Тэд Уильямс - Проспать Судный день

Огнемет изрыгнул последнюю порцию пламени и черного дыма. Сэм понял, что я хочу сделать, и зашел сбоку от меня, с ревом, выставив перед собой руку с Перчаткой Бога. Не думаю, что он мог сосредоточить силу, достаточную, чтобы сбить хотя бы детскую игрушку, но перчатка светилась, будто горящий магний. Оказавшись между пламенем огнемета Галины и ослепительным сиянием перчатки Сэма, твари поникли и ринулись в сторону «молнии». В последний момент, когда заряд в огнемете уже кончился, я побежал на Бескостных, вопя, как идиот, в духе окружающего хаоса. Желеобразные твари начали втискиваться в щель «молнии», чтобы сбежать от огня, и ухнули во Внешнее Пространство. Для Галины и Оксаны это, должно быть, выглядело так, будто они растворились в воздухе.

Пламя погасло. Последний багбер, все еще шкворча от жара, приостановился и начал перетекать обратно. Я схватил его, стараясь не обращать внимания на жжение в руках, и изо всех сил толкнул вперед. Тварь на мгновение покачнулась на краю проема, но в следующее мгновение рядом оказался Сэм, и вдвоем мы затолкали тварь в «молнию». Протянув руку вверх, я закрыл ее.

И она закрылась.

— Что случилось? — спросила Оксана. — Куда они делись?

— Потом объясню, — сказал я. — Надо заканчивать и убираться отсюда.

— Нам надо убираться, точка, — сказал Сэм.

— Нет! Только не теперь, когда мы так близко! Примени перчатку, Сэм.

Я схватил его за руку. Рука его сильно дрожала.

— Я понимаю, что тебе хреново, и мне тоже, но мне надо, чтобы ты ее применил. Мне надо выяснить, не спрятан ли здесь этот рог.

— Вы сбрендили на хрен? — спросил Сэм, отдергивая руку. — Вы хоть понимаете, какое дерьмо случится в течение пары минут уже? Она почувствует, если кто-то воспользовался Перчаткой Бога, полученной от нее.

— Энаита? — спросил я его, ведя его к лестнице. Он был слишком ошеломлен, иначе у меня бы ничего не получилось. Сэм — большой парень.

— Слушай, даже если она узнает не только, что ты ею пользовался, но и где ты ею пользовался, я у нее дома был! Она в нескольких милях отсюда — добираться ей минут пятнадцать, даже если у нее есть личный вертолет! Поторопимся и управимся за пять минут!

Я повернулся к Клэренсу.

— Охраняй Оксану и Галину здесь. Мы быстро.

Мы уже спустились по лестнице, а Сэм все спорил.

— Сэм, прошу, просто используй перчатку Просто скажи мне, есть ли здесь что-то, обладающее большой силой. Эди сказала, что оно здесь, и чем меньше мы будем болтать, тем быстрее закончим. Давай, парень, я еще никогда тебя ни о чем не просил!

— Ты дерьмо и ты врун, — ответил он, но выставил перед собой светящуюся руку. Свет был слабый, я даже мог разглядеть внутри свечения его пальцы. И свет мерцал, будто люминесцентная лампа, готовая перегореть.

— Ну? — спросил я.

— Заткнись. Ты прав, здесь что-то есть. Не знаю, что, но оно определенно…

Закрыв глаза, он повел рукой в воздухе.

До этого у меня не было времени разглядеть кабинет. На самом деле, он был очень красив, что было еще более странно, учитывая, как надежно его спрятали. Большой стол из темного полированного дерева, стул с высокой спинкой из такого же дерева, богато украшенный позолотой. Восточные ковры на стенах, бронзовые и серебряные масляные светильники, чаши и вазы, изящно расставленные по полкам. Стоимости великолепного ковра на полу, вероятно, хватило бы, чтобы платить жалованье всем охранникам и пенсию вдове погибшего охранника двадцать жизней подряд.

Сэм резко развернулся, позволяя руке переместиться в сторону, двигая ею вдоль стен, подымая к потолку и опуская к полу. Продолжал поворачиваться, пока не оказался лицом к предмету на противоположной стороне кабинета — мраморному прямоугольнику, покрытому буквами неизвестного мне алфавита, такому простому, что его можно было бы принять за произведение современного искусства. На мгновение задумавшись, он повернулся дальше и снова обвел рукой комнату. А затем снова повернулся к мраморному прямоугольнику.

— Вот, — сказал он. — Но это не рог.

— Что ты такое говоришь?

— Рога здесь нет. Что еще ты от меня хочешь услышать?

— Так что же тогда почувствовала Эди? Она хороша в этом деле, Сэм. Как ты можешь знать, что его здесь нет?

— Знаю потому, что знаю. Перчатка заставляет… по-другому все ощущать. Будто холодное и горячее, потоки воздуха, но это другое.

Он покачал головой. Выглядел он лет на десять старше, по сравнению с тем, каким я видел его в последний раз, когда он меня обругал в ресторане.

— Думаю, это дверь.

— Дверь?

— Блин, ты что, вместо эха тут? Да, ее дверь в Каинос.

— В смысле, Третий Путь?

— Да. Единственная магическая, ангельская вещь в этой комнате — вот эта, на стене, и это дверь в Каинос. Если хочешь понять получше, сам перчатку надень.

Об этом я и не думал.

— А я смогу?

— Ага, конечно, если ты не против сунуть руку в огонь, защиту от которого я получил как законный владелец.

Он помрачнел.

— Пока что законный. Давай уматывать отсюда. Ложная наводка, Бобби. Рога здесь нет.

Я даже не знал, что сказать. После всего этого, после огня и крови, армий ужаса, с которыми мы сражались…

— Я не верю. Попробуй еще раз.

— Ты не понял? У нас нет времени!..

— Сэм, Бобби! — заорал Клэренс. — Давайте сюда!

Спустя мгновение его голос стал выше.

— Быстро!

— Блин, что еще?

Я взбежал по лестнице, Сэм, хромая, поднимался следом. Когда я вышел в зал, Клэренс глядел на то место на стене, где я загнал багберов в «молнию», и на долю секунды я подумал, что они как-то ухитрились просочиться обратно из Внешнего Мира.

Если бы мне так повезло.

Но мальчишка показывал вверх, туда, куда глядели Галина и Оксана, с бледными и обмякшими от страха лицами. На огромную мозаику с изображением Энаиты, ту, что закрывала дверь в ее тайный кабинет. Мозаика искрилась. Нет, она искрилась и двигалась. Волны движения прокатывались по ней, она будто вибрировала и расплывалась по краям.

— Бежим, — сказал я Клэренсу. — Быстро. Сейчас же.

— Что?..

Он не мог оторвать взгляд от мозаики, и я толкнул его в спину. Сильно.

— Убираемся отсюда на хрен, Гаррисон! Ты нам еще пригодишься, поскольку здесь все зашло слишком далеко.

Он наконец поглядел на меня и затряс головой, будто проснувшись. Открыл рот, но я снова его толкнул. Он наконец понял и, хотя будто и не хотел этого, побежал через зал экспозиции Азии.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что плоская фигура из стекла, камней и фарфора вышла со стены и опустилась на пол. Мгновение спустя на пол спрыгнули два льва, из фарфора и самоцветов.

— Пятнадцать минут на вертолете, — сказал Сэм. — Уж точно.

Она была ростом в три с лишним метра, состоя из стекла и камней. Ее глаза горели, как угли. Плоское и грубо обрисованное лицо улыбалось. Внезапно по залу пронесся вихрь, сбив меня набок и подняв с пола рассыпанные куски стекла, камня и самоцветов. Сверкающий смерч пронесся мимо меня, краем порезав и ссадив мне кожу на лице, и прилип к ожившей мозаике. И стих так же быстро, как начался.