Вера Петрук - Индиговый ученик

Но однажды Видящие исчезли, и тогда серкеты изобрели септорию – странный ритуал, имеющий два исхода. Первый был придуман последним Видящим и заканчивался открытием врат для Нехебкая. Второй Исход был изобретен серкетом-повстанцем, которого прозвали Подобным. Подобный мечтал наделить Нехебкая силой, которая помогла бы ему свергнуть братьев и стать единственным богом. Этот ритуал так и не был завершен, потому что даже его создатель не знал, сколько жертв нужно принести, чтобы Великий обрел могущество, способное одолеть других Великих. Подобный развернул кровавую бойню, отправляя под нож людей и животных, но закончить Второй Исход не сумел, так как сам был убит другими серкетами. Дальше версии расходились. Одни считали, что Подобный мертвее мертвого, а слухи о его возвращении – выдумки, другие верили, что он был оживлен приверженцами, которые воспользовались тайными знаниями, полученными от Нехебкая. После воскрешения Подобный бежал за Гургаран, где до сих пор вынашивал планы завершить Второй Исход. Что касалось самого Нехебкая, то потревоженный Подобным, он перестал являться к людям, которые со временем о нем забыли, так же как и о том, что приближался день, когда на их землю опустятся сумерки божьей тоски, принеся с собой боль и разрушение всего человеческого.

Со временем серкетов становилось все меньше, а потом они и вовсе исчезли, превратившись в такую же легенду, как и сам Нехебкай. О Пустоши Кербала, последней обители Скользящих, знали многие, однако мало кто верил, что там остались те самые, древние слуги Нехебкая. Арлинг не спорил с учителем, но про себя считал, что серкеты из Пустоши – обычные жрецы, поклоняющиеся богу, который был чуть менее известен, чем, к примеру, покровитель домашнего очага Затута.

Где заканчивалась легенда и начиналась реальность, он так и не разобрал. Иман мог часами рассказывать о миссии Белой Мельницы, которая должна была следить за границами Гургарана, чтобы не допустить возвращения Подобного, но когда Арлинг изредка попадал на встречи тайного общества, то слышал обычных купцов, которых заботили высокие налоги, разбой керхов и плохие дороги.

Арлинг давно решил, что религия была создана не для него. Ему хватало веры в жизни, пусть она и была ограничена одним человеком, его учителем. Легенда о Нехебкае казалась очередной сказкой, каких в преданиях кучеяров было много.

– Помнишь человека с камнем во лбу, который приезжал на летние экзамены в прошлом году? – спросил иман, прервав его размышления.

Регарди снова кивнул. Странный кучеяр запомнился ему по резкому запаху золы и серы, а когда Беркут сказал, что у него «каменная татуировка», включил его в свое хранилище интересных образов.

– Он из Пустоши, – признался учитель, ничуть не удивив Арлинга. Они с Шолохом тогда сразу предположили, что человек был серкетом.

– Крахк сказал, что Скользящие уже давно пытаются завершить Первый Исход, но Нехебкай их не слышит. А это, по их мнению, верный знак того, что Подобный тоже начал септорию, но свою – Второго Исхода. Они боятся, что Подобный завершит обряд раньше, и тогда случится непредсказуемое. А теперь про Атрею. Женщины-серкеты всегда занимали особое место среди слуг бога. Я бы сказал... жертвенное. Когда Первый Исход не удавался и небесные врага оставались закрытыми слишком долго, жрицы отправлялись к Нехебкаю, чтобы помочь справиться с тоской, которая грозила обернуться гибелью человечества. Отвечая на твой вопрос, почему я ничего не делаю, чтобы остановить ее, скажу так. Атрея – одна из последних истинных жриц Нехебкая. Зерге слишком стара, чтобы справится с Индиговым. Серкеты верят, что моя сестра сможет отвлечь Великого и дать им время завершить септорию. Атрея готовила себя к этому с детства. Поэтому я не вправе вмешиваться. Никто не вправе.

– Вы сами сказали – в это верят серкеты! – от волнения во рту пересохло, словно Арлинг наелся песка. – Важно лишь то, во что верите вы.

Молчание учителя было красноречивее слов.

– Вы отправляете сестру на гибель, – едко произнес Регарди. – Атрея совершает ошибку, а вы, зная об этом, отказываетесь ей помочь.

– Если человек готов к тому, чтобы умереть в любое мгновение, он не совершает ошибки, – парировал мистик. – Человек ошибается в том случае, если ему не удается умереть в нужное время. Хотя следует признать, что нужное время возникает нечасто. Например, один раз в жизни.

Такого разговора у них давно не было. Арлинг не помнил, когда еще ему хотелось так сильно убедить учителя в своей правоте. Интуиция подсказывала, что на зыбкой почве религии и веры мистика было не победить, поэтому он решил сменить тактику. Факты, ему нужны были факты.

– Вы знаете, куда именно отправится Атрея?

Он ожидал очередного философского опуса о смерти, однако иман ответил прямо:

– Жрицы встречают Нехебкая в Карах-Антаре, но где именно – никто не знает.

Это было уже лучше, хотя упоминание самой засушливой пустыни Сикелии настораживало.

– И что они там делают? Становятся отшельниками? Но Атрея и в Балидете не сильно-то с людьми общалась. Что мешает ее затворничеству в Ущелье?

– Ты слушал невнимательно, Лин, – вздохнул иман. – Жрицы помогают Нехебкаю справиться с тоской, пока серкеты пытаются спасти всех нас и отправить Великого обратно.

Они опять говорили на разных языках.

– Хорошо, – Регарди решил задать вопрос по-другому. – Чем именно делают жрицы в пустыне? Утешать можно по-разному.

– Не жди, что я отвечу, будто они занимаются там любовью, – хмыкнул иман. – Не знаю, это держится в тайне. Но если верить слухам, женщины-серкеты, отправившись к Нехебкаю, и вправду отдают ему свои тела. Но не для плотских утех, а для того, чтобы усилить в нем человеческую сторону, потому что его божественная сущность страшна и приносит людям несчастья. Попав в изгнание, Нехебкай перестал быть богом, но и в человека не превратился. Когда Индиговый слишком долго остается на земле, равновесие двух начал – божественного и человеческого – нарушается. Принося себя в жертву, жрицы помогают его восстановить.

Арлингу стало не по себе. В том, что учитель не был с ним откровенен, он не сомневался. Неприятным было другое. Прожив с кучеярами столько лет, Регарди думал, что знал о них все. Оказалось, что он снова ошибся.

– Вы сумасшедшие. Ее нужно остановить.

– Поздно, Арлинг, – задумчиво произнес мистик. – Атрея уже готовится к церемонии прощания. Завтра мы встретимся с ней в последний раз. Тебя ведь тоже пригласили, верно?

– Да, она звала меня куда-то, – спохватился Регарди, вспомнив одну из последних просьб Атреи.

– Быть приглашенным на такие обряды – большая честь, – серьезно кивнул учитель. – Это очень древний ритуал. Уходящий представляет то, что было для него самым ценным при жизни. Жрица может соткать свой самый лучший ковер или сочинить лучшую песню. Или посадить дерево. Зависит от того, какую память о себе она хочет оставить. Атрея была учительницей танцев, поэтому она будет танцевать. Ты должен хорошо запомнить ее танец, Лин. Возможно, тогда твоя септория станет лучше.