Вера Чиркова - Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)

— Значит, говоришь, сам все решил? — усевшись в кресло и откинувшись на спинку, желчно прорычал князь, сверля взбешенным взглядом сына. — А про мою просьбу немного подождать и вспоминать не захотел?! Ну, конечно, зачем тебе отец, ты же больше не урод и можешь ходить без маски! И даже невест заводить… и приводить их в отчий дом без предупреждения!

— А почему тебе это не нравится? — знаком остановив правнука, спокойно осведомился Ольсен, первым усаживаясь на стул. — Ты же вроде мечтал, чтоб он стал нормальным?

— И ты туда же, старый пенек! — взорвался обычно хладнокровный Илстрем. — Я так и знал, что без тебя не обошлось! Все крутишь свои дурацкие интриги, а главную беду у себя под носом просмотрел! Вот зачем ты приехал именно сегодня, да еще и их притащил? Или не помнишь, какой сегодня день?

— Ну, помню, завтра равноденствие, — спокойно сообщил мельник и нахмурился. — А сегодня годовщина твоей свадьбы… Ну да, точно. Так какая там у тебя беда стряслась?

— Не у меня, — снова озверел князь и обличающе ткнул пальцем в Ардеста, — а у него! Кто два года назад в ответ на письмо матери с просьбой разрешения устроить его женитьбу прислал согласие?

— Но ты ведь сам просил… не спорить с нею?! К тому же… она не узнавала меня столько лет… Мне очень не хотелось ее снова обижать.

— И Анастию ты тоже не хотел обижать, — кривая ухмылка Илстрема была ядовита, как степная змея, — потому и забавлялся с нею, когда она ездила на мельницу, чтобы тайком встречаться с женихом? А если твой обожаемый дед скажет, будто этого не было, я никогда не стану с ним больше ни о чем разговаривать, кроме способа сушки яблок!

Сердце Веси кто-то словно сдавил невидимой рукой, но она только крепче сжала губы: сейчас ей не говорить, а слушать следует. Зато Берест крепко обхватил невесту обеими руками, притиснул к себе, как утопающий последнюю надежду, истово прижался губами к виску, вдыхая ее аромат и силясь взять себя в руки.

— Лгать не стану… приезжала та драная лиса, — проскрипел Ольсен, сверля князя презрительным взглядом, — и в комнату к Бересту тоже ходила… но только было все не так, как ты думаешь. Или как тебе сказали! Я тебя еще тогда спрашивал, откуда она знает тайну, о которой только тем известно, кто клятву давал? Ну а про ту ночь я молчал… и сейчас смолчу… если Ардест сам ничего не скажет.

— Я отвечу, — тоскливо вздохнул княжич и еще сильнее прижал Весю к себе — хорошо уяснил за последний день, лучше все, не тая, начистоту говорить. — И сразу хочу сказать… я себя не оправдываю. Но она пришла среди ночи, когда я спал, сама влезла в постель… Я ведь точно знаю, девушки так себя не ведут! И потом… я ведь не статуя…

— Расскажи про утро… сними грех с моей души… — проскрежетал мельник, — я же поклялся…

— А утром она меня рассмотрела, — едко усмехнулся Ардест, — и устроила такой скандал… Ни одна торговка рыбой у пристани Ругора так не кричит. Заявила, что ее обманули, подсунули урода… тогда Ольсен ее и выгнал. Но она напоследок пообещала отомстить.

— А она и мстит… — устало и тихо выдохнул Илстрем, — заявилась с пузом и утверждает, будто отец этого дитяти — Ардест. Доренея с нею как с драгоценной вазой носится, не знает куда посадить.

— Не может такого быть. — Ольсен оглянулся и посмотрел Весе прямо в глаза. — Слышишь, кошка? Она приезжала прошлой весной, и после того Берест с нею более не встречался…

— Я знаю. — Веся уже припомнила Ниренту и поверила словам мельника. — Не волнуйся, дед. И не забывай, у нас теперь есть способ вывести ее на чистую воду. Ардест легко отличит правду от лжи.

— Она скажет, будто он лжет, — впервые подала голос Кастина, — известный трюк. Нужно зелье правды… но будет очень противно ее слушать.

— А Доренея?! — тоскливо смотрел на них князь. — Вы понимаете, чего вы ее лишаете? Она же имена внучку придумывает, распашонки вышивает. Да и не в ней одной дело… Анастия — дочь Бервода, моего двоюродного кузена. А он, как все знают, человек состоятельный и добровольно оплачивает половину расходов на войско.

— И за то имеет право первой руки в выборе купцов, доставляющих фураж и продукты, и половину трофеев, — спокойно сообщил Ольсен, — и с каждым годом становится еще богаче, потому как купцы вовсе не дураки… знают, кому кланяться.

— Но он хоть думает не только о своём кармане, а и о клане, — хмуро огрызнулся Илстрем, — но устроит большой скандал… если вы сейчас разоблачите Анастию. Я надеялся, что Берест пересидит в Цитадели, пока она не родит… а потом определим, чьё дитё. Сейчас, как мне сказали, это невозможно. И это не всё… он в этот раз дал втрое больше денег… вот потому-то мы и празднуем тут, а не в Гнезде. Заодно собираем войско в поход на Антаиль, Берводу донесли, где у хингайских жрецов тайное логово. А заодно он намерен искать древние сокровища… отчего вы все на меня так смотрите? Ардест? Ольсен?

— Ох и дураки… — потрясенно выдохнул мельник, но его тут же перебил напряжённый голос травницы:

— И кто же должен был вести это войско?!

— А ты кто такая, чтобы я отвечал? — мгновенно взъерошился Илстрем, но рассмотрел, с какой участливостью и печалью смотрит на него незнакомка, и сразу примолк.

— Терсия я, чародейка, — терпеливо сообщила женщина, — и думаю, не ошибусь, если окажется, что во главе войска вы намерены поставить Абероста. Глава двадцать пятая

Стук в дверь показался в наступившей тишине зловещим, как первый удар пожарного набата, и все заметили, как резко дёрнулся от этого звука старавшийся казаться невозмутимым князь ястребов.

— Илстрем, это я, — раздался вслед за очередным ударом уверенный женский голос, и хозяин кабинета как-то излишне суетливо поднялся с места и поспешил к двери.

И с каждым его шагом в груди у следившей за будущим тестем чародейки разрастались казавшиеся совсем недавно невозможными сочувствие и жалость. Темные силы, ведь он так же, как и ее отец, тащил все эти годы в душе боль за своего ребёнка и, как умел, боролся за его счастье. Пошел навстречу его желанию стать воином, но окружил надёжными и преданными братьями и соратниками, отдал в полное владение неприступную крепость и до сих пор пытается под каждый шаг подстелить соломки. Словно не замечая, насколько вырос и возмужал Ардест и вполне может постоять и за себя, и за семью.

Хотя… новая мысль была неожиданна, вот только ничего нового в ней не было. Ну конечно, он отчётливо осознает, что третий сын — взрослый мужчина, закаленный воин и умный командир, но в душе, как иногда признается ее батюшка, не может в это поверить.

— Мне все кажется, — вздыхал в самые благодушные минуты князь клана Куницы, — вот откроется дверь, и вы вбежите все вместе… будто с прогулки вернувшись, с пучками травы, называемыми букетами, с репьями в косичках и свежими царапинами… наброситесь на квас и пирожки и станете взахлеб рассказывать про страшного жука, пойманного Севериной.