Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Мне нужно к моему сыну... - прошептала Эвлин, прижимая к себе Килин. - Я нужна ему, пока ещё не стало слишком поздно.

***

Свежий снег хрустел под ногами лошадей, и Кован раздражённо осматривался по сторонам. Природа Фабара словно насмехалась над ними. Стоило им покинуть Медвежье плато, где царила вечная зима, как их снова встречали морозы и снегопады. Холод всегда сопровождал молодого Сатарна. Он уже и не помнил, когда в последний раз видел голую землю и молодые цветы. Это было около года назад, но казалось, что прошла целая вечность. В памяти Кована запечатлелся тот день, когда Хильда приехала к нему из-за Хребта Ночи и попросила о помощи. А теперь младший Сатарн вновь возвращался в земли Гарнизона. Но сейчас он был уже не фабарским воином, а послом Севера, отправленным в Фабар с одной-единственной целью: заключить союз.

Это была одна из самых безумных идей, что когда-либо приходили в голову Беральда. Кован пытался объяснить ему, что западные князья не станут иметь дело с северянами. Слишком свежи в их памяти были воспоминания о предательстве Медвежьего плато при падении Империи Ворона. Но старший Сатарн был уверен, что времена изменились. Изменился и великий князь Запада. Ещё год назад Фабар был страной объединённых западных княжеств. Теперь же это была возрождённая Империя во главе с хранителем врана. Ковану до сих пор не верилось, что тот забавный мальчишка из Академии, Алак, станет императором. Он был совсем молод, глуп и горяч. Но пока князья были верны ему, и юноша выигрывал сражение за сражением, когда лично руководил войском. У него были задатки хорошего лидера и блестящего тактика. Кован надеялся лишь на то, что молодой Ворон не станет слушать других людей, не думая собственными мозгами. Даже среди самых проверенных подчинённых может завестись крыса, которая сделает всё что угодно, лишь бы добиться своих тёмных целей.

Впереди показался знакомый золотистый шпиль Академии, и Кован натянул поводья, останавливая Буйного. Конь нервно захрапел и принялся рыхлить копытом лёгкий снег.

- Мы вернулись, - прошептал Медведь. Ему не верилось, что он снова был в землях Гарнизона. Такой восторг мужчина испытывал только тогда, когда впервые вернулся на Медвежье плато спустя несколько лет, проведённых в Фабаре. Сердце в груди сжалось от боли. Это было непередаваемое ощущение.

Тэйхир его восторга не разделяла. Приглушённо хмыкнув, она остановила своего жеребца, Вспыльчивого, и посмотрела на видневшийся вдали шпиль Академии.

- Боги, а я так надеялась, что никогда этот ужас больше не увижу.

- Так не любишь Академию? - усмехнулся Кован. А ему казалось, что Тэйхир просто обожала это место. Он помнил её ещё девчонкой, они учились примерно на одном курсе. Но Сатарн закончил обучение раньше и поступил в Гарнизон, а Корнибус ещё год числилась при Академии.

- Как вспомню, так в дрожь бросает, - фыркнула Тэйхир. - Какими взглядами на меня смотрели товарищи и учителя! Как будто я для них была кем-то вроде циркового урода.

- Ну знаешь, ты первая женщина на моей памяти, держащая в руках оружие, - Кован сдавленно рассмеялся. - Ты стольких девчонок вдохновила! Доказала, что не только мужчины могут сражаться в первых рядах войска и убивать каждого, кто встаёт у тебя на пути.

- И скольких девчонок я разочаровала, когда они не смогли поступить в Академию, - Тэйхир не разделяла радости Сатарна. - Я прошла отбор, победив десяток лучших учеников. Я уже была воином. Сражения были у меня в крови. А эти глупенькие крестьяночки и княжны решили, что смогут быть похожими на меня, просто взяв в руки меч.

Кован усмехнулся. Его всегда забавляла эта хмурость, что являлась неотъемлемым атрибутом Корнибус, как и её рогатый шлем.

- Одной повезло, - пожал плечами мужчина. - И она не просто воином стала, но ещё и паладином. Ты первая женщина-воин, она первая женщина-паладин. Удивительно, не правда ли?

Тэйхир ничего не ответила. Да, решимость Селеки поразила рогатую воительницу. Она никогда не думала, что кто-то решится бросить вызов законам, которые существовали в Сангенуме уже сотни лет. Никогда прежде женщины не становились паладинами. Им даже не позволяли поклоняться Свету, считая, что это оскверняет бога. Но молодая княжна Гвайров доказала всему миру, что это лишь глупые предрассудки. Селека была прекрасным паладином, даже лучше некоторых старейших членов Ордена. Тэйхир была рада, что именно она послужила тем самым примером, благодаря которому юная воительница поступила в Академию и исполнила свою самую заветную мечту.

Воины вновь двинулись в путь. Золотистый шпиль Академии уже отчётливо виднелся вдали. Он величественно возвышался над деревьями, указывая путникам дорогу. Через какое-то время Кован заметил знакомую каменную дорогу. По ней они с Тэйхир выезжали из Гарнизона, когда расследовали убийство волколаками одной из волшебниц-учениц. Ледолесье ничуть не изменилось с тех пор. Да и что могло здесь произойти всего за год? Лишь только молодые деревца стали выше, чем раньше, да речка слегка размыла берега и немного расширилась. Всё остальное было точно таким же, как и в тот день, когда Медведь и Рогатая покинули свою казарму в Гарнизоне и отправились следом за Хильдой на Север.

- Будь осторожен. Мы здесь считаемся за дезертиров, - напомнила ему Тэйхир, вытащив из-за спины свою секиру. Князь заметил промелькнувшую среди деревьев тень и вздрогнул. Действительно, встречали их здесь не слишком-то тепло.

- Не думаю, что нам стоит беспокоиться из-за таких... пустяков... - острое лезвие меча замерло у самого горла Кована. Мужчина поднял глаза и увидел, как с ветки дерева вниз головой свисал облачённый в чёрные одежды воин. На его груди висел зрачок с изображением вороньего крыла - символ Гарнизона и самого главнокомандующего. Рафаар встречал их холодно.

- Только двинься, и я перережу тебе глотку, - прошипел воин. Из-за деревьев показались другие. Они обошли путников стороной. Двое из них молча взяли их лошадей за поводья и куда-то повели. Ковану и Тэйхир оставалось только подчиниться. Корнибус вполне могла бы расправиться с этими воинами всеми, даже не полагаясь на помощь Медведя. Но Рогатая понимала, что они с князем вернулись в эти земли для того, чтобы заключить союз с Фабаром. Несколько трупов воинов Гарнизона, обнаруженные в Ледолесье, едва ли поспособствуют укреплению отношений.

Тот первый, что свисал с ветки дерева вниз головой, соскочил на землю и отобрал у путников их оружие. Когда один из воинов попытался коснуться расшитой золотыми нитями узды Буйного, жеребец едва не укусил его за руку.

- Ему не нравится, когда его трогают посторонние, - усмехнулся Кован, но воин лишь посмотрел на него с ненавистью и потянул жеребца за собой.