Ричард Байерс - Нечисть

Ну, по крайней мере Мутот не выказывал никаких признаков отвращения, пусть Красный Волшебник и выглядел сейчас не лучшим образом. Его правая рука была замотана повязками, а мантия — измазана кровью. Хотя она давно высохла, от пятен все ещё исходил соблазнительный, медный аромат. Его татуировка с запечатанным фамильяром-гулем исчезла.

Мутот поприветствовал Ксингакса со смесью высокомерия и опаски. Неудивительно. Будучи Красными Волшебниками, Мутот и Со-Кехур привыкли свысока смотреть на всех, кроме своего непосредственного начальства, но они оба едва вышли из ученического возраста, а Ксингакс обладал здесь немалой властью. Поэтому маги не были уверены, могут ли они по привычке отдавать ему приказы, как всем остальным, или им все же стоит относиться к нему с уважением.

Ксингакс подумал, что когда-нибудь ему придется вернуться к вопросу, кто же кем командует, — но не сейчас. Сейчас ему всего лишь хотелось побыстрее отделаться от неожиданных визитеров и вернуться к своим расчетам.

— Что с вами стряслось? — спросил он.

— Кое-какие проблемы в пути, — ответил Мутот. — На нас напал человек.

Ксингакс поднял голову.

— Человек? Всего один?

Некромант изменился в лице.

— Это был бард, он и сам владел магией.

— А я-то думал, что вы, Красные Волшебники, верите в превосходство своего магического искусства, — протянул Ксингакс. — В любом случае, полагаю, вы заставили его сполна расплатиться за свою дерзость.

Мутот заколебался.

— Нет. Он куда-то переместился.

— Во имя посоха Велшаруна! У вас, конвоиров, было одно простое задание — купить рабов и доставить их сюда, не привлекая ненужного внимания… А, неважно. Просто расскажите, что произошло.

Пока Со-Кехур стоял, переминаясь с ноги на ногу, слово взял Мутот. Несмотря на то, что Ксингакс хотел поскорее вернуться к своим экспериментам, он не пожалел потраченного на выслушивание его рассказа времени. Любопытная история. Сам он не был способен на любовь ни физически, ни эмоционально. Конечно, имея дело с менее рациональными существами, он составил общее представление о подобных чувствах, но до сих пор не мог понять, что же заставляло мужчину желать женщину так сильно, что ради неё он не боялся отправиться на верную гибель.

Конечно, с практической точки зрения загадки человеческого поведения не имели значения, и Ксингакс подумал, что ему стоит уделить внимание более важным вещам.

— Вы же не сказали этому Барерису Анскульду, что направляетесь в Дельхумид, не так ли? — спросил он.

— Конечно, нет! — резко ответил Мутот.

— Даже если он догадается, — произнес Ксингакс, — полагаю, он все равно ничего не сможет поделать. Осмелится ли он сунуться сюда вслед за вами? Тогда стражи его быстро прикончат. Начнет болтать? Мы сделаем все возможное, чтобы найти его и не допустить этого; в любом случае, он знает слишком мало, чтобы доставить нам серьезные проблемы. Возможно, он вообще никому не решится рассказать о том, что произошло. Воля Красных Волшебников — это закон, и, перейдя вам двоим дорогу, он стал преступником.

Мутот кивнул.

— Я тоже так считаю.

— Нам просто жаль, — добавил Со-Кехур, — что этот бард убил нескольких наших охранников, а орки были вынуждены прикончить парочку рабов.

Мутот ожег своего товарища злобным взглядом. Естественно, в своем рассказе некромант предпочел опустить эти подробности.

— Вы подняли мертвецов? — спросил Ксингакс.

— Да, — ответил Мутот.

— Тогда, полагаю, особого ущерба это нам не нанесло. — Ксингакс начал было поворачиваться к своим бумагам, но волшебники продолжали выжидающе на него смотреть. — Ну, что ещё?

— Мы полагали, — произнес Мутот, — что вы захотите лично заняться сортировкой товара. Или мне сделать это?

Скривив свое изуродованное лицо, Ксингакс погрузился в раздумья. Ему не хотелось отрываться от своих исследований ради настолько плебейской работы сейчас, когда он чувствовал — ещё немного усилий, и ответ на загадку окажется у него в руках. Но, с другой стороны, несмотря на все усилия курьеров, рабы так быстро заканчивались. Он не был уверен, сможет ли кто-нибудь, кроме него, верно определить, на что они лучше всего годятся.

— Я сам этим займусь, — со вздохом ответил он.

Ксингакс подозвал громадного зомби и заставил слугу посадить его себе на плечи, словно он был ребенком, а эта безмозглая скотина с низким лбом и узловатыми обезьяньими руками — его отцом. Истертая, сальная пуповина Ксингакса свисала с груди зомби.

По правде говоря, ему не нужна была помощь, чтобы передвигаться самостоятельно. Он и сам прекрасно мог это делать, но из-за внешности окружающие считали его слабым и беспомощным, и он не собирался их в этом разубеждать. Пока что он и его партнеры были на одной стороне, но жизнь, проведенная по большей части в Абиссе, научила его, что порой ситуация может очень быстро измениться. Возможно, когда-нибудь ему захочется преподнести одному из своих коллег неприятный сюрприз.

С его балкона, расположенного на одной из выгодных позиций, открывался прекрасный вид на раскинувшееся внизу подземелье. Несмотря на то, что для его исследовательской работы нужно было много места, он приказал соединить балконы узкими переходами. Ксингакс лишь в случаях крайней необходимости спускался вниз, к своим смертным помощникам. Даже некроманты не могли постоянно поддерживать защиту от его вредоносной ауры. И, конечно, и речи не могло идти о нормальной работе, если его помощники содрогались в пароксизмах рвоты, страдали от жесточайших головных болей или бились в конвульсиях.

Мертвый носильщик неуклюже ковылял впереди, за ним по пятам следовали Мутот и Со-Кехур. Ксингакс с удовлетворением окинул взглядом кипящую в лаборатории работу. Слуги, живые и мертвые, были заняты своими делами, и лаборатория работала как единый отлаженный механизм. Отлично, так и должно быть. Только так ему удастся успешно завершить исследования и добиться желаемого.

Когда они оказались на месте, один из Красных Волшебников вызвал облако тьмы, окутавшее все окружающее пространство, за исключением большого подвала, в котором разместили свежую партию рабов. Взгляды пленников не могли проникнуть через мрак, но их самих снаружи было превосходно видно. Это давало Ксингаксу возможность разглядывать рабов, не пугая их своим внешним видом.

Он ни на ком не задерживал взгляд дольше, чем было необходимо. Несмотря на близорукость, Ксингакс привык доверять первому впечатлению.

— Корм, — говорил он, указывая пальцем. — Основной. Основной. Продвинутый. Корм. — Затем он заметил, что волшебники просто стояли и слушали. — Почему вы не записываете?

— Незачем, — объяснил Мутот. — Со-Кехур все запомнит.