Андрей Пинаев - Страна нигде (СИ)

Затем я был вновь уложен лицом вниз на операционный стол, где Тигровая Лилия в течении нескольких часов что-то делала с моими ранами. Боли почти не было, лишь терпимый, но малоприятный зуд и электрическое покалывание, не дающие расслабиться. Когда операция закончилась, вернее, когда Тигровая Лилия решила сделать перерыв, чтобы поберечь свои неведомые модули от неведомой рассинхронизации, я был так измотан, что заснул прямо на столе.

Тигровая Лилия не стала меня будить, но едва я проснулся сам, она чуть ли не насильно впихнула в меня удвоенную порцию 'творога' и продолжила работу, которая с небольшими перерывами продолжалась не менее десяти часов. Операция была весьма неприятна, однако и эффект от нее чувствовался сразу - исчезла боль в спине, вскоре я уже мог почти полноценно двигать рукой, и наконец, когда Тигровая Лилия закончила свою работу, я встал, подошел к зеркальной двери и посмотрел на свою спину, я увидел лишь два розовых пятнышка на месте ран. Ободранные руки и колени также были заживлены, и намечающиеся было кашель и температура бесследно сгинули. Я был полностью, абсолютно здоров.

-Ну... хорошая работа, спасибо большое. - осторожно начал я, скидывая халат и надевая рубашку. - ты мне жизнь спасла, чего ты хочешь взамен?

-Я хочу, чтобы ты выкопал туннель.

-Что? - удивился я.

-Туннель. - повторила Тигровая Лилия. - моя лаборатория была построена рядом с другим строением. Я не знаю его назначения, но я знаю, что оно было снесено и на его месте был насыпан искусственный холм, однако остался его подвал. Возможно, он также частично засыпан, но использовать его все же легче, чем выкопать такую полость в земле самостоятельно. Я хочу, чтобы ты прорыл туннель от моей лаборатории до него, затем помог его расчистить.

-И сколько там копать?

-Около десяти метров. Иди и отдохни как следует, потом найди лопату и приходи.

Одевшись, я забрал свои вещи - сотовый телефон, зажигалку и складной нож, поднялся по лестнице и вышел. Был полдень, дождь прекратился, и на какое-то мгновение через разрывы в облаках даже выглянуло солнце, словно приветствуя мой выход. Страшновато было покидать относительно безопасную лабораторию, мне совсем не улыбалось снова получить гвоздем, поэтому, едва за мной закрылась дверь, я как следует осмотрелся вокруг, прислушался - не слышно ли мотора, не доносится ли откуда-то шизофреническое хриплое бормотание, затем бегом преодолел половину расстояния до гостиницы и замер снова, прислушиваясь и оглядываясь.

Ох, как же беспечен я был все это время, как же я был самонадеян. 'Братья меня боятся, братья сами от меня прячутся'. Пожалуй, надо заняться ими вплотную. Я уже успел убедиться, что они не бессмертны - наверное, я смогу избавиться от них как-нибудь, например, завалить входы в пещеру или устроить какую-нибудь хитрую ловушку... а может, все же как-то договоримся? Разумные все-таки, чем-то подкупить, как-то припугнуть, заинтересовать? Но это потом, сначала нужно вернуться в свой номер.

К гостинице вели грязные следы шин. Я опять испуганно завертел головой - но следы были не сегодняшние, успели расплыться под вчерашним дождем и подсохнуть за то время, что дождя не было. Гостиничная дверь была открыта настежь, и следы вели внутрь. Я вошел; грязные следы тянулись по ковровой дорожке к лестнице. С очень, очень дурным предчувствием я поднялся и не удивился, увидев открытую дверь своего номера. Возле двери лежала разорванная подушка, волокна синтетического наполнителя разлетелись по коридору.

В номере царил разгром. Робот сломал все, что можно было сломать. Был разбит телевизор, оторваны дверцы шкафа, разодранные книги разлетелись по всему номеру. Простыня и одеяло были разорваны, две ножки кровати робот сломал, так что она стояла накренившись. Оконные стекла робот по непонятной прихоти пощадил, но подоконник обломал, раскрошил и разбросал повсюду его куски. Были сломана душевая кабина и унитаз - хорошо хоть, умная автоматика перекрыла воду. И повсюду, повсюду - грязь, возможно даже, принесенная специально. Будь у робота задница - он еще и навалил бы сверху.

А потом я увидел лежащую на полу сумку с инструментами.

Мой нетбук, на который я копил больше года, был сломан пополам, затем еще раз пополам, затем отдельно на мелкие кусочки был искрошен жесткий диск. Мультитестер был смят в неопрятный пластмассовый комок. Пассатижи (большие, маленькие и очень маленькие) и кусачки разъединены на две половины, каждая отвертка, включая миниатюрные из 'часового набора', аккуратно согнута под прямым углом. Мотки проводов были изорваны и перепутаны. Радиодетали были расплющены и раскрошены.

В одно мгновение все вокруг окрасилось в багровые тона, в ушах, словно молот, застучал пульс. Я зарычал и бросился вниз.

Подбежав к пожарному щиту, что был упрятан в нишу в стене возле двери столовой, я долбанул по стеклу рукой и, не чувствуя боли от порезов, вытащил выкрашенный в красный цвет топор с длинной металлической рукояткой, покрытой резиной.

Выйдя из гостиницы, я пошел было к пещере ужасов, логову братьев, но по пути наткнулся на совсем свежие следы шин. Робот проехал по грязи, затем свернул на асфальтовую дорожку, чисто вымытую дождем, и крохотные кусочки земли еще сохраняли свою форму, не успев оплыть.

-Су-у-у-ка... - застонав от нового приступа ненависти, я пошел по следу. Очень скоро из-за кустов стал слышен металлический лязг. Подойдя ближе, я увидел капитана Крюка, который, по локоть засунув правую руку в пролом в стенке автомата для продажи шоколадок, что-то с треском оттуда выдирал.

Я вспомнил, как чинил этот автомат. Вспомнил, как чинил его своими, купленными на свои деньги, чуть потертыми, родными инструментами, вспомнил каждую шероховатость их рукояток. Вспомнил - и снова зарычал по звериному, совсем себя не контролируя, и бросился на робота.

Капитан Крюк обернулся, увидел меня.

-Который убил... - начал он, и тут же лезвие топора со смачным хрустом вошло в открывшийся рот.

Он стоял спиной ко мне, вполоборота, а жестко закрепленное на моторизированной тележке тело не позволило ему повернуться и ударить в ответ. Робот бестолково замахал руками, а я выдернул топор из расширившегося вдвое рта и с размаху, из-за головы, ударил между задним правым колесом и тележкой, по металлической оси. Удар больно отдался в руку, от топора со звоном отлетел кусочек, но и в тележке что-то хрустнуло, правое колесо заклинило.

Робот попытался сорваться с места и крутнулся, скребя правым колесом, как подбитый танк на одной гусенице. Я отскочил, затем, когда он протянул ко мне левую, человекообразную руку, пытаясь схватить, махнул топором и сломал ему пальцы. Капитан Крюк отдернул руку, прижал ее к груди - совсем по-человечески, снова попытался поехать и снова закружился, повернувшись ко мне спиной.