Максим Далин - Моя Святая Земля

— А шавка тут при чём? — возмутился Алвин. — Шавка — тоже наша?

— Шавка любит Джинеру, — сказал Эральд. — Ты скоро поймёшь, что это такое и как это важно. Пока просто поверь.

— Вы, кстати, благородные мессиры, лучше бы ели, вместо того, чтобы трепаться, — вставил Сэдрик. Ему, очевидно, сильно нездоровилось: он съел лишь ломтик пирога, зато всё время пил. — Надо успеть, пока часы на ратуше не пробьют полночь.

— Недавно шесть пробили, — сказал Алвин.

Эральд хотел что-то сказать, но тут с лестницы донёсся шум. Кто-то из свиты жаждал видеть Алвина, Алвин распахнул дверь и яростно приказал всем убираться к бесам в пекло, пообещав одновременно огонь, петлю и заострённые колья. Эральд выслушал, пожалуй, встревоженно — и, когда Алвин разогнал всех и вернулся за стол, сказал:

— Мне не хочется, чтобы нас сопровождала твоя банда, братишка.

— Отправимся втроём, — Алвин дёрнул плечами. — Возьмём лошадей.

— Я не умею ездить верхом, — сказали Эральд и Сэдрик почти одновременно, и Эральд рассмеялся, а Сэдрик добавил:

— Они меня боятся, лошади. И не удержусь я в седле.

— Конечно, нет, — кивнул Эральд. — Нужна карета.

И Джинера впервые за весь импровизированный и нереальный обед — не обед, а новый Малый Совет Святой Земли, чего там! — осмелилась вставить слово:

— Моя.

На неё обернулись.

— Что? — Алвин сморщил нос, но Эральд улыбнулся, и можно было продолжать.

— Я предложила взять мою карету и мою свиту, — сказала Джинера. — Я понимаю, почему вы, благородные мессиры, не доверяете двору Сердца Мира. Моему двору доверять можно — если, конечно, вы не будете унижать златолессцев, мессир Алвин.

Алвин хотел сказать что-то обидное, но Эральд перебил его:

— Только попробуй, — и снова улыбнулся Джинере. — Да здравствует Златолесье, дорогая принцесса.

— Двор Сердца Мира хочет войны с моей страной, — сказала Джинера. Сказала Эральду, будто он был главным на этом фантастическом Совете — и Эральд ответил просто и кратко:

— Войны не будет.

Это прозвучало не приказом даже, а простой констатацией факта. У Алвина вспыхнули щёки.

— Ты меня спросил?!

— Нет смысла, — сказал Эральд. — За тебя сейчас решает ад.

Алвин хотел ещё что-то сказать, но передумал. Вздохнул, махнул рукой:

— Ладно. Пусть её карета.

Джинера взглядом подозвала Дильберта.

— Всё отменяется, — сказала она. — Готовьте экипаж и охрану, — и отпустила его жестом.

— Что отменяется? — тут же подозрительно спросил Алвин.

— Война, — ответила Джинера удивлённо. — Хочется надеяться, что Святая Земля и Златолесье — снова союзники, как повелось издревле, мессир Алвин. Я поеду с вами.

— Да вот ещё! — возмутился Алвин.

Эральд спросил согласия Сэдрика одним вопросительным взглядом — и проклятый кивнул. Эральд сказал:

— Поедет. И златолессцы узнают от своей принцессы, что ты вернул душу себе: она увидит своими глазами.

— Смотреть будет противно, — предупредил Сэдрик.

— Ничего, — сказала Джинера. — Я не боюсь.

Они вышли вчетвером: проклятый опирался на плечо Эральда, а Алвин подал на лестнице руку Джинере. Она мгновение колебалась прежде, чем принять помощь, но, сделав над собой усилие, позволила держать себя за руку — и Алвин на сей раз не стал ломать ей пальцы. Только буркнул:

— Убери от меня шавку — рычит.

Джинера отдала собачку Ланну.

В галерее, куда вела лестница, оказался почти весь двор Сердца Мира; Джинера не нашла глазами только Марбелла. Очевидно, тут ждали короля — но Алвин не желал ничего разъяснять.

— Я же сказал, уроды, — бросил он злобно, — до завтрашнего утра никому ничего не скажу! И не сметь ничего предпринимать, ясно?!

— Ваше прекрасное величество, — начал канцлер, — но всех удивляет…

— А мне какое дело до того, что вас удивляет! — прорычал Алвин, выпустив руку Джинеры. — Что вам надо?! Моё согласие на похороны отца? А что ещё делать-то с трупом?! Или что ещё?!

Маленький серый человечек, который предупреждал Джинеру, что ей нельзя лезть в дела, связанные с адом, высунулся у канцлера чуть ли не из-под мышки, вставив слово:

— Но ведь эти двое, государь, государственные изменники…

— Нет, — отрезал Алвин. — Государственные изменники — это те, кого я назову. Ты, может быть. Ясно?

Как-то подозрительно дёрнулись люди в штатском. Джинера подумала, что, с точки зрения первых лиц Святой Земли, всё, очевидно, пошло не так — и сейчас, скорее всего, пришедшие в себя телохранители короля доделают то, с чем не справились в храме: убьют Эральда, а, быть может, и проклятого и её, Джинеру — с ним заодно. Эта мысль её просто обледенила — но тут проклятый Сэдрик громко и как-то хамски весело сказал:

— Эй, босота, вы бы не спорили с королями — не стоит!

Наступила ужасная тишина. Джинера быстро оглянулась — и увидела в единственной руке Сэдрика нож из матового стекла, из которого текло кровавое сияние. Коротко и ясно. Очень ясно, всем.

— Кто не будет слушать моих братьев, — продолжал Сэдрик, ужасно ухмыльнувшись, — тот прямо сейчас и отправится в ад, который так любит.

Толпа — придворные, солдаты, лакеи, какая-то безымянная челядь — шарахнулась в стороны, прижимаясь к стенам.

— Пойдём, рыжая, — сказал Алвин почти любезно, и Джинера сама протянула руку.

Они успели сделать несколько шагов — и Витруф гаркнул откуда-то снизу, видимо с площадки парадной лестницы:

— Лошади для государя и принцессы!

Солдаты взбежали по лестнице и остановились вдоль перил. Увидев синие мундиры армии Златолесья, Джинера чуть не расплакалась от облегчения и восторга. Златолесские телохранители проводили четверых союзников до парадного подъезда — и Витруф даже успел накинуть на плечи своей принцессы плащ, подбитый мехом.

Сумерки уже сгустились, туман казался бурым киселём — факелы солдат горели тускло. Жёлтый свет дворцовых окон, поглощённый сырой темнотой, тёк призрачно, и королевский дворец выглядел нереально, как в мрачном сне. Площадь тонула в тумане и тьме, лишь редкие фонари вдалеке еле сеяли мутный желтоватый полусвет.

Дильберт распахнул перед королём дверцу кареты с золотым деревом Златолесья. В карету была запряжена холёная рыжая шестерня, подарок Джанора. С двух сторон от кареты пританцовывали и били копытами кони личной охраны принцессы. Алвин криво усмехнулся и помог Джинере войти. Ланн впустил в карету Зефира и вскочил на козлы.

— Вы знаете дорогу к Малому Замку? — спросил у него Эральд. Ланн, вероятно, утвердительно кивнул. — Гоните, — сказал Эральд и захлопнул дверцу.

Лошади рванули с места.

В карете было темно, но Джинера различала в сумраке лица союзников — встревоженные и внимательные, но не испуганные.

— Между прочим, ребята, — сказал Эральд со смешком, — я уже решил, что тут нам всем и конец.