Вера Петрук - Последний Исход

Даррен продолжал уговаривать его покинуть Сикелию вместе, но Арлинг его не слушал. Он не хотел ничего знать о месте, где жил враг имана — Подобный, однако насторожило другое.

«Отойди в сторону и не мешай», — сказал ему Монтеро, но разве не этим Регарди занимался все дни с тех пор, как армия Карателя напала на Балидет?

— Еще не поздно, — вкрадчиво зашептал Нехебкая. — Если ты убьешь его сейчас, то дашь Сикелии время подняться с колен. Армия не сможет отрастить новую голову быстро.

— Я не сделаю этого!

— Тогда просто оставь его здесь, — сказал змей, подползая с другой стороны. — Он потерял много крови и слаб, как ребенок. Он не выживет без твоей помощи. Даррен предложил тебе отойти в сторону. Так уйди. Оставь его мне, а я позабочусь, чтобы его тело осталось в этих песках навсегда.

— Передумал? — на этот раз говорил Даррен, и Регарди понял, что вертел в пальцах нож, который неосознанно достал из-за голенища сапога. Это был обоюдоострый, четырехгранный клинок с круглой рукоятью без крестовин. Такие ножи оставляли глубокие и узкие колотые раны — всегда смертельные.

— Только не режь меня, как свинью. Пусть это будет старый, добрый меч. Если я не умру там, где хочу, то хотя бы от своего меча.

Арлинг подошел к нему и опустился рядом, чувствуя, как заросли бессмертников наполняются септорами. Их цветочный запах раздражал его и вызывал тошноту, заставляя сглатывать слюну. Кучеярские легенды врали. Иммортели цвели только для себя и никого не спасали от смерти.

— Я не осуждаю тебя, Арлинг, — произнес Даррен. Он был слаб, но уже мог побороться за свою жизнь. Однако Монтеро растянулся на подстилке, даже не пытаясь коснуться меча, который лежал рядом.

— Давай, — решительно кивнул он. — Сделай это. Не бойся, мой призрак не станет преследовать тебя. Наверное, я все-таки должен был умереть от руки друга в этих песках. От судьбы не уйдешь. Лучше ты, чем Ларан.

— Убей его, зарежь, разруби на куски! — шипели сотни змеиных голов, извиваясь кольцами вокруг Даррена. — Заставь мучиться, пусть страдает. Капля его крови — за каждого убитого кучеяра. Это будет месть, достойная васс`хана. Вонзи кинжал ему в сердце.

— Отруби мне голову и покончим с этим, — вторил им Монтеро, буравя его темными глазами. Проклятый мерзавец. Со времени их дуэли в Ярле, Даррен не только научился командовать армией, но и стал хорошим знатоком человеческих душ. Он слишком хорошо знал, что Регарди не поднимет на него руку. Прошлое было неприкосновенным.

Арлинг резко встал и бросился из оазиса, давя змеиные тела и сломанные стебли бессмертника. Септоры ничем не отличались от иммортелей. Они тоже были легендой. Отбежав настолько далеко, насколько позволил гнев, он остановился и рухнул в песок, склонив голову к коленям. Хотелось кричать и ломать все, что попадет под руку. Но Арлинг проглотил крик и горячо зашептал, чувствуя, как его дыхание поднимает крошечные самумы, а к губам прилипают колючие песчинки.

То были слова из Золотой Книги великого мудреца серкетов Махди, которые когда-то заставил выучить его иман и которые много раз спасали ему жизнь.

— Я не озабочен силой или слабостью, — прошептал Регарди песку. — Я не делаю ни одного шага вперед и не отступаю ни на один шаг назад. Я не сражаюсь, чтобы приобрести или потерять. Чтобы одержать победу, я стану безупречным воином — тем, кто поднимает меч, чтобы возвращать жизнь. Это случится. Пусть не сейчас, но скоро.

Когда он вернулся, Даррен спал, а следующий день прошел, как и все предыдущие до злополучного разговора. Арлинг менял повязки Монтеро, готовил пищу и охранял оазис от хищников, которых приманивала лужа воды. Они обменивались короткими, ничего не значащими фразами о том, как лучше сварить ящерицу, где бы достать настоящего чая и почему листья иммортелей так воняют. Ни слова о долге, войне или мертвых. Регарди это устраивало, и он окунулся в размеренный темп этой странной жизни, заставив себя забыть обо всем, что творилось за пределами оазиса.

Однако время шло быстрее, чем ему хотелось. Арлинг не заметил, когда Даррен впервые сам поднялся и помог ему готовить еду. Потом они вместе охотились на ящериц, выгуливали застоявшихся лошадей, чинили одежду и слушали ветер.

Арлинг знал, что момент расставания неминуемо наступал. Ничто не могло отсрочить начало конца.

— Сегодня будет много звезд, — сказал однажды Даррен, когда Арлинг уже почти заснул. — В такие ночи нельзя спать. Жаль, что ты не можешь их видеть. Как же сильно они искрятся! Пожалуй, ночи — единственное, что я запомню из Сикелии. Они здесь великолепны. Я уеду завтра на рассвете.

Регарди перевернулся на спину и повернул лицо к небу. Он не видел звезд, которые восхищали Даррена, но слышал, как стонет ветер, провожая догорающее солнце.

— Я возьму у тебя три лошади, остальных заберешь себе.

Это говорил уже не Даррен. Это был Каратель, которого Арлинг отпускал по своей воле — громить города, убивать кучеяров, уничтожать его родину.

Утром, когда Монтеро седлал лошадей и готовился к отъезду, Регарди покинул оазис и забрался на соседний бархан, чтобы Нехебкай или кто-то другой внутри него не заставил его достать нож и убить Даррена. Ему стоило уйти раньше Монтеро, еще до рассвета, но Арлинг этого не сделал. Лежал, слушал ветер и ни о чем не думал.

Лучшим расставанием стало бы прощание без слов, однако Даррен не захотел облегчать ему жизнь. Услышав его шаги, Регарди стиснул зубы и зачерпнул еще холодный после ночи песок. Пусть его руки будут заняты им, а не сталью, которая просила вынуть ее из ножен.

— Думаю, мы не встретимся больше, — сказал Даррен, опускаясь рядом.

Арлинг кивнул, потому что в горле стоял ком, который мешал говорить.

— Но я не могу уехать просто так. Я тебе должен и хочу заплатить тем, что в Сикелии известно не многим. Знаешь, что означает мое нарзидское имя — Маргаджан?

— Каратель, — выдавил из себя Регарди, чувствуя, как это имя скрипит на зубах, словно песок.

— Верно, — кивнул Монтеро. — И я расскажу тебе почему.

— Не нужно.

— Молчи и слушай. В Сикелии не всегда были пески. Много тысяч лет назад здесь был цветущий оазис, в котором существовало могучее и успешное царство. Им правили мудрые цари, которые строили огромные города, возводили храмы, развивали ремесла и торговлю, почитали науку. Хваленая почтовая система кучеяров, которая безупречно работает даже тогда, когда я уничтожил ее южные центры, была тоже придумана ими.

— Я знаю, о ком ты говоришь, — кивнул Арлинг. — Древняя раса. Они населяли Сикелию, до того как сюда пришли кучеяры. Но вряд ли это тайна. О Древних знают даже дети.

— У древних было имя, — не моргнув глазом, продолжил Даррен. — Их звали нарзидами.