Вера Чиркова - Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)

Затем Веся обнаружила еще одну дверцу, в умывальню, и это необходимое для людей помещение оказалось очень необычно устроено. В первой комнатке стояли шкафы с одеждой, за маленькой дверцей расположилось аккуратное место для естественных надобностей, а в помещении побольше стояла просторная каменная чаша. И вот такой формы лохани и подводивших воду трубочек Веся не встречала ни у одного клана. Во всяком случае, в Ставине, который все этросы закладывали сообща, ни в одном трактире или дворце подобного не было. Иначе князь Радмир, бдительно следивший за устройством домов соседних кланов и немедленно вводивший у себя все новинки, уже рассказал бы об этом старшей матери.

И теперь княжна была почти уверена, где находится, и потому с таким упорством отвергала еду. Она и воду поначалу пила чрезвычайно осторожно, и лишь проверив свое тело силой и убедившись, что ничего странного с нею не происходит, стала пить сколько хочется. И все время пыталась найти ответы хоть на самые важные из волновавших ее вопросов.

И главным был: куда делись браслет Береста и его шкатулка?

Разумеется, Весеника вполне допускала, что ястреб решил забрать свой браслет после того, как застал ее в момент выброса проклятья. Ничего удивительного в этом не было, большинство этросов так бы и поступили.

Совершенно не верилось ей в другое. Вряд ли Берест начал бы шарить у нее за пазухой, чтобы забрать свою шкатулку, особенно после того, как она спасла его и селян от расправы. Он, может, и обидчив, но не жаден и совершенно не подл.

А если шкатулку взял кто-то другой, значит, и браслет мог взять кто-то другой. И не нужно долго думать, что сделает человек, отнявший у куницы подарок жениха. Это и ежу ясно. Вернет Дикому… иначе не стали бы их разлучать.

В намерение чародеев сжечь ее на костре Веся с каждым часом верила все меньше. Если она все же в Цитадели, а ничем иным это необычное здание быть не может, то незачем ее кормить такими отборными продуктами. Всем известно, маги ничего и никого не выращивают сами и покупают каждого цыпленка и луковицу.

Страшило куницу другое… и подробность, обнаруженная полчаса назад, казалась предвестником новой беды.

Княжна неспроста так внимательно наблюдала за принесшей еду служанкой, по слугам иногда можно понять об их хозяевах очень многое. По тому, какие платья и туфли носят, насколько грубы у них руки и свежи воротнички.

Ну, первые подозрения о воротничке у Веси возникли еще вчера вечером. Именно тогда девушка приметила, что и фартук, и воротник как-то не соответствуют ткани платья. А сегодня специально присмотрелась и поняла окончательно, похоже оно на наряд служанки лишь темным цветом да простым, удобным фасоном. Именно такие любит носить их старшая мать, и хотя меняет каждый день, замечают это немногие домочадцы. Веся относилась как раз к этим внимательным и сразу определила, что платье на служанке сегодня другое. А вот накрахмаленный фартук и аккуратный воротничок были на женщине всё те же, и за сутки на них не добавилось ни единого нового пятнышка или складочки.

А еще княжна, ощущавшая, несмотря на голодовку, свои силы полностью восстановившимися, внезапно заметила то, чего никогда не замечала раньше. Когда необычная служанка уходила и на пару мгновений оказалась в полумраке дверного проема, вокруг нее возникло еле заметное зеленоватое свечение. Глава седьмая

— Можно?

— Входи, когда это тебе было нельзя?

Саргенс подошел к горящему очагу, аккуратно положил на край небольшого столика пачку посланий и сел в кресло напротив верховного магистра.

Удобное, мягкое кресло приятно прогнулось под усталой спиной, обняло теплой кожей согревшейся от очага обивки.

— Ну и зачем ты их мне принес?!

— Это новые.

— Я сообразил. Мог просто пересказать своими словами… Хотя я догадываюсь, какие новости могут там быть.

— Если так, значит, у тебя очень богатая фантазия.

— Просто я давно живу… и привык наблюдать за людьми. Большинство из них не смотрит в глубину явлений и не просчитывает наперед даже простых дел.

— Мечтаю так жить, — искренне вздохнул Саргенс и налил себе горячего чая. Добавил в чашку немного меда, сыпанул щепотку корицы и с удовольствием отпил несколько глотков.

— Ну, так чем нам угрожают Илстрем с Радмиром? Кроме отказа в продаже продуктов? Намерены изгнать из городов всех чародеев?

— И это тоже. А еще они собираются закрыть все чародейские лавки и запретить продажу всех наших амулетов и зелий.

— Ну, это они просто пугают. Князья не настолько глупы, чтобы не понимать — от подобных запретов страдают только самые бедные. Торговцы всегда найдут путь обойти запрет и станут продавать зелья богатым покупателям втрое дороже… поэтому будут только рады. Да и нет у них сейчас лишних людей, все в степях за Хорогом.

— Не все… и это самая важная новость. Берест с братом едут сюда.

— Значит, не поверил…

— Лайонис прислал отчет… они устроили ему настоящий допрос. И больше всех старался Даренс, командир тогда еще не поднимался после ранения. Вот он и убедил всех, что Весеника не могла по доброй воле вернуть Дикому браслет и подарки.

— Как жаль, что у него нет сильного дара, — негромко проворчал Феодорис. — Отправь кого-нибудь им навстречу. Не нужно, чтоб они добрались дальше деревни.

— Сам поеду. Еще два дня в запасе. Когда ты собираешься с ней разговаривать? Может, хватит… ждать? Ведь ясно уже, куница скорее умрет, чем возьмет в рот хоть ломтик хлеба. Сколько подносов Варитта вынесла из ее комнаты?

— С балкона. Одиннадцать. Башня уже готова… через полчаса приглашу на разговор.

— Феодорис… я пришел именно по этому вопросу. Позволь мне с ней поговорить?

— Вот, представь себе, я догадался! Кстати… ты уже не первый. Но разговаривать я все же буду сам.

— Это безответственная глупость.

— Спасибо за правду. Мне всегда казалось, будто ты льстишь, называя меня умным и дальновидным. Теперь у меня осталось только одно дело… сохрани вот этот ключ, от моего сундука.

— Мне жаль… — пробормотал Саргенс, делая какой-то знак пальцами, — что ты так упрям…

И потрясенно смолк, разглядев в свете короткой вспышки окружившее магистра сияние.

— Это мне жаль… — с мягкой укоризной сообщил Феодорис и легонько дунул, — и неприятно, когда меня считают безответственным глупцом.

Он встал с места, легко отодвинул от очага кресло с заснувшим другом и засунул ему в карман ключ с замысловатой бородкой. Затем еще раз окинул взглядом столы и шкафы, проверяя, не забыл ли чего, и твёрдым шагом вышел из кабинета.

Засов на двери, открывавшейся каждый день всего два раза, после восхода солнца и перед закатом, звякнул в неположенное время. Всего полдень, глянув за окно, убедилась княжна, не встававшая в последние два дня с постели даже погулять.