Нита Неверова - В некотором роде волшебник

- Куда их ведут? - резко спросила она, когда их подконвойные товарищи скрылись из виду.

- Не знаю, - отозвался Маркус.

- Предположи, - настойчиво потребовала Мирра.

- Это не моя работа, - процедил государственный убийца.

- Но мозги-то у тебя есть!

- Нет, - отрезал Маркус, и в его голосе прозвучало едва уловимое упрямство.

- Спорим? - хмыкнула Мирра.

- Вероника, отвали уже! Зараза! - яростно рявкнула Джульетта. - Эй ты, душегубец, дрын тебя через лопату, если немедленно не скажешь, куда их могли отвести, я лично вскрою тебе череп!!!

- Ну пожа-алуйста! - тоненько заныла Вероника.

Маркус набрал полные легкие свежего, морского воздуха и возвел глаза к небу. Оно было синее, сплошь в облаках и чайках. Мир, такой простой, понятный, полностью подчиненный уставу и приказам начальства, вдруг резко слетел с катушек. Давным-давно Маркус добровольно отрекся от права думать и решать. И вот теперь его загнали в угол. Мысли шевелились в голове, причиняя невыносимую боль, стая оголодавших воспоминаний угрожающе рычала, готовая напасть в любую секунду, а три взбалмошные бабы никак не хотели оставить несчастного Маркуса в покое, наедине с его пустотой. Они требовали и требовали: думай, советуй, решай!

Маркус выдохнул и опустил глаза:

- Может быть, - медленно, словно через толстую подушку, заговорил он, - может быть, их ведут во дворец губернатора.

Он надеялся, что на этом его мучения закончатся. Наивный! Три пары глаз уставились на него и одновременно произнесли:

- Зачем???

- Зачем нас сюда притащили? - нервно озираясь, пробормотал Ганс.

Из тюремной камеры их под конвоем препроводили в роскошное белое трехэтажное здание, украшенное лепниной. Миновав симпатичный дворик с фонтанами и цветущими кустами, они поднялись на второй этаж и по вытертому красному ковру протопали к двери с вычурной табличкой "Сальваторе Струк, волею императора губернатор о-ва Эс-Марини".

Сосредоточенно мрачный капитан Твист занес руку, чтобы постучать, но тут дверь распахнулась, и в коридор высунулся высокий сухопарый мужчина с аккуратно остриженной седой бородкой.

- А, капитан, - со смесью недовольства и облегчения произнес мужчина, - наконец-то.

- Господин Николетти. Заключенный по приказанию губернатора прибыли!!! - раскатисто отрапортовал Твист. Голос его был настолько деревянным, что это граничило с издевательством.

Николетти поморщился:

- Да проходите уже. И вот что: снимите-ка с них наручники.

Освобожденные от оков и абсолютно обалдевшие, Ганс с Септимусом проследовали в губернаторский кабинет.

На входе их встретило нежно-розовое чучело фламинго. Напротив двери стоял обитый зеленым сукном деревянный стол. За ним в кресле с высокой спинкой сидел усатый человечек, повадками весьма напоминающий помоечного голубя. Вертя головой и вращая круглыми глупыми глазками, человечек заверещал:

- Господа птицеведы, от лица всех жителей острова приношу вам глубочайшие прощения. Вследствие ошибки вас ошибочно приняли за контрабандистов. Виновные в этой чудовищной вине получат наказание.

- Мне кажется, или я действительно слышу весь этот бред? - вполголоса спросил Ганс.

Септимус не мигая смотрел на губернатора. На лице бывшего наместника ширилась приветливая улыбка, в глазах нарастало смятение.

Мариано Николетти украдкой вздохнул и бросил печальный взгляд на чучело фламинго. Птице повезло: она уже умерла и не слышала той околесицы, которую регулярно нес Сальваторе Струк.

- Позвольте, - из темного угла кабинета выступил странно одетый человек, сквозь густую бороду которого поблескивала вежливая улыбка, - я объясню ситуацию.

Сальваторе Струк покрылся апоплексическими пятнами и натужно улыбаясь, выдавил:

- Как это любознательно с вашей стороны.

Ганс и Септимус так и вцепились глазами в бородатого незнакомца.

- Меня зовут Рахат Лукум, - дружелюбно представился тот.

- Ах вот значит..., - вырвалось у Септимуса, но нечеловечески доброжелательный взгляд Лукума на лету заморозил окончание фразы.

- Так вот, - продолжил бородач, обращаясь к Гансу, - уважаемому губернатору Струку срочно требуются услуги специалиста по уходу за птицей кхе-кхе. Я рассказал ему о вас. Ведь вы с супругой давно мечтали поселиться в уютном домике на побережье теплого моря, не так ли?

- Эгм, - полувопросительно-полуутвердительно гукнул Ганс.

- Значит, договорились. Губернатор уже подписал все необходимые бумаги. Дом вы сможете выбрать сами, чуть позже, - он повернулся к Септимусу. - Разумеется, вы тоже можете остаться на Эс-Марини. Если пожелаете.

Септимус сглотнул и хрипло отозвался:

- Я подумаю.

- Что ж, - Лукум сдержал очень сладкий зевок и благодушно улыбнулся, - думаю нам пора. Я провожу вас. Выйдем через боковые ворота: так удобнее добраться до причала.

В напряженном молчании, стараясь не смотреть на ждавших в коридоре стражников, они пошли за Лукумом. Однако когда они достигли ворот, воздух взорвался вопросами.

- Ты спятил? - сквозь зубы цедил Ганс. - Какие птицеведы? Хочешь, чтобы эта тварюга меня на клочки разорвала?

- Рахат Лукум, значит? - не отставал от товарища Септимус. - Сперва по-тихому свалил, а теперь вдруг вернулся? Зачем?

Пока они кипятились, Людвиг с блаженной физиономией любовался маленькой лохматой обезьянкой, сидящей на дереве. Заметив, что словесный поток его спутников иссякает, бывший король воров, а ныне заморский торговец пояснил:

- Я думаю, именно благодаря птице кхе-кхе мы спаслись. Вот, Ганс, держи, - он протянул маленький ключ. - Он от ячейки того же банка, где вы вчера оставили свои сбережения. Там лежат все записи волшебница Морганы, которые касаются птицы кхе-кхе.

- Так вот куда они подевались! - вскричал Септимус. - А я-то думал: почему у такой фанатички нет ни строчки про её ненаглядную птаху. Это ты все забрал?!

- Верно, - подтвердил Людвиг. - Я внимательно изучил записи. Моргана была весьма наблюдательна. К сожалению, она неправильно перевела древний манускрипт. Всего одна стертая пиктэма - и такие трагические последствия! Там не было ничего ни про кровь, ни про смерть. Слово очень похожее по написанию, но по смыслу совершенно другое: сердце. Не человеческий орган, а метафорическое сердце. Три за одно. За сердце птицы кхе-кхе. За её магию. За её доверие. Полагаю, без её помощи мы вряд ли сумели бы выбраться за пределы барьера, а потом покинуть пустошь. К тебе, Ганс, кхе-кхе особенно неравнодушна. Уверен, к Джульетте тоже. Не бойся: кхе-кхе довольно дружелюбное создание, если найти к ней подход. Большая, странная, страшная, но не кровожадная. Да, кстати, нужно поскорее найти наших девушек. Боюсь, ради вашего спасения они ввязались в очень опас...