Элизабет Мэй - Охотницы

Я повязываю сейгфлюр вокруг шеи и шагаю вперед. Мои мышцы наготове — расслаблены, закалены двенадцатью месяцами изматывающих тренировок с Киараном. Мои техники улучшились во время ночей, когда я уничтожала фейри без его помощи. Киаран заявляет, что я еще не готова охотиться в одиночку. Я дюжину раз доказывала, что он ошибается. Конечно, он не знает, что я нарушаю его прямой приказ не охотиться одной, но то, что ему неизвестно, не причиняет нам вреда.

Вкус силы фейри новой волной проходится по моему языку. Должно быть, это где-то за следующим поворотом. Я резко останавливаюсь.

— Замечательно, — бормочу я.

Коридор ведет к спальням. Если меня застанут там, избежать скандала не удастся. Моя репутация уцелела только потому, что прежние слухи обо мне не были доказаны. Если меня застанут возле личных покоев Хепберна, возникнет настоящая проблема, которой моя сомнительная репутация уже не выдержит.

Я переступаю с ноги на ногу. Возможно, если я очень быстро…

— Айлиэн!

Я оборачиваюсь. Ох, черт!

Кэтрин и ее мать, виконтесса Кэссилис, стоят в коридоре довольно далеко от меня, возле двустворчатых дверей, ведущих в бальную залу. Они приближаются, и Кэтрин смотрит на меня с удивлением и замешательством, а ее мать… Что ж, она изучает меня с откровенной подозрительностью.

— Айлиэн, — повторяет Кэтрин, когда они подходят ко мне. — Что ты здесь делаешь?

У обеих одинаковые блестящие светлые волосы и большие голубые глаза. Вот только взгляд леди Кэссилис можно назвать скорее пронзительным, нежели невинным. У нее большой талант замечать даже мельчайшие несоответствия приличиям. Нэй, даже малейший намек на позор.

К черту все! Быть пойманной, когда направляешься в личное крыло Хепберна, — это плохо. Это не то место, где стоит находиться приличной женщине. Или, по крайней мере, ее там не должны поймать. Это важный момент.

— Перевожу дыхание, — поспешно говорю я, тяжело дыша в подтверждение своих слов. — Лорд Гамильтон слишком быстр в танце.

Кэтрин выглядит удивленной.

— О? Для мужчины его возраста, я полагаю.

— Поэтому , — говорю я, пристально глядя на Кэтрин, — я здесь, чтобы немного передохнуть. Вот и все.

— Ах, дорогая , — говорит леди Кэссилис, нарочито интонируя слова. — Стоит расслабляться в бальной зале, которая в том направлении.

Она кивает в сторону двери в начале коридора.

Сила фейри оставляет раздражающее ощущение пульса на языке — тварь явно тянется своими силами вовне, пытаясь кого-то приманить. В ответ мое тело напрягается.

— Ах, айе, — говорю я, и мой голос выдает напряжение. — Но…

— Да , — поправляет виконтесса. — Айе звучит как ужасное просторечие.

Леди Кэссилис относится к небольшому, но все растущему кругу шотландской аристократии, среди которой бытует убеждение: стоит лишь нам начать говорить, как англичане, и шотландцев начнут считать более цивилизованной нацией. Полная ерунда, я полагаю. Мы вполне цивилизованны сами по себе. Но я бы не стала обсуждать это в коридоре, пока кровожадная тварь на свободе.

— Айе, конечно. В смысле, да , — отвечаю я.

Боже, неужели нет никакого вежливого способа избавиться от этого разговора?

— Матушка, — Кэтрин вклинивается между нами, — я уверена, что у Айлиэн есть логичное объяснение, почему… она находится здесь. — Она поворачивается ко мне. — Мне казалось, ты обещала этот танец лорду Кэррику.

— У меня мигрень, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно невиннее. — Я искала дамскую комнату, чтобы передохнуть.

Кэтрин приподнимает бровь. Я отвечаю ей взглядом.

— Что ж, позволь составить тебе компанию, — говорит Кэтрин.

— Ах, эта постоянная мигрень, — вздыхает леди Кэссилис. — Если ты собираешься лечить ее в дамской комнате, то последняя находится в другом конце коридора.

Виконтесса пристально смотрит на меня. Я прекрасно знаю, что, будь у нее доказательство моего дурного поведения, Кэтрин давно была бы ограждена от общения со мной. Леди Кэссилис формально сопровождает меня как дуэнья, но лишь потому, что Кэтрин попросила ее об этом, в память о дружбе с моей матерью. Не представляю, что между ними могло быть общего.

— Так или иначе, — говорит леди Кэссилис, — леди никогда не должна покидать бальную залу без сопровождения. Что тебе хорошо известно, Айлиэн. Мне нужно упоминать, что нахождение в одиночестве в пустом коридоре — это еще одно нарушение этикета? — Она хмыкает. — Боюсь, что твоя матушка, будь она до сих пор с нами, была бы огорчена.

Кэтрин ахает. Я сжимаю кулаки и выдыхаю. Внутри меня начинает расти тоска, которую быстро заменяют гнев и всепоглощающая жажда мести. Всего одно убийство, чтобы еще раз похоронить болезненные воспоминания о смерти моей матери. Даже мой идеальный контроль не безграничен — я должна найти фейри до того, как жажда уничтожит меня.

— Матушка, — решительно заявляет Кэтрин, — вы не могли бы подождать меня в бальной зале? Я скоро там буду. — Когда леди Кэссилис открывает рот, чтобы запротестовать, она добавляет: — Я ненадолго. Просто позвольте мне сопроводить Айлиэн в дамскую комнату.

Виконтесса окидывает меня взглядом, высокомерно вздергивает подбородок и идет к бальной зале.

Кэтрин вздыхает.

— Она не нарочно.

— Нарочно.

— Айлиэн, что бы ты ни задумала — не задерживайся, или я не смогу навестить тебя в среду. Матушка…

— Знаю. Она считает, что я плохо на тебя влияю.

Она вздрагивает.

— Возможно, недостаточно хорошо.

Я улыбаюсь.

— Я ценю, что ты лжешь ради меня.

— Я никогда не лгу. Я просто слегка приукрашиваю факты, когда того требуют обстоятельства. Например, я собираюсь сказать матушке, что у тебя болит голова настолько сильно, что ты можешь пропустить несколько танцев.

— Это очень тактично с твоей стороны. — Я отдаю Кэтрин свою сумочку. — Ты не подержишь это ради меня?

Кэтрин смотрит на нее.

— Думаю, в дамской комнате сумочки не запрещены.

— Айе, но необходимость носить сумочку может усилить мою головную боль .

Я вкладываю ридикюль ей в руку.

— Хм… Знаешь, когда-нибудь я стану задавать вопросы. Возможно, ты даже ответишь на них.

— Когда-нибудь, — соглашаюсь я, благодарная за доверие.

Она улыбается и говорит:

— Что ж, отправляйся в свое загадочное путешествие. Но не забывай о нашем ленче. Твой повар единственный, кто знает, как готовить идеальные огуречные сандвичи.

— Это действительно единственная причина твоего приезда? Чертовы сандвичи?

— Компания тоже довольно приятная… когда у нее нет головной боли.

Хулигански мне подмигнув, она шагает прочь и скрывается за двухстворчатой дверью бальной залы.