Вера Петрук - Чужая война

Арлинг уже заканчивал бинтовать руки, когда в дверь постучали. Громко и настойчиво. Халруджи поморщился. Он не знал ни одной причины, зачем Терезе понадобился Аджухам в столь поздний — или ранний час. Если она, конечно, пришла к Сейфуллаху, потому что общих дел между дочерью императорского казначея и халруджи быть не могло. С Терезой пришел кто-то еще, вероятно, охранник, но его запах показался Арлингу знакомым.

Стук повторился.

Подумав, Регарди решил, что назойливую Монрето будет лучше прогнать до того, как Аджухам поймет, кто к ним пожаловал. Жаль, что мальчишка продал его саблю. Она послужила бы хорошей демонстрацией его недружелюбных намерений.

Он приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы Терезе было видна его рука на поясе с джамбией.

— Что вам угодно? — сухо спросил Арлинг и едва не подавился собственным цинизмом, когда понял, что кавалером сестры Даррена был тот самый незнакомец из цирка, который следил за ними из-за кулис. Похоже, его интерес не пропал, раз он не поленился разыскать их.

— Это тот слепой, о котором ты говорил? — спросила Тереза незнакомца, не обратив на халруджи внимания. — Надо же, как забавно. Никогда бы не подумала, что уроды способны вызвать что-то большее, чем жалость. — И обращаясь к Арлингу, добавила. — Послушай, милейший, нам твой хозяин нужен. Позови его.

— Хозяин спит, приходите завтра, — хмуро буркнул Регарди. Зная скандальный нрав Терезы, он уже предвкушал перепалку и даже приготовил пару вежливо-оскорбительных фраз из словаря имана, когда за спиной раздался сердитой голос Сейфуллаха.

— Черт побери, халруджи, что ты там несешь! Выпороть тебя надо, видят боги, ты на это давно нарываешься. Дай пройти нашим гостям.

Регарди разочарованно отступил в сторону, и Аджухам вылетел в коридор, едва не уткнувшись носом в шикарное декольте госпожи Монрето.

— О… — протянул Сейфуллах, но порошок из земляной осы уже сделал свое дело, и мальчишка быстро собрался с мыслями. — Вы просто очаровательны! Что бы ни заставило вас прийти ко мне в столь поздний час, я благодарен богам за дарованное мне счастье лицезреть свет прекрасной луны, который осветил мое скромное жилище с вашим появлением. Входите же, не стойте! Халруджи, пошел вон. Любезный господин, мы не знакомы, но я безумно рад вам, потому что вы пришли с самой красивой женщиной на свете.

Незнакомец засмеялся.

— Тут вы правы, уважаемый господин Аджухам, — ответил он, удивив Арлинга хорошо поставленным бархатистым голосом и незнакомым акцентом. И хотя от него пахло, как от кучеяра, и двигался он так же, как кучеяр, Регарди мог поклясться, что коренным жителем Малой Согдарии этот человек не был. Благовония искусно скрывали сладковатый, с едва заметной горчинкой запах, который исходил от его кожи.

— Прости за вторжение, Сейфуллах, но мы увидели у тебя свет и решили зайти, — прощебетала Тереза. — Это мой старый друг Джаль-Баракат, он очень хотел с тобой познакомиться.

Задев Регарди плечом, Тереза проплыла мимо него в комнату. Арлинг не сомневался, что она сделала это нарочно.

Простых друзей у дочери имперского казначея быть не могло, поэтому он приготовился внимательно послушать, чем Джаль-Баракат зарабатывал себе на жизнь, и зачем ему понадобился Аджухам, но незнакомец не спешил удовлетворять его любопытство.

— Господин Аджухам, встреча с вами — большая честь для меня, — произнес незнакомец, склонившись в низком поклоне. — Я много слышал о вашем древнем и славном роде, а когда узнал, что вы в Самрии, то несказанно обрадовался, что боги, наконец, вняли моим молитвам.

— Я польщен, господин Джаль-Баракат, — сдержанно ответил Сейфуллах, возвращая поклон. Регарди был уверен, что мальчишка в этот момент смотрел не на друга Терезы, а на ее грудь. И когда она успела зацепить его так сильно?

— Полагаю, вас привело сюда не одно желание познакомиться с наследником древнего и славного рода. Могу я быть вам чем-то полезен?

«Молодец, Сейфуллах!», — похвалил Арлинг мальчишку. Нужно сразу вывести этого лже-кучеяра на чистую воду.

Но Джаль-Баракат нисколько не смутился.

— Сразу видно опытного человека, который привык ценить время! — воскликнул он. — Действительно, у меня к вам дело, и оно весьма серьезное. Еще раз прошу прощения за поздний визит, но завтра я уезжаю, поэтому я был готов рискнуть и заслужить вашу немилость, чем потом корить себя, что упустил шанс обсудить то, ради чего, собственно, и прибыл в Самрию.

— Ну, раз так, — протянул явно заинтригованный Аджухам, — то я в вашем распоряжении. Сегодня слишком хорошая ночь, чтобы тратить ее на сон.

— Господа! — вмешалась заскучавшая Тереза. — Сейфуллах, как всегда, прав, ночь просто великолепная. У меня есть предложение! Давайте спустимся ко мне и выпьем по бокалу настоящего делавитского вина. Такого в Сикелии не делают, вот увидите. Вы обсудите ваши дела — обещаю не мешать! — а потом мы все вместе отправимся смотреть на «Лунного Короля». Я поймала его вчера. Это самая необычная бабочка Сикелии. В темноте у нее светится узор на крыльях в виде короны. Очень красиво!

— Отличная идея, моя дорогая, — отозвался Джаль-Баракат. — Господин Сейфуллах, мне кажется, мы должны воспользоваться любезным приглашением дамы. Эта ночь создана для того, чтобы провести ее романтично.

«Эта ночь создана для того, чтобы спать», — хотел ответить Регарди, но Аджухам его опередил.

— Согласен, согласен! — поддержал он незнакомца. — Идем немедленно!

И повернувшись к Арлингу, шепотом добавил:

— Для твоего сведения, я иду один. Ты остаешься здесь сторожить наш приз и вспоминать книгу Махди. Ты кое-что подзабыл и стал допускать ошибки.

Халруджи хотелось напомнить Сейфуллаху, что перечитать старика Махди не мешало бы и ему, но он заставил себя промолчать и вежливо поклонился. Спорить с Аджухамом на виду у Терезы и Джаль-Бараката было неразумно. А вот, когда мальчишка вернется, Арлинг приготовит вторую порцию напитка из земляной осы. Если ему не изменяла память, делавитские вина отличались особой крепостью и могли свалить с ног даже опытного ценителя.

— Не скучай без нас, дорогуша, — пропела Тереза, похлопав Регарди по щеке. — Мы присмотрим за твоим господином.

— Нисколько не сомневаюсь в ваших материнских инстинктах, госпожа Монрето. — ответил ей Арлинг, позаботившись, чтобы его никто кроме нее не слышал. — Насколько помню, господина всегда тянуло к зрелым женщинам. Он любит их сравнивать со спелой хурмой. Мол, если не сорвать прямо сейчас, то она упадет на землю, потеряет весь сок и оставит после себя только кожуру. Сморщенную и горькую.

Регарди знал, что играл с огнем, но сказанного было не воротить. Тереза была почти одного с ним роста, поэтому ей не составило труда, схватив его за рубашку, прошипеть прямо в лицо: