Сергей Карелин - Наследник Двух Миров

Девушка замялось, но я терпеливо ждал ответа. Девушка покраснела, побледнела и наконец, тихо выдавила из себя:

— Понимаешь, колбаса… она с чесноком. А мясо жирное. Мне нельзя есть жирное. Я растолстею и стану уродливой. И надо мной все будут смеяться. К хлебу претензий нет.

— Вот глупенькая, — рассмеялся я. — Растолстеть от одной тарелки рагу тебе не грозит. А вот, если будешь голодать, то начнешь падать в обмороки. Или похудеешь так, что станешь похожей на скелет. Этого хочешь? Садись за стол. Не упрямься. У Янниса так готовят, пальчики оближешь. Садись.

Элейна послушно села и даже съела немного рагу. Но делала она это с таким мученическим выражением лица, что создавалось впечатление, будто я ее пытаю. Обед прошел в относительной тишине. Мы перебросились всего парой фраз. И меня это вполне устраивало. Не люблю задушевные беседы во время еды. Вот только затишье длилось недолго.

— Ты подумал о том, что я рассказала тебе вчера, — осторожно начала девушка.

— Да. И предупреждая твой следующий вопрос, отвечаю. Ни в какой Коннерт я не поеду. Хочешь — отправляйся туда одна. Препятствовать не буду. Я свое слово держу. Но мне там делать нечего.

— Эндрю, послушай…

— Нет-нет-нет. Все потом, — красиво ушел от темы я. — Мне, пора открывать лавку. Уже опаздываю. Посуду вымыть сможешь? Ах, да… совсем забыл: ты же у нас принцесса. Грязную работу тебе выполнять не пристало. Ну, хоть со стола убери. А я пошел. Мне там, между-прочим еще убираться. В лавку не выходи!

— Почему?

— После вчерашнего побоища там может быть опасно — с самым честным видом соврал я.

А что еще остается делать? Она же из той породы, что только дай повод — не отстанет. А я тишины хочу. Да, и в лавке, действительно, стоит прибраться.

Закончил с торговыми делами я почти на закате. Уставший и голодный. День сегодня выдался не из легких. Мне бы сейчас съесть что-нибудь, да посидеть в тишине кабинета с чашечкой ароматного чая, полистать любимую книгу. Мечты-мечты, как же далеки вы от реальности. Стоило мне только войти на кухню, как я услышал женский голос за моей спиной:

— Эндрю, нам нужно с тобой поговорить.

— А давай сначала поедим?

— Нет! Эндрю, послушай, ты должен отвезти меня домой.

— Элейна, я не хочу выслушивать сейчас твои необоснованные претензии. Давай потом?

Я заметался по кухне. Зажечь светильник, потому что почти стемнело. Растопить печь, чтобы закипятись чайник, и разогреть остатки рагу. Расставить посуду. Нарезать хлеб и колбасу. Такие привычные, успокаивающие действия. Я часто ужинал вот так. И мне это нравилось. Незатейливо, но зато в тишине. Просто за день так устаешь от людей, что одна только мысль о том, что нужно идти в шумную таверну, вызывало зубную боль. Мое желание немного отдохнуть душой Элейна в расчет решила не брать:

— Эндрю Ламос, не смей меня игнорировать! — возмущенно топнула ножкой она. — Немедленно сядь и выслушай! Если уж ты не понимаешь с первого раза, я так уж и быть, объясню тебе все еще раз.

— Я не хочу ничего слушать. Я хочу есть.

— А потом ты захочешь спать!

— Да. А что в этом такого? Я весь день пахал, как ломовая лошадь.

— И тебе это нравится, — пренебрежительно сморщила носик девушка. — Быть никем. Работать от рассвета до заката, чтобы получать за год меньше, чем стоит одно только мое платье.

— Твое платье стоит пару медных монет, девочка, — разозлился я. — Ах, да… совсем забыл! Оно даже не твое, а моей служанки. А ты — всего лишь рабыня.

— Я — принцесса! И ничто не изменит этого факта.

— Да, ну? — скептически протянул я.

— Да! — вспыхнула красавица. — А вот ты — дурак, которому судьба дает шанс возвысится, но который не хочет им воспользоваться

— Ну, не хочу, — я уже начал звереть. — И что? В конце концов, чего ты ко мне привязалась? Попробуй найти умника, который согласится рискнуть жизнью ради того, чтобы доставить твое высочество в объятия любящих родителей. А я на это посмотрю.

— Ты — ограниченный простолюдин! Посмотри вокруг. Что ты видишь? Приют бедняка, убогую лачугу. Для тебя счастье — работать не покладая рук, есть грубую пищу и пить дешевое вино. Мне жаль тебя.

— Замолчи, — мной овладела ледяная ярость. — Ты не имеешь права так говорить со мной. А еще ты, глупый ребенок, не имеешь права судить или жалеть меня. В том, чтобы работать нет ничего постыдного. Вот только тебе, за всю свою жизнь не ударившей палец о палец, этого не понять. Я никогда не бил женщин. Меня так воспитали. Но сейчас я хочу тебя ударить. И боги — свидетели, ударю, если ты скажешь, еще хоть одно слово.

Я повернулся спиной к онемевшей Элейне. Потушил печь. Не хватало еще пожар устроить. Накрыл хлеб тряпицей и убрал его в буфет. Потом обогнул по девушку дуге, стараясь не встречаться с ней взглядом, и вышел из кухни. Меня просто колотило от злости. Так, нужно срочно выйти на свежий воздух. И успокоиться, пока эта идиотка не довела меня до греха.

Дорога к трактиру заняла у меня немного времени. На улицу опустился вечер, и темнота, слабо разгоняемая уличными факелами, взяла город в свой плен. С трудом подавил злость, появившуюся после разговора с эльфийкой. Эх, наверно я, то же был в чем-то не прав. Не знаю, что на меня нашло. Однако все мои душевные терзания закончились, когда я открыл дверь таверны. "Неистовый Язычник", не знаю, кому пришло в голову так назвать таверну, был весьма популярным заведением в торговом квартале магов.

Достаточно дорогое заведение, чтобы отсеивать всякую шваль. В нем обычно собирались средней руки торговцы, зажиточные горожане, офицеры местного гарнизона и прочая полуреспектабельная публика. У дядюшки Янниса в "Черной кошке", конечно, кормят лучше, но я забыл котелок. А возвращаться туда без него я не рискну…

Как всегда вечером практически все столы были заняты. Но хозяин заведения хорошо знал меня. Я был здесь почти завсегдатаем, да к тому же пару раз помог ему разобраться с кое-какими делами…

— Эндрю, — возник он передо мной. Хиггинс, как я всегда считал, был типичный примером того, каким должен быть трактирщик. В меру толстым, улыбчивым пройдохой.

— Приветствую, — вежливо поздоровался я с ним.

— Ты один?

— Один, — пожал я плечами и обвел рукой забитую таверну. — Вижу народу у тебя много.

— Для тебя, мой друг, — широко улыбнулся он. — Всегда найдется местечко.

Он провел меня к крайним столикам. Несмотря на то, что все они были заняты, но словно по мановению ока, один из них был освобожден. Сидевшие за ним как-то незаметно растворились в зале.