Ник Фиби - Хранитель империи

— Он бы не стал играть, окажись ты недостойным противником. Или выбрал бы такой стиль игры, что отбил бы в будущем желание камни в руки брать. С какой форой вы играли?

— Четыре камня.

— А у меня пока пять. Но я под конец стала немного сильнее.

— Значит, будешь играть черными, с форой в один камень. — путем нехитрых расчетов подвел итог Ноэль. — Но сначала расскажи о своей семье. Вдруг, там еще какие мировые знаменитости затесались?

— Только не говори, что не узнавал о семье нового хранителя? — язвительно спросила девочка.

— Узнавал. — кивнул Ноэль. — Только вот о твоем брате слышу впервые. Точнее то, что он, твой брат. И вообще, ты даже лично с моей семьей знакома, а я о тебе как оказалось ничего не знаю. Откуда такое стремление к учебе? Почему у тебя нет друзей в классе? Почему не хочешь подпускать близко к себе людей, и вместо того, чтоб в свободное время носиться по окрестностям со своими сверстниками так целеустремленно работаешь? Я знаю, что ты из семьи министра образования Карила. Но мои сестры тоже не из рядового дворянства. Я не назову их глупыми, но вот лет до тринадцати они зачитывались сказками всех стран. Они всегда интересовались красивой одеждой и украшениями. Да и много чего еще. Ты на них ни капли непохожа.

— Да. — кивнула Майя. — Я из семьи министра, а не мелкопоместного дворянина. Но наше с твоими сестрами воспитание нельзя сравнивать. Вы родились в семье, считающей страну своим наследием и заботящейся о ней изо всех сил. Вы с самого начала знали что империя — это то, ради чего вы живете. Моя семья иная. Ты знаешь, у нас со сменой правителя меняются и высшие чиновники. Отец занял эту должности не благодаря выдающимся заслугам перед страной и обществом, а в результате интриг и закулисной борьбы. Такое случается на пустом месте и не проходит бесследно. Ты говорил о сказках разных стран, которые читали твои сестры. А мне вот в детстве рассказывали другие сказки. Их не найдешь в книгах. О союзах семей. О заговорах и убийствах. О предательстве. И не только том, где предают тебя, а как выгодно бывает предавать самому. Власть и богатство — вот к чему нужно стремиться. Пред тобой должны трепетать. Тебе подчиняться. Такова мораль моей семьи. Конечно, для других есть более красивая обертка. Но я точно знаю, что росла в семье считавшей меня расходным материалом. Ну, пока не обнаружилась моя пусть и крохотная, но магическая сила. Мой дар дал мне возможность выйти из‑под опеки семьи. Мне было почти семь, когда я оказалась в школе. Самая маленькая из класса. Сначала на меня никто не обратил внимание. Но потом, когда выяснилось что я единственная из знатной семьи, со мной никто не захотел общаться. Несмотря на то, что их семьи богаты, мои одноклассники хорошо знакомы и вынуждены считаться с моим статусом. Я тоже не стремилась заводить друзей. Друзья это уязвимые места. Этот урок я хорошо усвоила. Ты не сильный из могущественной семьи. Поэтому я не боюсь с тобой общаться.

— Почему? Из‑за того, что подобные связи выгодны? — находясь под впечатлением, от подобной откровенности спросил он. О министре — ее отце он кое‑что знал и представлял суть этого человека. Но вот то, что подобным образом он воспитывал своих детей. Это казалось дикостью.

— Нет. — покачала головой девочка. — Просто ты сильный и можешь, о себе позаботится. Я могу не опасаться, что тебе причинят вред. Знаешь, детей, когда они недостаточно послушны или усердны взрослые наказывают. Меня тоже наказывали. Нет, взрослые ни разу не подняли на меня руку или лишили сладкого. Дома у меня была подруга, чуть старше меня. Мальвика. Она была дочерью служанки, поэтому ее никто не мог защитить. Именно ее наказывали у меня на глазах. — Майя погрузилась глубоко в воспоминания, взгляд стал безжизненным, а голос еле слышным. — Знаешь, это очень страшно, когда из‑за тебя страдают дорогие тебе люди. А ты должен стоять и смотреть, зная, что решив помочь, сделаешь только хуже. Если бы Мальвика была из знатного рода, никто не посмел бы ее тронуть.

— Что с ней стало? — спросил Ноэль, когда молчание затянулось.

— Ничего. — очнулась она от тяжких воспоминаний и даже смогла выдавить горькую улыбку. — Ей повезло. Однажды, когда наказание было особенно сильным, я упросила Лорима помочь. Он в то время бывал у нас, давая уроки игры. Он все устроил. Всем сказали, что она скончалась от заражения крови. А брат ее куда‑то увез. Больше я о ней не слышала.

— Ты так веришь брату? — удивился Ноэль, понимая, что воспитание сыновей если и отличалось, то далеко не в более гуманную сторону.

— Доверяю. Он другой. Лорим, как и я быстро понял — друзья это слабость. Поэтому он так предан игре. Она его друг и верный спутник в жизни, она помогла ему вырваться из семьи. А моими друзьями стали книги. Они не люди — стремящиеся к своей выгоде, за чужой счет. Нет, я понимаю, что такие не все. Но в чужую душу не залезешь и не узнаешь кто перед тобой.

— А что ты думаешь про меня? Или успела изучить и признать годным к общению? — не смог скрыть горечь в голосе Ноэль. Сидящей напротив девочке на вид можно было дать не более восьми лет, а глаза принадлежали взрослому человеку, не питающему иллюзий о роде людском.

— Ты? Тебе я верю. — грустно улыбнулась она. — Я часть твоей любимой страны. Ты заинтересован в моем благополучии. Чем не основа для доверия? Ну а доверие и схожие увлечения, интересы и совместная работа — хорошие условия для дружбы.

— Ты страшный человек Майя. — покачал головой юноша. — Но ты права. Ты — часть Империи. Я буду блюсти твои интересы. И я просто знаю, что к своим обязанностям ты относишься очень серьезно. А теперь понимаю почему. Ты, как и брат, не собираешься возвращаться дамой. Я приложу все усилия, чтоб после практики ты осталась в Империи. И я согласен в нашем случае основа для дружбы — очень хорошая. Но разговор у нас какой‑то грустный получился. Сегодня твой праздник. Как насчет партии? Твой брат прислал уникальный подарок.

Арчи таки удалось устроить встречу Майи с профессором сент Мирером.

Новый помощник директора прибыл спустя два дня после господина советника. Еще несколько дней он занимался принятием дел, а потом Арчи поведал ему об ученице, что работала в этом месте и должна была сдать ему экзамен. Притом, что в школах магии, система самообучения была допустима только в исключительных случаях, пришлось Арчибальду рассказывать, отчего подобные исключения применяются в случае Сайори.

Заинтересовать профессора молодым дарованием, удалось довольно легко. И он предложил остаться наследующий день после обеда в столовой и побеседовать с маленькой леди. Если она так хорошо владеет материалом, то беседы за чашкой чая будет вполне достаточно для сдачи экзамена.