Тэд Уильямс - Проспать Судный день

Не то чтобы они еще имели шанс и дальше оставаться моими соседями, подумал я, оборачиваясь. Наверняка кто-нибудь вызвал полицию. Даже в этом районе Сан-Джудаса стрельба в доме была явлением необычным. Прости, Темюэль, но похоже, мне опять придется переезжать в какую-нибудь дерьмовую квартирку в результате проблем, вызванных моей работой, понравится это парням Наверху или нет.

— Какого хрена?.. — спросил Сэм, вытащив пистолет как раз вовремя, чтобы стрелять в закрывшуюся дверь, ведущую на лестницу.

— Ага, — ответил я, замолчав и прислушавшись. Бандит был парнем немаленьким, и я слышал, как он с грохотом скатывается по лестнице, будто стокилограммовый бильярдный шар. — Ага, прямо с языка снял, Сэмми.

Сэм открыл окна, чтобы выветрились остатки перцового спрея, а затем, с присущей ему добротой, соорудил для меня полотенце со льдом. Поскольку у меня не было полотенца, достаточно большого, чтобы накрыть им все побитые места, я занялся своим лицом. Я лежал на диване с револьвером в руке, на случай если мои новые друзья решат вернуться, а Сэм принялся рыться в буфете в поисках чего-нибудь безалкогольного. И наконец нашел банку теплого «Вернора», которые я держал специально для него.

Дернул за ключ, и крохотные пузырьки вылетели из дырки, будто обозленные осы. Сэм сделал изрядный глоток.

— О, — сказал он. — Имбирный эль с перцем — самое оно к твоему новому освежителю воздуха.

Пододвинув стул к дивану, он подал мне мой бельгийский пистолет 45-го калибра.

— На полу в кухне нашел. Видимо, кто-то ногой в сторону откинул.

Я в общих чертах описал ему происшедшее, а также последние новости, в том числе историю Проклятого Особняка, в которой я разбирался до того, как только что пришел домой и обнаружил здесь Лысого Бандита с друзьями.

— Что заставляет задуматься, — сказал я. Я вовсе не желал в чем-то подозревать своего единственного настоящего друга, но время его появления было уж очень странным. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Я оказался в городе, и уж коли не пришел на ланч…

Он умолк, приглядевшись к знаку, который был на татуировках у миссионеров и который я как раз закончил рисовать на бланке доставки из китайского ресторана, чтобы не забыть.

— Вот это, а? Никогда не видел. Похоже на что-то восточное, может, индийское.

— Ага, но выглядели они, как студенты местного колледжа, а одеты были, как те, что летают в черных вертолетах.

— Тебе всегда такие интересные люди попадаются, Би. Вот только все время убить тебя хотят, — сказал Сэм, хмуро глядя на рисунок. — Надо посмотреть это в сети.

— Знал бы, как это называется, посмотрел бы. Но, поскольку не знаю, придется добывать информацию другим способом.

Я сделал цифровую фотографию рисунка и переслал своему другу Джорджу по прозвищу Жировик, гениальному исследователю.

— Черт, — сказал я, мельком глянув на часы. — Он еще несколько часов в человека не превратится.

— Не ругайся без дела. Мы с тобой уже не один год людьми не являемся.

— Ты понял, о чем я.

Мой главный исследователь был оборотнем в свинью, а это явление редкое, что бы вам там ни говорили некоторые одинокие женщины.

— Когда у него мозги свиньи, он ничего не может сделать полезного.

— Можем и подождать. Кстати, что ты собирался делать нынче вечером, приятель? Морда у тебя, как отбивная, а судя по тому, как ты дышишь, и пара ребер сломаны. Я бы посоветовал тебе полежать, приложив лед к куску мяса, каковым сейчас является твое лицо, и позволить мне принести какой-нибудь еды.

Он поглядел на оборотную сторону доставочного бланка.

— Как насчет «Веселого Будды»?

— Я только что ел азиатскую еду, — ответил я. Ощупал челюсть и застонал. — Но ты бери, что захочешь. Судя по всему, мне ничего, кроме супа, не светит, по крайней мере, до завтра.

Где-то часов в одиннадцать я вдруг понял, что не помню ни слова из того, что сказал Сэм за последние полчаса. Надо было проспаться, обязательно, а то уже голова не подымалась. Сказал Сэму, что ему совсем не обязательно сидеть со мной всю ночь.

— Фига, я остаюсь. Что, если эти задницы вернутся, а, Би?

— Чудесно. Но я не двинусь с этого дивана, все болит зверски. Можешь поспать на моей кровати.

Сэм встал и оглядел несвежие простыни.

— Не морочься. Посплю внизу, в машине.

— Не будь ты таким привередой. Просто скинь это белье и возьми в шкафу мой спальник. А может, в шкафу и простыни чистые с одеялом есть…

На самом деле, я вовсе не был в этом уверен.

— Ага, спальник возьму Приходилось мне спать в местах и похуже.

Он высунулся в дверь спальни.

— Не сочтите за оскорбление, странные твари, живущие в грязной комнате Билли.

— Иди ты на хрен, Сэмми.

Я опустил голову на диван, подтянул к подбородку одеяло, но все еще не мог расслабиться. На самом деле, хотелось выпить, но я не собирался просить моего приятеля-трезвенника мне налить, даже если бы он согласился. С трудом поднялся и доковылял до стола, где стояла бутылка водки, и принес ее обратно к дивану.

— Не буди меня, если причина будет менее серьезна, чем Судный день.

Но столько поспать мне все равно не удалось. Где-то около полуночи зазвонил телефон.

— Привет, мистер Доллар. Это я, Эди. Вы просили позвонить. Надеюсь, еще не слишком поздно.

С учетом того, что голова моя была подобна цветочному горшку, который уронили с третьего этажа, было очень любезно, что я ответил: «Ничего, нормально».

— О'кей, хорошо. Профессор Густибус сказал, что согласен поговорить с вами.

— Кто? — еще не до конца проснувшись, спросил я.

— Профессор Густибус. Сами понимаете, тот человек, по поручению которого я пришла в «Айлендерс-Холл». Он говорит, что согласен с вами пообщаться, если вы хотите. У него дома. Я скажу, куда ехать, если у вас под рукой ручка.

В моей спальне мерно похрапывал Сэм, поэтому я тихо, насколько мог, встал, превозмогая пульсирующую головную боль, и некоторое время искал, чем записать адрес.

— Давай.

Когда Эди закончила и повесила трубку, я мутным взглядом поглядел на клочок бумаги, чтобы удостовериться, что я записал все нормально. Убрал клочок в бумажник и снова провалился в сновидения с марширующими колоннами персонажей диснеевских мультфильмов, каждый из которых останавливался, бил мне по лицу, и тут же сворачивал в сторону, по всем правилам строевой. И было их немало.

Боже, какая долгая была эта ночь.

Звонок телефона разбудил меня без четверти пять. Снова клиент. Ну, если точнее, звонила Элис, чтобы сообщить, что у меня новый клиент. Элис работала диспетчером столько, сколько я помню себя ангелом. Она всегда была хорошим сотрудником, типа того, что по-крайней-мере-поезда-приходят-вовремя, но голос у нее был такой, что от него бы побледнел и растерялся даже вшивый комодский варан. Выбор ее в качестве диспетчера, как и хора «Аллилуйя» в качестве звонка на мобильных, ясно демонстрировал, что у кого-то из небесного начальства третьесортное чувство юмора.