Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Будут ещё приказания, мой господин? - спросил Юген, не поднимая на Алака взгляд. Юноша покачал головой и убрал расставленные на карте фигуры с изображением воронов и псов.

- Нет, на сегодня всё. Вы все свободны, - произнёс Таодан. - Можете возвращаться к своим обязанностям.

Командиры сухо поблагодарили его и быстро покинули палатку. Юген собрался уже уходить, но вдруг остановился и обернулся к Алаку. Юноша был удивлён, заметив на его лице какое-то тревожное выражение. Не каждый день Роялда что-то беспокоило. И, кажется, он с самого утра был взволнован и рассеян. Потому Юген и не ответил привычным сарказмом на претензии Ворона по поводу военного совета. Тихий и послушный Роялд - это не тот человек, которого знал Алак.

- Выкладывай, Юген, - вздохнул Алак, откидываясь на спину стула. - Что стряслось? - юноша не мог отделаться от навязчивого желания занять чем-нибудь свои руки. Когда он нервничал, только это немного отвлекало его. Лежавшие на столе перья стали случайными жертвами его нервов - первые три были сломаны уже через несколько мгновений и теперь валялись в стороне.

- Пришли вести из Вороньего утёса.

Снова хруст - Алак сломал четвёртое перо и поднял на Югена пристальный взгляд. Вороний утёс... Как давно оттуда не приходило ни строчки! Но... ох, Таодан почувствовал, как его начинает трясти. Ему отчаянно хотелось верить, что не пострадал никто из его семьи. Только не мама, не Юанн. Их потерю он не перенесёт ни за что в жизни.

- Что-то с мамой? - Алак напряжённо смотрел на Югена. - С Юанном?

Когда Роялд покачал головой, Алак облегчённо выдохнул и прикрыл глаза. Он уже подумал о худшем. Отец и так ушёл к Четверым слишком рано, юноша не хотел потерять ещё и мать с братом.

- Госпожа Эвлин выступает против Орлов, - Юген опустился на скамью напротив Алака. - Мне доложили о том, что Бухта Огней отказалась признавать Аньюн императрицей. Они считают, что эта девушка вас околдовала. В жизни ничего смешнее не слышал! Это всего лишь повод. Уловка. Под этими словами они скрывают своё собственное желание править Фабаром вместо вас.

- Но Орлы всегда были союзниками моего отца и деда! - воскликнул Алак, отбрасывая в сторону обломки пера. - Они поддерживали Таоданов в трудную минуту! Всегда, ещё со времён Империи Воронов!

- Вы смеётесь, мой господин? - Юген приглушённо хмыкнул. - Гарсаны всегда были бездушными тварями, не знающими понятие чести. Когда Аэгону Ворону требовалась помощь гарсанских всадников, находившихся неподалёку, Орлы сделали вид, что не получали письма.

- Может, они действительно его не получали, - пробормотал Алак. - Почтового голубя могла схватить хищная птица или подстрелить какой-нибудь крестьянин по ошибке.

- Но не ворона из императорских птичьих башен. Они получили письмо, но не ответили. Думаю, дальше вы помните, что случилось с Аэгоном Вороном и всей его семьёй.

Алак промолчал в ответ. Он не знал, что здесь вообще можно говорить. Юноша уже давно уяснил, что князья, какими те преставали в его глазах, оказывались на деле совершенно иными. Молодой Таодан помнил, как в детстве часть ездил вместе с отцом к Чавесу Гарсану. Тот мужчина запомнился ему приятным человеком, готовым откликнуться на любую просьбу о помощи. Но Юген утверждал обратное. Чавес Гарсан стал его врагом. Человеком, что разогревал вражду между княжествами Фабара.

- И что моя мать? - пробормотал Алак. - Она выступила против Орлов?

- Только что прилетело письмо от неё - ваша мать собирается вступить в союз с Совами и лишь потом выступить против Гарсанов. Гарнизона вашего княжества не хватит, чтобы захватить Бухту Огней. Почти все боеспособные воины отправились к вам на службу и сейчас находятся здесь.

- А если отправить их обратно к матери? - напряжённо спросил Алак. Он не знал, как выходить из сложившейся ситуации. Но он не мог позволить, чтобы его мать разбиралась со всем этим в одиночку.

В ответ на его слова Юген покачал головой.

- Если вы отправите этих людей в Апрак, то у вас не останется здесь ни одного действительно верного вам человека, - прежде чем Алак попытался что-то возразить, Роялд покачал головой: - Шиттарии не в счёт, мой господин. Может, они и выбрали вас своим великим ханом, но действительно верно служат лишь Питонам.

Алак тяжело вздохнул и запрокинул голову. Ему тяжело было слушать всё это. Он был бессилен. Мать в одиночку разбирается с Орлами, Джакал и Талмэи оказались захвачены в плен какой-то женщиной из числа пиратов, помилованных в прошлом старым князем Альвишем, Эйд пропал... Почему вдруг боги стали так немилостивы к фабарцам? Что они все делали не так?

- Хорошо, я понял, - вздохнул Алак, опустив голову и закрыв глаза. - Я останусь здесь, продолжу заниматься всё тем же. В конце концов, у меня полно забот и здесь...

Юген расплылся в улыбке и поднялся из-за стола. Он хотел уже выйти из палатки, но Алак снова остановил его, негромко окликнув. Когда мужчина обернулся, юноша приглушённо пробормотал:

- И пожалуйста, больше не устраивай никаких военных советов без моего ведома, - Таодан бросил в сторону Югена недовольный взгляд, и тот нервно рассмеялся. - То, что я услышал от командиров, меня просто в ужас повергло. Они хоть имеют представление, что такое тактика?

Юген улыбнулся и, кивнув головой, покинул палатку. Оставшись в полном одиночестве, Алак вновь закрыл глаза и попытался успокоиться, хотя сердце в груди бешено колотилось. Он снова был совсем один. Его друзья были в беде, а он ничем не мог им помочь. Какие привилегии ему давал титул хранителя врана? Он всё равно ничего не мог поделать.

В гордом одиночестве Алак просидел ещё некоторое время. Отсюда громких хриплых голосов воинов почти не было слышно, и лишь пьяные песни и неумелая музыка проникали в палатку, заставляя молодого Ворона улыбаться. Все эти звуки успокаивали его, как успокаивал тёплый вечерний ветер, мерцавший сквозь тонкий купол шатра силуэт луны и треск затухающего огня. Таодан был один на один с природой, чувствовал её каждой клеточкой своего тела. Именно ветер принёс ему весть о незваном госте. Услышав едва заметный шорох, юноша приоткрыл глаза и тут же почувствовал, как на его плечи опускаются нежные женские руки. Тонкие пальцы принялись массировать его уставшие мышцы, заставляя расслабиться и приглушённо застонать.

- Мой шаттар устал, - прошептала Аньюн, наклоняясь чуть вперёд и дыша ему прямо в шею. Алак кожей чувствовал её жаркое дыхание, от которого по всему телу бежали сладкие мурашки.

- Ты пришла из лагеря шиттариев сюда? - улыбнулся юноша, слегка жмурясь от удовольствия. - Довольно рискованно. Здесь многие недолюбливают тебя.

- Ну и пусть, - Аньюн продолжала массировать его плечи. - Я не боюсь твоих князей, мой шаттар.