Селина Танеева - Кэтрин Эбдон и черный оборотень (СИ)

А на следующий день, во время тренировки, Марк опять был недоволен:

– Кэти! Кэти! Спускайся! Дай же нам потренироваться! Мы не успеваем квоффл схватить, а ты уже снитч поймала! Имей же совесть, дай и ребятам поиграть! Квентину же надо отработать приём, про который Карл рассказывал, а я даже до колец долететь не успеваю! В общем, садись, отдохни. Для тебя тренировка окончена. Так ты будешь играть в субботу, во время матча.

Кэти быстро навёрстывала пропущенные занятия. Конспекты по истории она перерисовала по записям Алисы, которая всегда скрупулёзно записывала каждое слово профессора-призрака. Про Венеру и её таинственные спутники рассказал Квентин. Кэти мельком удивилась: куда подевался суматошливый и дурашливый мальчишка? Обложившись книгами, схемами и венерианскими картами, Квентин очень понятно всё объяснил.

Трансфигурация давно уже стала любимым предметом Кэти. А поскольку предмет был один из сложнейших, каждая тема разбиралась не один час. И Кэти довольно скоро научилась превращать попугайчиков в детские погремушки, котят – в разноцветные клубки шерсти, и даже начала осваивать универсальное превращение мелких зверьков в игрушки. Ей первой из всего класса удалось превратить кролика в куклу. Правда, кукла оказалась чересчур ушастой и с маленьким пушистым хвостиком. Но МакГонагал осталась довольна успехами Кэти.

По окончании урока, превратив все нелепые существа и страшненькие игрушки обратно в милых пушистых зверьков, она подозвала Кэти и сказала:

– Профессор Снейп просил передать, что сегодня вечером ждёт вас в своей лаборатории. В восемь. Будете помогать ему.

Кэти чертыхнулась про себя: придётся менять планы. Она опять достала свою четвертушку пергамента и написала: «Сегодня не могу, давайте завтра». Тут же откликнулся Патрик: «Завтра я не смогу – тренировка». А в обед ответила и Джорджиана: «У меня завтра дополнительные занятия, я тоже не смогу». И уже вечером, под дверью в класс зельеваренья, Кэти прочитала послание Мэтью: «Давайте в воскресенье?».

Она привычно скомкала листок, спрятала его в карман, и наконец неохотно постучалась. Дверь сразу же распахнулась – Кэти едва успела отскочить, чтобы её не пришибло.

– Сюда! – раздался знакомый голос.

Кэти пробралась через весь класс к приоткрытой двери в личную лабораторию Снейпа. Войдя, она огляделась. Как и в классе, все стены были заставлены громадными шкафами со стеклянными сосудами с загадочным содержимым и глиняными горшками, наполненными вообще неизвестно чем. В тёмном углу, на расстеленной прямо на полу простыне, Кэти разглядела разложенные на просушку берёзовые шишки. Неужели те самые? Она быстро отвела глаза: лишнее напоминание о её бесславном походе было неприятно. Посередине комнаты, над большим котлом, окутанный сиреневым дымом, склонился Снейп. Кэти не решилась приблизиться. Несколько минут она молча наблюдала за его работой. Наконец дым побледнел, пропал совсем, и тогда Снейп смог наконец отойти от котла. Он поманил Кэти к одному из столов, заваленному кусками пемзы.

– Мне нужен порошок пемзы. Много порошка.

Кэти увидела на столе громадную ступку.

– Приступайте. Мне нужно очень много порошка.

Работа была знакомой, несложной, но утомительной. Прежде Кэти никогда не приходилось заниматься этим три часа кряду. Вначале она ещё озиралась с любопытством вокруг, поглядывала иногда на профессора зельеваренья, который вернулся к своему котлу, вспоминала тренировку, размышляла о том, что расскажет друзьям в воскресенье о своих похождениях. Но через час, когда рука, сжимающая латунный пестик, онемела, а плечо заныло, стало не до размышлений. Когда большой глиняный горшок наполнился чёрным порошком, Снейп подошёл, молча сунул туда нос, так же молча отодвинул полный горшок и принёс пустой, побольше, и вновь вернулся к своему бдению над котлом.

Кэти боялась, что вечерняя работа в лаборатории Снейпа окажется тяжёлым испытанием. После уроков зельеваренья и даже мимолётных встреч со Снейпом у неё всегда портилось настроение. А тут предстояло провести наедине весь вечер! Но, если не считать однообразия, скуки и усталости, всё оказалось не так страшно. Наверное, потому что Снейп молчал. За три часа он не произнёс ни слова.

Наконец он погасил огонь под котлом, из которого опять поднимались клубы дыма, на этот раз ярко-розового, и подошёл к столу напротив. Кэти покосилась в его сторону: профессор тоже занялся подготовкой какого-то сырья. Он вывалил на стол целый ворох свежих щепок и стал резать их на мелкие кусочки. Кэти глянула раз, другой и …застыла с отвисшей челюстью: Снейп вырезал из твёрдой древесины крохотные сердечки и ссыпал их в стеклянную банку.

Не слыша шума, производимого пестиком Кэти, Снейп обернулся и нахмурился.

– Работайте, работайте, мисс Эбдон, не отвлекайтесь!

Кэти вновь взялась за пестик. Но увиденное не выходило из головы, она постоянно оглядывалась, и пестик то и дело брякал о край ступки. Наконец Снейп, не отрываясь от своего занятия, сказал:

– Мисс Эбдон, если вы будете и дальше работать с таким… рвением, я, пожалуй, послушаюсь профессора Реддла, и вы будете проводить здесь не два вечера в неделю, а всё своё свободное время. Если вы не можете справиться даже с элементарной операцией, доступной самому тупому первокурснику, что уж говорить об эмпирической корпускуляции?

Кэти с удвоенной энергией принялась толочь опостылевшую пемзу. Наконец гора на её столе уменьшилась, а потом и сошла на нет. Кэти устало помассировала ноющее плечо.

Снейп подошёл к её столу, проверил содержимое горшка, потом ссыпал весь порошок в котел, лениво курившийся красно-оранжевым дымком, принюхался. Видимо, он остался доволен результатом, потому что мрачное обычно лицо его немного повеселело. И Кэти отважилась спросить:

– Простите, сэр… А что… – конец фразы застрял в горле, когда она встретилась со Снейпом глазами.

А тот помолчал, прищурившись и сверля её взглядом, но наконец соизволил ответить:

– Кипарисовая ксилема используется во многих зельях, в виде золы. Ещё в восемнадцатом веке было обнаружено, что если ксилему нарезать таким образом, – Снейп ткнул в кучку сердечек на столе, – то её действие усиливается. В некоторых зельях.

Кэти была поражена. Не тем, что загадочную ксилему нужно резать таким вот легкомысленным образом, нет – а тем, что Снейп вообще ответил! Не стал издеваться и язвить, а дал спокойное и вразумительное объяснение. Сегодня Снейп казался совершенно не похожим на того желчного и вечно всем недовольного преподавателя, к которому она привыкла, который придирался к каждому слову, каждому жесту. Он оставался таким же мрачным, а голос таким же надменно-ироничным, но злая эта ирония уже не была направлена на неё, Кэти. Сегодня профессор зельеваренья казался почти…