Жан-Луи Фетжен - Эльфийские хроники

— Если вы мне позволите, отец, я…

Кер уже не слушал: он пришпорил коня и поехал к главным воротам города. Вслед за ним тут же потянулся и его великолепный эскорт.

— …останусь здесь, чтобы понаблюдать за тем, как тренируются воины, — договорил Пеллегун, когда король и его эскорт уже уехали.

Принц, потянув поводья, уже собирался развернуть своего коня, когда вдруг заметил, что епископ не поскакал вслед за королем и смотрит на него. Этот его испытывающий взгляд очень не понравился Пеллегуну. Принц с неудовольствием подумал, что Дубриций сейчас, наверное, начнет разглагольствовать о долге и о величии судьбы его, Пеллегуна. Вежливо кивнув священнику, он поскакал рысью вслед за королем. Когда принц проезжал мимо епископа, тот что-то ему сказал, но принц расслышал только одну фразу:

— Это продлится недолго!

Ллиана еще никогда не видела такого великолепия. Похоже, все золото, серебро и драгоценные камни, которые карлики на протяжении столетий извлекали из недр своих гор, были собраны здесь, в парадном зале Гёттамсторга (так называли королевский дворец династии потомков Двалина). Золото здесь можно было встретить везде — даже на испещренных насечками доспехах стражников, заклепках дверей, кольцах подставок для факелов. В глубине зала имелась огромная терраса, на которой уместилась бы целая сотня гостей. Отсюда открывался великолепный вид на закат солнца, лучи которого освещали заснеженные вершины, тянущиеся до линии горизонта, и наполняли зал золотистым светом. Однако шелковые и бархатные обои, шторы с позолоченной бахромой, красиво разрисованные несущие конструкции, мозаика мраморного пола и скульптуры, украшающие стены и колоннады, — все это не могло сгладить общей грубой массивности конструкции всех помещений. Гёттамсторг был вырыт в склоне горы, у края бездонной пропасти. В него можно было попасть только через подземный город Гхазар-Рюн, который, в свою очередь, был защищен множеством башен, укрепленных мостов и потайных ходов. Уже само название дворца довольно точно отражало то, что принцесса Элианда почувствовала, войдя в него. «Богатая крепость»… Каким бы роскошным ни был Гёттамсторг, он являлся прежде всего укреплением. А еще, можно сказать, сердцем королевства, расположенным внутри горы.

Выставлять напоказ одновременно и военную мощь, и богатство — это было весьма характерно для карликов. Их золото не хранилось в сундуках, а красовалось на стенах, оружии, доспехах, шеях их супруг и даже на посуде. На протяжении столетий карлики-рудокопы, прокладывающие в горе бесконечно длинные туннели, непрерывно собирали для своих королей огромные богатства. Часть золота королевские казначеи тратили на рынках, устраиваемых людьми и гномами, покупая то, что не родили бесплодные земли карликов.

Направляясь к трону между рядами, образованными несколькими сотнями сановников-карликов обоих полов (эти сановники были либо воинами, либо дипломатами, либо кузнецами, либо колдунами, поскольку только эти четыре рода занятий считались достойными для знати), Ллиана впервые в жизни почувствовала, насколько бедной и невзрачной является одежда, в которой она ходит. Эльфы отнюдь не пренебрегали красивыми нарядами, тонкими тканями и серебряными украшениями, однако повседневная жизнь в лесу заставляла их носить одежды из толстой и прочной материи, крепкие сапоги и длинные плащи из той переливающейся ткани, которую они называли муаром и которая имела зеленые и коричневатые оттенки, соответствующие цвету листьев и стволов деревьев. Именно так она сейчас и была одета, и в глазах гномов она видела не только враждебность и надменность (что было вполне естественным для двух народов, которые очень долго враждовали друг с другом), но также и что-то вроде насмешливого сочувствия, которое раздражало ее все больше и больше. Проходя мимо гномов, она слышала, как они о чем-то шепчутся, показывая на нее взглядом. Карлики также украдкой улыбались и — что самое удивительное — делали какие-то вызывающие жесты, которые, как ей показалось, были вызваны не их смелостью, а скорее их страхом перед ней.

Чего она не знала, так это того, что слухи о ее появлении распространились по Гхазар-Рюну моментально. Про нее в городе ходили различные истории. Говорили, что во время сражения на опушке леса принцесса Ллиана убила гоблина по имени Шав, пригвоздив его ударом кинжала к стволу дуба. В качестве назидания ею пугали непослушных малышей. «Если будешь баловаться, то придет эльфийка Ллиана со своим длинным серебряным кинжалом…»

Троин, сидя на троне, установленном на помосте высотой в два локтя и целиком покрытом шкурой какого-то зверя, смотрел на то, как к нему приближается Ллиана. Его трон был высечен из камня. Над троном висело огромное черное знамя, на котором был изображен золотой меч. Этот меч карлики называли Каледвхом. В древние времена он был подарен богом Нуадой карлику Кредне в знак благодарности за то, что этот карлик выковал ему серебряную руку. Когда принцесса Элианда преклонила колено и поклонилась королю карликов, герольд ударил нижним концом церемониального посоха, окованным железом, по полу, требуя тем самым тишины.

— О Великий Король Троин, владыка Черных Гор, повелитель камней и металлов, я вас приветствую, — громко сказала Ллиана, надеясь, что такое обращение к королю вполне соответствует правилам придворного этикета. — Я — Ллиана, дочь Арианвен, наследственная принцесса королевства Элианд. Я приветствую вас от имени эльфов.

В толпе придворных снова начали шептаться. Герольд — пожилой карлик с седой бородой и густыми бровями, одетый в черную ливрею с изображением золотого меча (такие ливреи носили придворные в королевском дворце династии потомков Двалина) — снова ударил своим посохом по полу, заставляя всех замолчать.

— Дочь Арианвен, — заговорил герольд почти оглушительным голосом, — перед тобой Его Величество король Троин, сын Хора, сына Нирадда по прозвищу «Длинная Секира», король королей и повелитель Гхазар-Рюна! Троин Могущественный, Троин Длиннобородый, Троин Долгожитель! Владыка Черных Гор, Великий Король карликов, живущих в Красных Горах, повелитель холмов и туннелей, владелец огромных сокровищ, командующий громадным войском! О тебе же мы наслышаны, и мы и сами видим, что это — ты!

Герольд снова ударил посохом в пол, и все придворные склонили головы. Король встал с трона. Даже и не взглянув на эльфийку, он спустился с помоста, покрытого шкурой, и вышел из зала. Вслед за ним устремилась внушительная группа его телохранителей. Ллиана среди всех присутствующих в зале была единственной, кто не опустил голову, а, наоборот, стал таращиться на короля — не столько от отсутствия уважения к нему, сколько от изумления. Неужели аудиенция, которую она, Ллиана, ждала в течение нескольких недель, уже закончилась, так толком и не начавшись? Находившиеся вокруг нее карлики уже начали расхаживать туда-сюда, парадный зал наполнился шумом их разговоров, по залу засновали слуги, разносящие оловянные кувшины и стаканы с питьевой водой и вином. Эльфийка поднялась с колена и постояла некоторое время в нерешительности, пока ее внимание не привлек смотревший на нее насмешливым взглядом карлик относительно высокого роста (его затылок доходил ей до подбородка), с очень короткими волосами и длинной каштановой бородой, кончик которой он засунул себе за пояс. Этот карлик, увидев, что Ллиана на него смотрит, почтительно поприветствовал ее. Ллиана тут же узнала в нем того всадника, который несколько дней назад на границе этого города объявил ей, что король Троин хочет с ней поговорить.