служба безопасности миров - это не отморозки из страшных романов и дурацких сериалов, с утра до вечера подвергающие кого-то пыткам и вербующие агентов путем грязного шантажа.

Факинг шит, как говорят американцы. Он ее захотел. Так, что у него даже голова не работала нормально, и, возможно, поэтому он допустил столько ошибок. Ксеар даже не представляет, какую помолвку классную придумал. Он хочет ее, но не может, потому что ему надо ее охранять. И не может ее охранять, потому что в глазах темнеет от желания, как только он ее видит. А она тоже его хочет, только боится и еще стесняется чего-то. Полный улет.

Темные, почти черные волосы, блестящие и густые. Такие же густые длинные ресницы, обрамляющие огромные карие глазищи. Пухлые губки, при одном взгляде на которые его мозг на секунду отключается, и некоторое время потом приходится перезагружать его заново, словно компьютер. Тонкие ключицы, крохотные пальчики, постоянно что-то перебирающие. То мандарин, то салфетку, то край платья.

Вообще-то он понимал, что им надо срочно в постель. Тогда у него мозги на место встанут, а она перестанет носиться с дурацкими мыслями, и влюбится в него. В Яльсикара так давно никто не влюблялся, что при мысли об этом у него даже сердце забилось чаще. Его многие хотели - женщины неизбежно тянутся к мужчинам, облеченным властью. Иногда он спал с этими искательницами острых ощущений, но никаких отношений не складывалось. Он мог бы читать их мысли, как книгу, и было скучно. Слишком ясно ему было, что их возбуждает. Как и то, что очень скоро это пройдет - как только выяснится, что он, помимо того, что повелитель стихии, еще и живой человек.

Очень давно в него никто не влюблялся. А что? Он рыжий? Почему бы какой-нибудь симпатичной девчонке его и не полюбить? Он будет о ней заботиться, накупит ей всяких тряпок и побрякушек, что им там еще надо для счастья? Пусть себе работает каким-нибудь администратором или секретарем, может, даже и в его приемной. Он найдет ей местечко у себя под боком, чтобы иметь возможность и на работе на нее поглядывать.

Ему бы только затащить ее в спальню, и там он будет показывать, для чего нужна постель... часа три или четыре. Не для того, чтобы там засыпать, проваливаясь в какой попало мир. А совсем для другого дела. Он будет целовать ее шею под темными густыми волосами и еще спину... ложбинку между крылышками. А она станет выгибаться и называть его по имени, и просить его...

- Яльсикар.

- Я за него.

Он сел и взял яблоко. Хватит мечтать, надо было поговорить с ней о дурацком шоппинге. Она должна понять, что пока этого не может себе позволить.

- Если вы найдете этого человека, который может хотеть меня убить...

- Не если, а когда... и почему может? Он хочет.

Тут Яльсикара что-то дернуло. Он внимательно посмотрел на девушку и перегнулся через стол, выбросив вперед руку, схватил ее за запястье, заставляя смотреть в глаза:

- Ты с кем-то встречалась? Говорила?

- Нет, - быстро ответила она, и он понял, что попал.

- Так, - он встал и обошел стол. Сел на столешницу рядом с ней и поднял ее подбородок двумя пальцами:

- А теперь рассказывай, как все было. С кем болтала и о чем.

В ее глазах отразился страх, потом мучительные сомнения, потом решимость.

- Мне сказали, что ты и Ксеар... что вы убили Грея, а потом упекли в психушку Альбумену.

- Старая басня. И что ты хочешь услышать?

- Вы этого не делали?

Яльсикар почувствовал, что у него начинается приступ мигрени. Он поморщился.

- Если я скажу, что нет, ты мне поверишь?

Из ее глаз потекли слезы. Просто взяли и потекли. Она не всхлипывала и не морщилась. Просто из уголков глаза сбегали крупные капли. Яльсикар завороженно смотрел на них, потом стал осторожно вытирать большим пальцем. Она отшатнулась и закрыла лицо руками.

- Я не могу... я не могу этого вынести всего... Я не могу всех подозревать. Я... простая секретарша, я не супергерой.

Она плакала так по-детски и так отчаянно, что ему стало ее жаль. Хотя он ненавидел, когда его подозревали в убийствах, а она подозревала, и даже имела наглость спрашивать его об этом. Любого, кто посмел бы его об этом спросить, Яльсикар прибил бы на месте. Кроме нее.

- Маленькая, - он вздохнул и обнял ее. - Послушай. Я никого не убивал. Вообще никого и никогда. Альбумена сошла с ума и застрелила Грея. Это была очень печальная и страшная история. Возможно, ты уже об этом читала. Мьелле сказал, что ты штудировала старую прессу.

- Правда?

И Яльсикар понял, что она ему сейчас поверит.

- Да, - сказал он, глядя ей в глаза.

- Господи. Прости меня.

Она успокоилась так же, как и разрыдалась - почти мгновенно. Он только головой покачал. Дите. Даже желать такую неудобно. Как будто ребенка хочешь совратить.

- С кем ты говорила, Джара?

- С одной девушкой. Я не знаю, как ее зовут. Просто болтали в магазине.

- Просто болтали об убийстве Грея?

- Я спросила, был ли Ксеар женат... так как-то и вышли на эту тему.

Яльсикар нахмурился... в общем, это было похоже на правду. С Джары станется задавать всем подряд неудобные вопросы. Он подумал еще немного надавить на нее, но тут его взгляд упал на ее грудь. Сейчас он "надавит", доведет ее до слез. Останется без сладкого. Не лучше ли...

- Иди сюда, - он притянул ее к себе, и она как-то очень радостно на него посмотрела. Ну, надо же, она и правда поверила ему и явно испытывала облегчение от этого.

- Я хочу снова нарушить свое слово, - предупредил он, наклоняясь к ее губам.

- Хорошо, - прошептала она.

Он не помнил, как они оказались в спальне. Может, он принес ее или притащил за шкирку... неважно. Он полностью погрузился в ее мягкий аромат, робкие, трогательные прикосновения маленьких ручек и пальчиков, ласкавших его плечи и грудь. Он целовал нежную кожу на животе, и легкий пушок щекотал ему ноздри. А она тихо постанывала. Яльсикар готов был поклясться, что она до смерти истосковалась по мужской ласке. Как так получилось, что столь притягательная женщина оставалась без внимания? Какая разница... теперь он ей его обеспечит.

Его мигрень прошла с первыми прикосновениями к ее телу. Она была такой послушной и отзывчивой на каждую ласку, что ему было тяжело сдерживаться. Но так не хотелось спешить. В конце концов он отпустил себя, и она доверчиво открылась ему, и все было так сладко, нежно и в то же время страстно, что он поймал себя на том, что кусает ее за шею и, возможно, даже причиняет боль, а она не обращает на это ни малейшего внимания, потому что сама где-то не здесь, теряет сознание от наслаждения и громко стонет от каждого его движения там, внутри, где так тесно, тепло и влажно, и где он чувствует себя теперь хозяином.