Максим Далин - Моя Святая Земля

Члены Совета молчали, опустив глаза. Марбелл наслаждался триумфом, чистым, как утренний воздух.

— Вы приняли решение, прекрасный государь? — осмелился спросить канцлер.

— Нет ещё, — сказал демон. — Я запрещаю говорить об этом до завтрашнего утра. Кто зачирикает раньше, того прикажу ощипать — и на вертел. Всем понятно?

Марбелл счёл возможным улыбнуться:

— А что будет завтра, ваше прекраснейшее величество?

— День, — отрезал демон. — Пошли вон. Только ты мне сейчас нужен, Марбелл.

И напыщенные аристократы пошли, как миленькие, а Марбелл с удовольствием подумал о косности всех этих высокородных особ, так и не усвоивших за три года правления демона: надо учиться влиять на него, прочее — по боку…

— Пойдём, Марбелл, — приказал демон. — Надо поговорить.

Со мной хочет посоветоваться, подумал Марбелл почти с нежностью, но демон направился не в гостиную, а к лаборатории.

— Э… — попытался возразить Марбелл. — Ваше прекраснейшее величество, но лаборатория сейчас… не того…

Демон взглянул нетерпеливо и раздражённо.

— Я знаю! Ты ведь ещё не прирезал этого… однорукого, с располосованной мордой?

Марбелла внезапно прошиб холодный пот. Чего он совершенно не ожидал, так это интереса демона к маленькому некроманту — и этот интерес ему очень не понравился.

— Нет, — сказал Марбелл, пытаясь сохранить спокойствие. — А…

— За дверьми поговорим, — отрезал демон.

Пришлось отпирать и запирать снова. Демон сразу остановил взгляд на спящем щенке.

— Что это с ним? Он что, подыхает?

Марбелл улыбнулся, пожал плечами:

— Просто… пьян. Одурманен. Чтобы не дёргался, пока мы заняты, дорогой государь… Да что вам до него? Скажите мне лучше, как вы себя чувствуете, ваше прекрасное величество. Ваш вид меня тревожит. У вас снова болит голова?

Демон взглянул неожиданно враждебно:

— Хватит уже поить меня всякой дрянью, отравитель! Я сыт по горло, а ты уже мог бы сообразить, что твои зелья не помогают! Мне нужно другое… — и остановился.

— Что же? — вкрадчиво спросил Марбелл, которому было отчаянно не по себе.

— Можешь вернуть мне душу? — бухнул демон.

С демоном явно что-то стряслось. Марбелл снова услышал то, чего никак не ждал — жутковатое желание — и от этого жаркая волна прокатилась по позвоночнику. Демон поверил бреду, который нёс в храме благой, спаси нас всех и помилуй! И сейчас собирался уничтожить чохом сразу всё — и свою грандиозную будущность, и блестящие планы своего вассала-некроманта.

Глупость, какая несусветная глупость!

— Во имя всего святого, дорогой государь, зачем?! — воскликнул Марбелл, чуть не плача с досады. — Это, простите меня, ваше прекрасное величество, очень неразумно!

Он был готов к вспышке ярости, нормальному состоянию демона, которому возразили — но Алвин вздохнул и бросил с усталым отвращением:

— Ну вот, мы и выяснили, кто чего стоит, отравитель. Что, нравится служить одержимому, да? Травки, отварчики, вампирья кровь… Пичкаешь меня своей отравой, чтобы выпросить что-нибудь, когда мне полегчает, да? Пожалуй, моя боль тебе на пользу. Сука…

Воистину, нынче был день неожиданностей. Получив такой внезапный удар, Марбелл целую минуту глотал воздух, не зная, что сказать. К чему демон точно не был склонен, так это к внезапным прозрениям.

В ответ на неожиданную правду очень тяжело соврать.

— Не умеешь или не хочешь? — спросил демон безнадёжно.

— Да если бы я и умел, ни в коем случае не посоветовал бы вам, драгоценнейший государь! — Марбелл взял себя в руки. — Вы — счастливчик, поверьте. Весь ваш двор обременён своими душами сверх меры, каждый радостно поменялся бы с вами местами — а вы… — и наткнулся на взгляд демона, злой и печальный.

— Вы все треплетесь о том, чего не понимаете, — сказано это было не словами, а чистым презрением. — И ты, хоть и строишь из себя владыку тьмы. Святое дерьмо…

— Это благой, да? — вырвалось у Марбелла. — Прекрасный государь, как же вы поверили первому встречному, а не мне, который уже несколько лет вам верой и правдой…

— Он понимает, а ты — нет, — отрезал демон. — Буди однорукого.

— Но я не могу… он… Серебряный Туман — средство одурманивающее, теперь он долго…

— Мне не важно, что это за отрава, — ледяным тоном процедил демон. — Или ты его будишь, и он просыпается — или это твой последний день при дворе.

Марбелл вздохнул. Деваться было совершенно некуда.

Сэдрик обнимал Нельгу, чьё невесомое тело-тень обрело почти настоящую человеческую плоть, и вдыхал чудесный лунный запах её волос. Нельга хихикала: "Что вы, тёмный мессир!" — но её щека, бархатистая в призрачном свете, как лепесток розы, была у самых губ Сэдрика, и он думал, можно ли поцеловать вампира, раз уж нынче творятся такие дивные вещи.

Кругом был летний парк, весь в лунном сиянии и мерцающих каплях росы. На росистой траве, на куртке из волшебной непромокаемой ткани, сидели государь и рыжая принцесса и над чем-то хохотали — может, Лео сказал какую-нибудь уморительную глупость? И Сэдрик ждал, когда вернётся Тёмная Мать — он тогда спросит, не обожжёт ли Нельгу его Дар, если её поцеловать…

Острая боль была — как удар. Сэдрик осознал, что лето, парк, роса и неумершая девушка — только сон, но где он находится наяву, понять не мог: в голове всё смешалось и спуталось. Он попытался открыть глаза, с третьей попытки удалось, но перед глазами всё плыло, качались цветные пятна, рот пересох, на языке остался привкус падали, а левое плечо болело так, будто его проткнули раскалённым клинком.

— Очнись! — рявкнул кто-то незнакомым голосом, отдавшимся болью в голове. — Слышишь?

— Пошёл… в задницу… — пробормотал Сэдрик еле повинующимся языком.

В лицо хлынула ледяная вода — так, что Сэдрик на миг захлебнулся и задохнулся. Холод был острым, как боль, но туман перед глазами рассеялся, а мысли мало-помалу обрели связность.

Сэдрик понял, где он и кто перед ним. Марбелл, мерзкая рожа — все вампиры знали эту лицемерную мину. Застенок. А Дар заперт внутри заговорённым серебром.

Ох, как паршиво-то…

— Проснулся, гадёныш? — спросил Марбелл с ласковостью, которая не обманула бы и слабоумного.

— А, холуй ада, — еле выговорил Сэдрик сквозь боль, холод и тошноту. — Сплю ещё, кошмар снится…

Марбелл ухмыльнулся, но скрыть ярость у него не получилось. Сейчас врежет, подумал Сэдрик, но откуда-то сбоку ледяной голос сказал:

— Не смей его трогать, отравитель.

Сэдрик повернул голову, насколько позволял серебряный ошейник, но не разглядел — снизу вверх было неудобно.

— Ваше прекрасное величество, — сказал Марбелл заискивающе, — вы можете разговаривать с ним, если вам угодно, но…

— Отойди, — приказал ледяной голос. — Мешаешь.