Андрей Пинаев - Страна нигде (СИ)

-Тебе нравится? - обрадовалась фея.

-Да, очень!

-Раньше еще были такие же синие и белые цветы, но их потом не стало...

Я наклонился к цветку, вдохнул воздух. Никакого запаха я не ощутил, зато заметил недалеко от себя скрытую в общем розовом сиянии белую звездочку.

-Смотри, вот такие?

-Да! - фея подлетела к цветку. - странно, я давно не видела белых. Наверное, он специально для тебя расцвел!

Ни малейшего движения воздуха, ни звука, ни огонька кроме света цветов - даже звезды не были видны за розовым сиянием. И я неподвижно замер, стоя посреди огоньков. Лишь одно движение было на этой поляне - фея, перелетающая с одного конца на другой, смеющаяся, беззаботная. Выдернув с корешками пару светящихся цветков, она принялась выписывать с ними фигуры в воздухе, затем взлетела вверх, словно заряд фейерверка, бросила цветы и снова поймала у самой земли.

Что должен был чувствовать человек при виде чего-то настолько прекрасного, как эта поляна? Кто как, но лично я почувствовал сонливость и желание уйти. Наверное, это можно было назвать передозировкой красоты - я просто не мог выдержать больше.

-Бета... - позвал я фею.

-А? - подлетела она ко мне.

-Спасибо тебе. Мне очень понравилось. Пойдем?

-Пойдем. - согласилась она, и, не выпуская ярко светящихся цветков, полетела чуть впереди. Иногда она попадала в луч моего фонарика, и тогда ее голубенькие крылья сверкали, как пара листиков слюды.

-Стрекоза... - сказал я ей в спину. Она остановилась, повернулась. В красном свете двух цветков я увидел надутые губки.

-Чего обзываешься?

-Обзываюсь? Ну что ты... просто у стрекоз такие красивые крылья, синие, переливаются, вот я и сравнил...

-Да-а, а ты морды у них видел? Глаза большие и зубы такие страшные!

-Морды? - я засмеялся. - нет, не видел. Знаешь, я как-то никогда раньше стрекоз вблизи не разглядывал, просто видел, что крылья у них красивые.

-А у нас... у фей... это дети так обзываются. 'Стрекоза'.

-Никогда бы не подумал. Ты хочешь есть? Я, пожалуй, пожевал бы перед сном.

Мы дошли до вагончика, и я сразу подбросил сучьев в почти погасшие угли костра. Когда толстые и сухие сучья разгорелись, я сел на порог вагончика, повесил на перекладине кастрюльку с водой и вытянул к огню руки.

-Нет, я не хочу есть... можно, я посижу с тобой?

-Конечно, сиди. - немного удивился я вопросу, но оказалось, фея вкладывала несколько иной смысл в слова 'с тобой'. Бросив на меня чуть робкий взгляд (не передумаю ли?) она опустилась на мою руку и уселась на ребро ладони.

Ощутив прикосновение к своей руке маленьких упругих ягодиц, я закашлялся и поспешно заложил ногу за ногу. Фея снова, как вечером, взяла меня за большой палец и прижалась к нему щекой. Я чуть повернул руку, и фея соскользнула в мою ладонь, устроившись в ней, как в кресле. Господи... только бы не сжать случайно...

Мой палец ощутил влагу.

-Бета, чего ты? - растерялся я. - ты что, плачешь?

-Здесь раньше было так красиво... - сказала фея еле слышно. - а потом ушли люди, ушли феи. Все стало разрушаться. Потом появились братья, убили кошек и собак, стали ломать аттракционы... и всех вокруг убивать, и птиц, и зверей. А потом пришел ты... я сначала испугалась, но ты... ты стал чинить аттракционы... а потом прогнал братьев, и так много всего починил и исправил... и даже свет сделал у меня...

Она всхлипнула.

-Мне было так одиноко...

Закипела вода в кастрюльке, но я не двигался. Сучья в костре прогорели, не успевшая выкипеть вода стала остывать, оранжевые угли подернулись пеплом, стали еле красными, а я все так же сидел, держа в руке обхватившую мой палец фею. Всхлипывать она перестала, ее дыхание стало ровнее и вскоре я обнаружил, что фея уснула.

Осторожно, чтобы не разбудить, я понес фею к ее домику. Включенный фонарик я оставил на столе вагончика, и теперь он светил мне в спину, освещая путь. Из-под моих ног взлетали крошечные белые бабочки, устроившиеся в траве на ночлег, застрекотало и умолкло какое-то ночное насекомое. Луч света от моего фонарика был направлен прямо на ячейку Беты. Я открыл дверь - не маленькую дверцу, всю стену ячейки целиком - засунул руку внутрь и положил мирно сопящую девочку в ее постель. Она пробормотала что-то сквозь сон, подтянула к груди колени. Двумя пальцами ухватив ее невесомое одеяло, я неуклюже положил его сверху, накрыв фею с головой, но поправлять уже не решился.

Тщательно притворив дверцу, я вернулся в фургончик, с сожалением посмотрел на остывшую воду и на пакетик чая, но кипятить снова уже поленился, закрыл вагончик, лег на откидывающуся койку, завернулся в одеяло и выключил фонарик. На противоположной койке медленно угасали два светящихся цветка, сорванные феей, словно два красных глаза в темноте. И несмотря на то, что во всех страшилках красные светящиеся глаза принадлежат лишь жутким монстрам, этот взгляд меня успокаивал.

*****

Модифицированная кормовая соя, поле с которой указала мне Тигровая Лилия, приводила меня в восторг. Нет, не вкусовыми качествами - съедобно, годится и не более того - а своей бешеной плодовитостью. Несколько раз я проходил через поле, набирая несколько пакетов стручков, и через неделю не мог определить, где я уже проходил, потому что плоды сои вырастали снова.

Хоть Тигровая Лилия и утверждала, что соя в другом месте не прорастет, я все же хотел попробовать сделать пробную посадку, но сначала никак не мог найти для этого времени, на что-то отвлекался, потом же окинул взглядом свои запасы и махнул рукой.

Горошины сои, будучи извлеченными из стручка, довольно быстро засыхали, сморщиваясь и темнея при этом. Получалось нечто похожее по виду на очень крупный и очень твердый изюм, который приходилось долго варить, чтобы он стал съедобен. Я доверху наполнил сушеной соей три большие картонные коробки, которые поставил в комнате-холодильнике на складе. Там же хранились запасы рыбы, которую исправно продолжала мне поставлять моя приливная ловушка.

Теплица тоже приносила свои плоды. Я вычистил ее от погибших растений и сорняков, подровнял оставшиеся, привел в порядок систему полива. В теплице обнаружилось несколько пакетиков с семенами, заткнутых за стекло - должно быть, отложили во время посадки и забыли. Не медля, я тут же высадил их на освободившиеся грядки. Два года в бумажном пакетике не пошли семенам на пользу, но все же большая часть их взошла, так что я рассчитывал в этом году успеть снять урожай.

Бета старалась по мере своих сил помогать мне и в этом деле тоже, но на грядках от нее было мало пользы, так что я обычно отправлял ее заняться своими делами. Своих дел у феи было немного, а безделье невыносимо, так что она очень скоро нашла себе занятие: пока я собирал на поле сою либо ковырялся на грядках, она улетала на скрытые в лесу лужайки, к которым я сам не рискнул бы продираться, и возвращалась с полным пластиковым стаканчиком ягод, таких крупных и сочных, какие я до этого видел лишь в рекламе.