Наталья Соболева - Пламя и пепел

Раздумчиво ковыряя вилкой в тарелке, я отвернулась к окну и, едва замечая это краем сознания, наблюдала за тем, как какой-то мужчина неуклюже пытался достать из-под машины упавшие туда ключи. Потом меня что-то отвлекло — я даже не сразу поняла, что именно. То ли отблеск, то ли тень. В следующую секунду я поняла, что смотрю на смутное отражение Этьена в оконном стекле, а еще — что рядом с Этьеном стоит Алиса. И что-то в ее позе и движениях заставило мои мысли свернуть с уже наезженной колеи.

Я ошарашено подумала, что, может быть, искала черную кошку там, где ее не было — тогда как она пряталась в соседней комнате. Все эти дни, хоть и без особого энтузиазма к такой версии, я приписывала странную скрытность Этьена неким непонятным пока магическим причинам — или, быть может, даже тому, что он сам каким-то неведомым образом оказался частью моего похищения. Из последней версии прямо в мою душу сочился яд — но ни до чего другого я не могла додуматься. Но, может быть, этот зловещий ларчик открывался гораздо проще.

Я все еще наблюдала за Этьеном и Алисой, глядя в окно. Смотреть на их рваные и искаженные отражения было неудобно, но я решила не выдавать себя. Будто холодной, медленно застывающей и тяжелеющей ртутью залили все внутри. И рядом с этой холодностью зажегся такой же ледяной азарт. Как завзятому детективу, мне хотелось собрать побольше данных прежде, чем делать какой-либо вывод. Алиса широко и соблазнительно улыбнулась в ответ на какие-то слова Этьена, и что-то укололо меня изнутри. Мне вдруг противно стало сидеть здесь и выжидать неизвестно чего. Оставив обед, я поспешила на свое рабочее место.

Часа в три я, почувствовав, как иссякают силы, зашла к Кортену попрощаться до завтра. Еще я дружелюбно махнула рукой Алисе и исподволь изобразила на лице улыбку, потому что портить отношения из-за одного почти безумного подозрения мне совсем не хотелось.

— Как твой первый день?

Я удивленно вскинула голову и увидела рядом с собой Этьена. Оказалось, я заснула, не успев даже толком переодеться из офисного наряда. Проведя рукой по не желавшим открываться глазам, я ответила неверным ото сна голосом:

— Все в порядке. Кажется, меня были рады видеть там, много расспрашивали. А ты как? Что не подошел за обедом?

— Да все как обычно. Я видел, что ты разговаривала с Алисой, и решил не встревать, дать вам поговорить. Давно ведь не виделись.

Да, отметила я про себя, Алиса не заходила к нам сюда, в отличие от мсье Кортена. Несколько открыточек вроде бы и не в счет. Открыток, оставшихся без ответа, разве не так? Но разве это могло сравниться….

— Кажется, ты тоже с ней пообщался, — я решилась на прямой вопрос. Ну, почти. Мне уже осточертели те кошки-мышки, в которые мы играли в последние дни, и уж точно мне не хотелось, чтобы, нарастая не хуже снежного кома, эта сомнительная забава поглотила нашу едва зародившуюся совместную жизнь.

— А-а, да-да, она просила помочь ей с машиной. Ты ведь не будешь против, если я отлучусь ненадолго? Я так и не понял, что конкретно там не в порядке, объясняет она — сама представляешь, — он изобразил руками какое-то мельтешение, отчего стал только больше меня раздражать, — ну, на месте разберусь.

Я мрачно кивнула. Заставив себя не уворачиваться от его поцелуя в лоб, я поплотнее укуталась в плед. Едва Этьен ушел, я снова погрузилась в сон.

Я проснулась от смутного ощущения тревоги, нараставшего внутри. Вокруг было темно — значит, Этьен еще не возвращался, хотя прошло уже около двух часов. Я встала и обошла квартиру — было пусто. Ведомая все тем же тревожным чувством, я накинула жакет, нашарила в сумочке ключи от машины и поспешила на улицу.

Обычный человек, наверное, десять раз подумал бы, прежде чем бежать неизвестно куда только потому, что внутри безостановочно звенел беспокойный колокольчик. Но я привыкла доверять своим чувствам и инстинктам, как маяку или дорожным знакам, и потому не сомневалась. Я уверено ехала по ночной дороге — будто знала, где его искать.

Для меня еще не слишком знакома была эта дорога — от дома Этьена я пока никуда не ездила, и тем не менее теперь не сбавляла скорости — меня что-то вело и поторапливало. Вскоре я поняла, что подъезжаю к памятному пляжу на берегу озера Леман.

Я остановила машину чуть поодаль, в тени невысокого кустарника. Озеро и песок на берегу ярко освещала луна, напирая на контрасты и придавая пейзажу какой-то фантасмагорично зловещий оттенок. Я решила не выходить пока на открытую часть берега и осталась рядом с машиной — очень скоро поняла, что правильно сделала.

В густой темноте, слегка рассеивавшейся над водой, я разглядела силуэт Этьена — он сидел прямо на песке, обхватив колени руками, и легкий ветерок раздувал края его расстегнутой рубашки. Рядом с ним сидела, вытянув к озеру длинные стройные ноги, Алиса — кажется, вода даже касалась ее ступней. Вот уж чей внешний вид не мог меня не удивить. Собственно, сначала мне даже показалось, что на ней вовсе ничего нет — но, немного привыкнув к темноте, я различила узкие полоски бикини. Цвет в такой тьме определить было сложно, но я поспорила бы, что оно красное.

Я отвернулась от берега — все это так не похоже было на двух близких мне людей! Конечно, Алису никто не назвал бы верхом серьезности, но чтобы такое — особенно после того, как я столько ей рассказала! С трудом, словно даже мое тело протестовало, я снова повернулась к озеру, толком не зная, зачем. Кажется, нарушениями психики я пока еще не страдала, а значит, лучше бы мне вернуться домой, чтоб не наблюдать сцену измены самой себе — а еще лучше, поехать прямо к мсье Пуазе, на второй этаж милого домика. Бог знает почему, но я осталась стоять, страшась и желая увидеть развитие событий. Что-то тяжелое и холодное медленно опускалось по животу и позвоночнику. Я стояла, не меняя позы, закусив дрожащую губу, чтобы не заплакать.

Гибкое тело Алисы перегнулось через Этьена, словно она нашаривала что-то в песке — при этом ее грудь словно бы невзначай оказалась прямо у его лица. Не удержавшись в этой неестественной позе, она соскользнула на колени Этьену — и ему ничего не оставалось делать, как поймать ее обеими руками, не давая упасть. Точнее, это мне хотелось надеяться, что он сделал это только из человеколюбия. Пронесшиеся в голове мысли о том, как чувствует себя мужчина, держа крепкую загорелую и почти совсем нагую девушку, да еще поздней ночью на пустынном берегу, подняли со дня души какую-то темную муть, которая подала звериный голос.

Конечно, мне хотелось, одним махом пробежав несколько метров, отделявшие меня от кромки воды, разбить их чертово романтическое уединение, надавав пощечин обоим — и самой тут же исчезнуть с этого пляжа. Но я снова осталась стоять — о чем совсем скоро пожалела.