Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

— Так ты мой Наставник?

Она даже прыскает.

— Эй, не рассчитывай! Ведь обозначила тебе сказу: куратор. Молодёжь… новичков, вроде тебя, ко мне приводят, я их тестирую и распихиваю по углам, чтобы пристроились на первое время. Наставник тебя, голуба, сам найдёт. А может, и не найдёт, если способности не проклюнутся, а и проклюнутся — учителей мало, на всех никогда не хватает. Так что и говорить об этом не будем. Встретишь — твоя удача, а нет — не будешь знать, что потеряла. Ты давай-ка, вот о чём подумай, — неожиданно сменяет она тему, — на что жить будешь. Я ж не просто с экскурсией тебя вожу.

Так. От разговора о себе она, как смогла, увильнула, отделалась минимумом. И, скорее всего, инструктаж подошёл к концу… На что жить, намекает?

— Да будь оно всё неладно, — говорю в сердцах. — Кому я тут нужна со своими двумя высшими, бухгалтерским и экономическим? Что мне с ними здесь делать? Меня ж ни в одну эту рабочую слободу не примут, так совсем другие знания нужны. А в центре что-нибудь есть?

— Счётные работники здесь, допустим, в цене, только вот, — Гала скептически цыкает, — баб на это дело не берут. Не считают способными. После Сороковника, может, и удалось бы, на испытательном сроке посидеть месяц-другой, затем помощником, затем уж бухгалтером… Контор тут много, и торговых домов, и магазинов, но, сама понимаешь, берут проверенных людей, с рекомендациями. Да и срок найма у тебя — девять дней, кто тебя на такое мизерное время подпустит к деньгам да к цифрам? Нет, голуба, надо искать что попроще и особо не кочевряжиться. Да брось, не может быть, чтобы ты ничего не умела! Хозяйство вела? Готовила? Шила-вязала? Травки собирала — со своим-то нюхом, я смотрю, ты в них разбираешься. Пристроим куда-никуда, не бойся. В крайнем случае, хоть за детьми присмотреть, и то хлеб. Не в твоём положении перебирать.

— Это я поняла, — отвечаю угрюмо. — Худо-бедно надо скопить первоначальный капитал, собрать экипировку, оружие и ехать через десять дней на все четыре стороны. Но куда? Что с собой брать? Что там, в других локациях, — лес, тайга, пустыня?

— Правильный вопрос. На север пойдёшь — лес, на юг — пустыня, на запад степи, на восток — море и горы. Поживёшь, пообвыкнешься, пораспрашиваешь — и сама определишься. Куда потянет, туда и поедешь, а твой квест тебя везде найдёт.

В общем, иди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что.

…Целая лавина вкусных запахов проходит по мне ударной волной. Неподалёку — прямо посередине очередной улицы-дуги на громадных подвесных жаровнях шипят и шкварчат колбасы, большущие куски мяса, пирожки какие-то… Нора заскулила, у меня заурчало в животе. Последний раз мы с ней ели вчера вечером. Впрочем, собакину утром хоть кашки перепало, а меня только чайком и попотчевали.

— Денег-то у тебя нет, — ехидно замечает ведунья, — а в долг не дам, не рассчитывай. Должна же быть у тебя мотивация. Ладно, потерпи, мы уже рядом. По определённым причинам дома я для людей не готовлю, поэтому кроме чая ничего и не предложила. А придём к человечку, который трактир держит, там и перекусишь. Это мы с тобой на второе Кольцо вышли. Здесь всё для любителей покушать, местный Обжорный ряд: трактиры, харчевни, забегаловки, таверны… Есть и ресторации для европейцев, и духаны, и чайные, и даже суши-бар недавно появился с пиццерией.

Лучше бы она не перечисляла. Впрочем, голос её вскоре тонет в воплях уличных торговцев и гаме разноголосой толпы. Намного, намного люднее, чем на первом кольце! Питейные и едальные заведения, как я понимаю, для тех, кто поденежнее и хочет посидеть со вкусом, а кому проще и быстрее, а главное — сытнее — лепёшки в уличных каменных печах, плов, лапша. Ещё немного, и у меня слюна потечёт ручьём, как у Норы. Долго ещё идти?

— Соберись с силами, — подбадривает Гала. — Ещё квартальчик — и отдохнёшь. Сразу видно офисного работника: и двух часов не походили, а ты уж выдохлась… ничего, привыкнешь.

Вздохнув, я тяну Нору за поводок, хотя меня вместе с ней так и разворачивает на запахи. Пройдя обещанный квартал, сворачиваем за угол и проходим ещё немного. И хоть я и действительно выдохлась, но сил хватает заметить, что вид здесь несколько иной, словно мы в другой культурный слой переместились. Исчез фахверк, дома преобразились в крепкие и высокие срубы, да и расстояние между ними стало значительно больше. Это даже не дворы, а… Напрашивается давно забытое слово — подворье. Когда не экономили каждый клочок земли, как в Европах, и громадный двор вмещал в себя жилые постройки, хозяйственные помещения, деляночки, колодцы, огороды, сад… И для семейного праздника места выносили прямо под яблони и выстраивали в непомерно длинную линию столы для родни, соседей и нежданных гостей.

— Вот и он, Васютин трактир, — объявляет Гала и мы, наконец, останавливаемся. И глаза мои от изумления открываются всё шире и шире.

Это — трактир? Не знаючи, я с ходу назвала бы его хоромами. Мощь и красоту большого сруба можно разглядеть и оценить, ещё не заходя во двор, просто глянув поверх конька тройных ворот с резными столбицами. Гала толкает дверцу одной из калиток, походит и чуть сторонится, пропуская меня, и с какой-то затаённой гордостью кивает на обиталище этого неизвестного мне Васюты. На лице её так и прописано: любуйся, голуба! Как будто она лично и дизайн разрабатывала, и на своих плечах таскала громадные оцилиндрованные брёвна… Вот странность: при такой толщине стен здание должно смотреться громоздко, приземисто; но массив и прочность уравновешены высотой, и, должно быть, именно правильно подобранные пропорции облагораживают постройку, делая визуально стройнее, легче, равно как удачное платье стройнит полноватую фигуру.

Трактир, говорите?

До сегодняшнего дня у меня были слабенькие познания о трактирах, корчмах и подобных им заведениях, но представлялись они мне несколько иначе. К тому же, недавно я вдосталь на них нагляделась. Ресторации Обжорного ряда теснились, жались друг к другу, срастаясь стенами, здесь же — места в избытке. Потому-то хозяин себя и не ограничивал, распахнувши дом углом на два крыла да на четыре красных окна в каждом. В центре внутреннего угла — солидное, монументальное парадное крыльцо, к которому подводят, смыкаясь в одну, дорожки от обеих калиток, в левое же крыло ведёт отдельный вход, скорее всего — для своих. Ставни на окнах расписные, крыша и крыльцо щедро украшены резными деревянными гребнями, к обширной мансарде пристроена башенка с небольшим балконом и флюгером-прапорцем на высоком шпиле.

Хочется просто стоять и любоваться. Нет, хочется потрогать — и убедиться, что дом настоящий. Жить в нём хочется, и не просто так, а долго и счастливо.