Ольга Сараева - Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть1 (СИ)

- Вы как здесь, Долгобородые? - поинтересовался эльф.

- Да есть тут одна калиточка, - прищурился Данги.

Гномы по-хозяйски оглядели меня с головы до ног, проверяя, вся ли я на месте, потом по очереди подержали мою руку в своих огромных ладонях и наконец дружно покраснели от удовольствия, когда я расцеловала их в румяные щёки. Гил с улыбкой наблюдал за всем этим, сложив на груди руки. Когда семейный ритуал приветствия был закончен, взоры близнецов обратились на оружейника. Гномы так же внимательно оглядели эльфа и дружно хлопнули его по плечу: Дангор - с правой руки, Дигрим - с левой. Только поэтому Гил и устоял на ногах. Ему пришлось несколько раз встряхнуть руками, восстанавливая чувствительность. Гномы расхохотались.

- А ты говоришь - наковальня! - со смехом сказал Данги.

- Это ты говоришь - наковальня, а я про камень говорил, вместо головы, - рассмеялся оружейник в ответ, постучав пальцем по лбу.

Я с удовольствием наблюдала за гномами. Это были прежние Дигрим и Дангор, и всё же неуловимо изменившиеся. В их глазах появилось то, чего не было раньше: спокойная мощь у Дигрима, и холодный, вернее, стальной огонь у Дангора. Взгляды братьев были полны Силы, это я видела и без Веды. У них и правда всё получилось!

В то утро я ждала Дигрима и Дангора в условленном месте на опушке леса. Мы собирались наведаться к Эр-Гондадуру - исполинским Чёрным скалам, отвесно вздымающимся прямо посреди равнинного редколесья. Именно там Гриш нашёл странный, отливающий металлическим блеском кусок породы: повзрослевший за лето грифон сохранил свою детскую привязанность к красивым камушкам. Камень почему-то очень заинтересовал моих названых братьев. Впрочем, когда это гномов не интересовали камни? Однако находка оказалась столь необычной, что Дигрим и Дангор решили сами осмотреть Чёрные скалы.

Я услышала близнецов раньше, чем увидела. Как обычно, они спорили на ходу. Вернее, пытался спорить Дангор, а Дигрим всё больше сопел да изредка односложно отругивался.

- Говорил я тебе, что из Синедолья через Долгий луг идти надо? - кипятился Дангор.

В ответ - сердитое сопение.

- Нет, ты мне ответь: говорил, аль нет? - не сдавался младший.

Сопение стало громче.

- Тогда бы по жаре в гору тащиться не пришлось. А ты: "поверху пойдём" да "поверху пойдём"! Тьфу!

- Не доставай! - не выдержал старший.

- Как же, тебя достанешь!

Послышался глухой звук: на землю упало что-то тяжёлое.

- Всё! - рыкнул Дигрим. - Сам дальше тащи!

Я не выдержала и рассмеялась: гномы спорили всегда и по любому поводу, но при этом друг без друга не могли ступить и шагу.

- Ребята, давайте сюда!

Братья как по команде закрыли рты и затопали ко мне, подхватив заплечные мешки.

- А-ой, Тари! - поздоровались они.

Их румяные лица светились искренней радостью.

- А-ой! Что это у вас? - спросила я, указав на мешки.

- Инструмент кое-какой прихватили, пригодится, - уклончиво ответил Дангор.

Видимо, прихваченный с собой инструмент годился не только для горных работ. Я понимающе кивнула и уточнила:

- У Эр-Гондадура раньше бывали?

- У Чёрных скал-то? Нет, самим не доводилось, а от Старших слыхали кое-чего. Интересное, сказывают, место.

Я пожала плечами: к Эр-Гондадуру мы летали с Гришем и ничего необычного не заметили, кроме самих скал, конечно.

- А где Гил?

Гномы посмотрели друг на друга.

- А он, Тари, в Андарель подался, за своей памятью. Сказал, ты поймёшь, - подал голос Дигги.

- А почему через вас передал? Мог бы и сам, - обиженно заметила я.

- Так иначе-то он бы не ушёл!

Белегорн, как известно, мудрый лес. А ещё - лес предусмотрительный, и потому чем ближе к опушке, тем реже встречались Окна, да и те находились в разных заковыристых местах. Например, то Окно, к которому мы шли, было "подвешено" над высоким, почти в рост человека, старым пнём, до которого можно было добраться, только пройдя по стволу огромного упавшего дерева. Нам пришлось ещё и взяться за руки: ни разу не бывавшие у Эр-Гондадура гномы не представляли себе ориентира.

Снизу Чёрные скалы выглядели ещё грандиознее, чем с высоты полёта грифона. Семь отдельно стоящих, подпирающих небо чёрных каменных столбов! Чтобы просто обойти вокруг любого из них, понадобится не меньше дня. Однако гномы трудностей не убоялись и бодро направились прямиком к ближайшей скале. Мне же после лазанья по деревьям за ручку с двумя гномами требовался отдых, хотя бы моральный. Хорошо ещё, что Окно открылось на небольшом, поросшем низким кустарником пригорке, а не на одном из этих каменных гигантов.

/Ну, это ты слишком!/ - возмутился Лес"с. - /Тебе же известно, почему до некоторых Окон нелегко добраться./

Известно, конечно: Белегорн скрывает их от непрошеных гостей. Только зачем прятать, если можно просто закрыть? Мне приходилось видеть, как Окна исчезали прямо на глазах.

Не знаю, почему я не пошла вслед за гномами, а решила сначала осмотреться. Потеряться здесь у меня не было шансов: редкий лес просматривался насквозь, до самых скал. Оглянувшись, я сразу потеряла всякий интерес и к лесу, и к Чёрным скалам, потому что с другой стороны у подножия пригорка лежало тело. И в том, как оно лежало, было что-то неестественное и страшное. Ноги сразу стали ватными, во рту пересохло.

/Кто это, Лес"с?/

/Ещё не знаю. Я не слышу его/, - слегка удивлённо ответил Хранитель.

/Он жив?/

/Почти нет. Зови на помощь!/

Ну конечно! Как же я забыла?

- Дигги! Данги! Скорее! - я закричала так, что ко мне должны были сбежаться не только гномы, но и окрестные скалы.

Братцы-рудознатцы не успели далеко отойти, поэтому оказались рядом со мной ещё до того, как я закрыла рот. С пригорка мы скатились уже втроём. Перед нами, безвольно раскинув руки, ничком лежал человек. Красивая дорогая одежда, расшитые серебром высокие сапоги, рядом - прекрасный меч с тёмным клинком, за голенищами сапог - два к"риса ему под пару. Длинные чёрные волосы рассыпались по плечам. Почему-то сердце сжалось так, что перехватило дыхание.

- Эльф, - сказал Дигрим, едва увидев лежащего.

- И не из простых, - добавил Дангор, задумчиво разглядывая меч.

Эльф? Ну конечно! Как же я сразу не поняла? Дигрим осторожно перевернул эльфа на спину и пристроил его голову у себя на коленях. Вся левая сторона красивого мертвенно-бледного лица была залита кровью: глубокая рана пересекала его от виска до подбородка. Кровью пропиталась левая сторона куртки и часть рукава, а из открытой раны, поблёскивая на солнце, торчал острый край какого-то металлического предмета.