Андрей Гудков - Цепной пес империи - 2 (СИ)

Действовать нужно быстро, иначе без крови не обойтись.

Охота за хаоситами наконец начала приносить результаты. Удалось выследить и уничтожить несколько групп культистов. Все они состояли из колдунов и слабых волшебников, наскоро обученных и отправленных устраивать ритуальные жертвоприношения.

Возле входа в заброшенную усадьбу меня ждал Джон Ковальский. Я спрыгнул с коня и бросил поводья одному из бойцов.

— Как все прошло?

— У нас двое раненых. У одного легкий ожог, а вот второму живот распороли, не меньше месяца отлеживаться. Мы убили семерых, одного смогли взять в плен.

— А пленницы?

— Одну освободили… тела трех остальных в подвале.

— Ясно.

В доме ничего неожиданного не было. Это было временное убежище, ничего хоть сколько-нибудь важного здесь быть и не могло. А к виду залитых кровью алтарей я давно привык. Хотя в этот раз крови было мало.

— Они приносят жертвы, — негромко произнес я. — Убивают двух-трех волшебниц и меняют место. Но зачем?

— Не могу знать, сэр.

— Вот и я не знаю, Джон. Об освобожденной пленнице надо позаботиться, но пока не отпускайте её.

— Да, сэр.

Плененный волшебник сидел в соседней комнате. Его не связывали, только лишили силы и надели на запястья амулеты, лишающие возможности использовать магию. Я сел на стул перед ним.

— Ну что, поговорим?

Волшебник презрительно усмехнулся.

— Ты, наверное, думаешь, что боль и смерть — это ерунда. Что после смерти тебя ждет новая жизнь, и твои новые покровители тебя вознаградят за верность. Азфарил!

Мои люди испуганно попятились, пленник побледнел.

— Так вот, ничего этого не будет. Демоны сожрут твою душу.

— Ты…

— Не посмею скормить человека демонам? Плохо ты меня знаешь…

— Вы же светлые маги!

— Да, так говорят, — кивнул я, глядя ему в глаза.

— Но я почти ничего не знаю!

— А вот это уже другой разговор.

— Чего вы добиваетесь?

— Свободы!

— Да ну? И от кого же?

— От вас, магов! Вы лишили нас истинной силы! Помыкаете нами!

— Зачем вы же тогда волшебниц режете? Волшебниц, не магов.

— Они никто. Такие только мешают нам, настоящим волшебникам! Они всего лишь средство.

— Вот только с чего ты взял, что сам чего-то стоишь? — спокойно спросил я. — Ты просто рядовой исполнитель. Знаешь, сколько я уже убил таких?

— Смерть — лишь начало пути!

— Знал бы ты, кому служишь, — я тяжело вздохнул и покачал головой. — Кто тебя приобщил к "истинным" знаниям?

— Мои друзья.

— Имена и фамилии. Где они сейчас?

— Там, где вы их уже не достанете!

— Точно? Тогда ты нам не нужен, Азфарил…

— Нет п-подожди!

Запинаясь, пленный хаосит продиктовал имя и адрес другого волшебника.

— Джон, группу на захват, быстро. Кого из ваших ты еще знаешь?

— Больше никого, честно.

На этот раз он не врал. Я кивнул Азфарилу и тот забрал взвывшего от ужаса пленника с собой.

— Его еще можно было допросить, — вздохнул Джон.

— Это рядовой исполнитель, ему прополоскали голову и отправили на единственное задание. Он ничего не знает.

Утром я как обычно листал свежие газеты. Все важные новости я узнавал из отчетов Мелиссы, но мне нужно было следить за агитацией противника.

Рядом Агнесса вполголоса читала какую-то статью скучающему Тириону.

— Что ты так возмущаешься? Что плохого в том, что люди говорят о свободе?

— А что в этом хорошего?

— То есть как что? Люди хотят бороться за свои права!

Тирион помрачнел и отвел взгляд в сторону.

— Что?

— Я знаю, чем заканчиваются такие разговоры… кровью и смертью.

— Да с чего…

— С того! Вожди и жрецы племен боялись потерять свой авторитет и очень красиво говорили о духах предков и свободе! А знаешь, чем кончилось?

— Чем?

— Чем-чем… ничем хорошим.

— Ну, это тогда так было, но здесь все по-другому!

— Агнесса, ты думаешь, кто-то тогда говорил молодым степнякам, что их ждет кровавое пиршество войны? Нет, им говорили примерно то же самое, что написано в этой статье. Свобода, равенство, независимость…

Агнесса повернулась ко мне в поисках поддержки, но я был на стороне Тириона и прекрасно знал, о чем он говорит.

— Тирион прав, никто не говорит людям: "Давайте вы будете умирать и убивать за нашу власть". Говорят: "Свобода, права, демократия и долой режим воров и кровопийц". Но все всегда проходит исключительно по первому варианту.

— Но бывает же по-другому!

Невольно я подумал, что Софья оказалась не лучшим воспитателем, она думала, что история не нужна девочке, особенно история войн и революций. А жаль.

— Бывает, но только в книгах. А в жизни о революциях мечтают романтики, делают их прагматики, а их плодами пользуются подлецы. Ну а простые люди только страдают.

— Но…

— Агнесса, все романтики революций забывают об одной простой вещи. Народу легче всего живется в спокойные времена. Рыбаки предпочитают ловить рыбу в спокойную погоду, а не во время бурь, после которых поэтам легче дышится. Поэты на море смотрят с берега, им буря прекрасна, а спроси жену рыбака потерявшую мужа в этой буре? Спроси самого рыбака, чьи дети остались голодными, потому что в море нельзя было выйти?

— А как же рабочие, — спросил Тирион. — Они тоже много чего требуют, но им ты помогаешь.

— Они требуют реформ, а не абстрактной свободы. Чтобы их успокоить, надо просто выполнить их требования. Чтобы успокоить романтиков революции — надо утопить страну в крови.

Заголовок передовицы "Райхенских вестей" был прекрасен: "Ответит ли за свои преступления верный прихвостень императора?". Речь шла, разумеется, обо мне. Полистав другие газеты, я нашел и другие статьи про меня. Этого следовало ожидать.

Неожиданно члены Союза промышленников попросили меня о встрече. У меня не было желания общаться с промышленниками, но встреча была необходима. Нужно понять, как далеко они собираются зайти.

С собой я на всякий случай взял Арью. Плохо будет, если переговоры закончатся кровавой резней.

Промышленники меня уже ждали в ресторане, в отдельном кабинете на втором этаже. Где-то рядом ощущались ауры Астреяров, двух или трех магов. Впрочем, мои снайперы ведь тоже заняли удобные позиции.

— Добрый день, судари, как видите, я один и без оружия, — с усмешкой сказал я.

Чарльз Левингстон и Гюнтер Райнех выразительно посмотрели на Арью.

— А это, можно сказать, моя тень. Не обращайте внимания.

Мы, не обращая никакого внимания на их недовольство, сели за стол.

— Эта тень может нас убить одним движением пальца.

— Как и я. Но я рад, что вы здраво оцениваете силы. Если вы задумали ловушку — вы должны понимать, что умрете первыми.

— Не самое продуктивное начало переговоров, — заметил Чарльз Левингстон.