Ричард Байерс - Нечисть

— У меня есть кое-какие соображения, но, что сделано с помощью магии, может быть исправлено с помощью неё же. Поговаривают, что самые праведные священники даже знают ритуалы, чтобы… возвращать к жизни мертвых. Сейчас нужно поскорее убраться отсюда, а потом мы непременно найдем необходимую тебе помощь.

Она покачала головой.

— Мне никто не в силах помочь. Даже если кто-нибудь и найдется, я не смогу до него добраться. Я теперь ещё в большей степени рабыня, чем до того, как Ксингакс меня изменил. Он сковал мой разум, обязав служить волшебникам и их целям.

— Может, я смогу с этим что-нибудь сделать. Это будет не первым заклинанием, которое я разрушил с помощью пения.

— Его разрушить ты не в силах. Пожалуйста, уходи отсюда, пока ещё можешь.

— Без тебя я не уйду!

Таммит ожгла его яростным взглядом.

— А почему нет? Ты уже бросал меня раньше.

Её неожиданная злость поразила его.

— Это неправда! Я оставил Безантур, чтобы обеспечить нам будущее.

— Ну, вот такое ты мне и обеспечил.

— Это не так. Я собираюсь спасти тебя. Просто доверься…

Над его головой раздался голос:

— Что ты тут делаешь?

Посмотрев вверх, Барерис увидел самое нелепое создание из всех, с кем он когда-либо сталкивался. Тварь, восседавшая на спине зомби горного великана, выглядела, как гноящийся, изуродованный зародыш размером с человека. Юноша предположил, что она не может быть никем другим, кроме «отродья», Ксингакса.

Барерис напомнил себе, что все ещё носит алую робу и окутан заклинанием, уменьшавшим подозрительность окружающих и делавшим его более привлекательным в их глазах. Вдобавок Ксингакс смотрел на него искоса, словно его расфокусированные глаза на искривленном лице видели не слишком хорошо. Возможно, эта неожиданная встреча ещё не означает провал.

Бард снова опустил взгляд. Он надеялся, что Ксингакс примет этот жест за выражение уважения или естественную человеческую реакцию на свое очевидное уродство, а не за попытку избежать более внимательного взгляда на незнакомое лицо.

— Мне просто интересно было посмотреть, что вы сделали с рабыней.

— Я тебя знаю?

Капля пота поползла по брови Барериса. Хотел бы он знать, в каком тоне стоит вести разговор. Был ли Ксингакс слугой, тем, с кем Красному Волшебнику стоило обращаться с тем же высокомерием, что и с большинством остальных, или эта мерзкая тварь ожидала к себе немного уважения?

— Я новый. Пока что выполняю рутинную работу. Поднимаю зомби и все такое.

— Понятно. Как тебя зовут?

— Ториак Каканос.

— Хорошо, Ториак, дай же мне хорошенько рассмотреть твое лицо, чтобы я смог узнать тебя при следующей встрече.

Барерис неохотно подчинился. Когда он встретился взглядом с Ксингаксом, его сущность пронзила злобная сила, иссушая и заставляя сотрясаться в спазмах ослабляющей боли. Он рухнул на пол.

— Неплохая попытка, — произнес Ксингакс. — Но я лично встречаю каждого волшебника, который проходит через портал. Возможно ли, что это… как там его звали?.. а, не важно. Тот самый бард, который пытался спасти тебя раньше?

— Да, — простонала Таммит.

— Выпей его и попытайся изменить так же, как ритуал изменил тебя саму. Это будет ещё одним неплохим испытанием для твоих новых способностей.

С трудом выровняв дыхание, Барерис тихо запел.

— Пожалуйста, — взмолилась Таммит, — не заставляй меня делать этого.

— Почему нет? — ответил Ксингакс. — Разве ты его не любишь? Разве ты бы не хотела, чтобы он думал, чувствовал и помнил? Разве это не лучше, чем оставить от него только безмозглую оболочку?

— Нет!

Отродье фыркнуло.

— Никогда мне не понять человеческих решений. Они такие извращенные. Мне горько отказывать своей доченьке, но правда в том, что, если этот парень использует бардовскую магию, выжил в бою с Мутотом, Со-Кехуром и их слугами и нашел дорогу в наше секретное убежище, тогда его мужество и талант, как и твои, слишком ценны, чтобы бросать их на ветер. Вынужден настоять на том, чтобы ты обратила его. Позже ты сама меня за это поблагодаришь.

Рывками, словно продолжая сопротивляться принуждению, Таммит начала приближаться к Барерису.

Её внутренняя борьба дала ему время на то, чтобы закончить песню, и магия вымыла боль и слабость из его тела. Вопрос в том — что предпринять дальше?

Он был уверен, что не сможет одновременно защищаться и от Таммит, и от Ксингакса. Нужно сначала нейтрализовать одного из них, и побыстрее, пока они оба не догадались, что ему удалось избавиться от эффекта ядовитого взгляда зародыша. К несчастью, Таммит представляла собой более непосредственную угрозу и находилась на расстоянии удара меча.

Несмотря на то, во что она превратилась, чтобы нанести удар, ему пришлось сделать самый сложный выбор в своей жизни, но он хотел выжить — не как монстр-нежить, а как нормальный человек. Поэтому Барерис вскочил на ноги и вонзил клинок ей в живот.

Это ранение убило бы любого обычного человека — если не на месте, то после непродолжительной агонии, но, если слышанные бардом рассказы были правдой, вампир мог его пережить. Он молился, чтобы так и было, и чтобы в то же время рана вывела бы её из строя на достаточно долгое время, чтобы это имело значение.

Когда бард вытащил меч из её тела, Таммит согнулась вдвое, зажимая глубокую рану. Стараясь не смотреть вверх, чтобы вновь не встретиться с губительным взглядом Ксингакса, Барерис бросился к дверному проему. Проход содрогнулся от шагов последовавшего за ним гигантского зомби.

У огромного трупа ноги были длиннее, чем у барда. Юноша знал о том, что у него кончаются заклинания, но все равно запел песню, чтобы ускорить свой бег. Возможно, в этом была его единственная надежда опередить своих преследователей.

Конечно, вряд ли пройдет много времени до того момента, когда он наткнется на кого-нибудь из союзников Ксингакса, и тогда зародыш сможет крикнуть своим людям, чтобы те его остановили. Тогда, с новыми врагами впереди и погоней на хвосте, уже не будет разницы, с какой скоростью он может бежать.

Остановившись, бард поднял голову и закричал. Звуковая волна заставила часть мостков прямо перед зомби затрястись и потрескаться. Следующий тяжелый шаг огромной твари проделал дыру в ослабленном настиле, а затем зомби и его наездник провалились сквозь него и тяжело рухнули вниз, с грохотом увлекая за собой множество обломков дерева. Барерис не ожидал, что зомби погибнет на месте, но он надеялся, что от падения тварь пострадает, а слабый на вид Ксингакс его и вовсе не переживет.

Зомби попытался встать, и зародыш, не сумев удержаться на его спине, соскользнул с его плеч. Одна из ног гигантской нежити подогнулась, и он рухнул прямо на своего хозяина.