Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

Это сражение закончилось победой Фабара. Враг бежал, едва завидел в небе массивный силуэт Грозохвоста. Алак не стал преследовать беглецов - эта маленькая горстка из двух сотен людей всё равно не могла никак навредить армии Запада, уверенно продвигавшейся к Чёрной грани. Лишь несколько деревень в землях Рысей ещё оставались под контролем Псов, но и они скоро должны были пасть и вновь вернуться к своим законным владельцам.

Алак не мог описать словами, какой восторг он испытывал, отправляясь в бой верхом на Грозохвосте. Они не поднимались слишком высоко, но ветер в лицо всё равно вызывал у юноши целую бурю эмоций. Он ещё никогда раньше не чувствовал себя таким свободным, сильным и непокорным. Молодой император словно сам становился птицей, расправлял крылья и взмывал над верхушками деревьев, обрушивался на головы врагов и рвал их своими когтями. Во время сражения Алак и Грозохвост словно становились одним целым, и юноша мог поклясться, что крики врана сливались воедино с его боевым кличем. Они оба, хозяин и птица, могли говорить друг с другом одними лишь прикосновениями. И не было больше существа, кому бы эти двое так доверяли. Алак дорожил Грозохвостом, как самим собой, и даже не мог представить, что будет, если врана вдруг не станет. Это была не просто огромная птица. Это был его брат, товарищ по вольному воздуху и свободному небу, которое они покоряли вместе. И все эти люди, копошившиеся на земле, казались Таодану муравьями, недостойными постичь подобных эмоций. Когда он поднимался к самым облакам вместе с Грозохвостом, то словно отрекался от своей прежней жизни и становился совершенно другим человеком. Алак чувствовал себя настоящим императором, хранителем врана. Он защищал этих людей внизу, карал тех, кто смел восставать против его воли и оберегал земли от полчищ врагов, продолжавших атаковать и днём и ночью. Это были его обязанности, его бремя, которое молодой Ворон с гордостью нёс на своих плечах. Его отец гордился бы им. Алаку всегда хотелось узнать, что сказал бы Марвин Таодан, увидев своего сына таким. Не слабым плаксивым мальчишкой, а крепким и могучим воином, императором, способным дать отпор жестоким и коварным Псам.

Всё это недолго казалось Алаку сказкой. Ему хотелось верить, что он - величественный воин из легенд, но на деле всё вышло совсем не так. Уже на третье сражение молодой Ворон понял, что враг не настолько глуп, как ему хотелось бы. Мечи и копья не помогали против огромного врана, парившегося над головами вражеских воинов, но стрелы легко доставали его. А у Грозохвоста не было драконьей чешуи, пробить которую можно было только особым способом. Лучники представляли серьёзную угрозу для могучей птицы, и Алаку приходилось постоянно следить, чтобы Грозохвоста не подбили. Если он лишится способности летать, то погибнут они оба - и сам Грозохвост, и Алак на его спине. Но это были не единственные проблемы, вернувшие Таодана с небес на землю.

Прошло уже больше месяца с того момента, как Алак приказал своим янгулам отыскать виновного в убийствах нескольких командиров. Но как бы ни старался Таодан доказать, что это был Ши'хе, хитрый кочевник каждый раз уходил от наказания, придумывая тысячи оправданий. Сперва он говорил, что не мог совершить преступление, поскольку находился с заданием в ближайшем городе. И был прав - Алак сам его посылал туда, чтобы пополнить запасы необходимых целебных трав и настоев. Потом Ши'хе начинал предлагать юноше возможных преступников. Он без капли сомнения выдвигал самые невероятные предположения, рассказывал о каждом человеке всё, что знал. И Таодан действительно начинал верить, что янгул не совершал убийств. Но факт оставался фактом - ни один из шиттариев не рискнул бы идти против воли своего господина, убивать верных ему людей. На это были способны только такие жалкие низшие существа, как Ши'хе. Этот человек никогда не отличался храбростью. Он боялся встретиться с врагом лицом к лицу, скрестить оружие и поединком выяснить, на чьей стороне правда. Янгул использовал яды, дурманящие настои, всевозможные уловки, лишь бы никогда не смотреть в глаза своему противнику. И за это его ненавидели товарищи и соплеменники. Даже собственные талавары - Алак не раз замечал это в глазах шиттариев. Ши'хе оставался янгулом лишь потому, что был слишком опасен, и никто не решался вступать с ним в схватку. Даже Таодан не мог с уверенностью сказать, что вино, что предлагал ему кочевник при каждой встрече, не было отравлено. Га'кеон проверял всякое блюдо, всякий напиток, прежде чем позволить Ворону приступить к трапезе. К счастью, ещё ни разу никто не пытался отравить молодого шаттара и императора, так что и он, и Гао оставались живы и невредимы. Но Алак всё равно чувствовал, что когда-нибудь удача отвернётся от них. И тогда кто-то непременно пострадает.

Когда янгулы соскочили со своих коней, Таодан обернулся к ним и приветственно улыбнулся. Все четверо (Ши'хе старался как можно меньше попадаться на глаза молодому Ворону) были целы и невредимы, хотя участвовали в сражении вместе со своими людьми и бились в первых рядах, не жалея ни себя, ни лошадей.

- Гао, найти шорника и скажи, что седло нужно немного переработать, - обратился к янгулу Алак. - Задняя спинка натирает мне поясницу, а передние ремни мешают Грозохвосту взмахивать крыльями, когда он набирает высоту.

- Мой господин... - пробормотал Га'кеон, не решаясь смотреть ему в глаза, но Таодан этого не замечал. Продолжая ходить мимо стройных и мощных лошадей янгулов, он говорил:

- И пусть сделает какую-нибудь подкладку - я не хочу, чтобы Грозохвост стёр себе кожу на груди. Я вчера заметил, что перья там все потёртые. Это выглядит очень некрасиво. К тому же, не хочу, чтобы Грозохвосту было больно. Ты меня понял, Гао?

- Господин Алак, - громче произнёс кочевник, и юноша с удивлением на него посмотрел. Лишь сейчас молодой император заметил тревогу на лице янгулов и нахмурился. Это не предвещало ничего хорошего. Поправив съехавшие ножны с мечом, Таодан пристально осмотрел шиттариев и громко спросил:

- Что случилось?

В ответ янгулы переглянулись, словно не зная, с чего начать. Один лишь Га'джин, прочистив пересохшее горло, распрямил свою старую спину и пробормотал:

- Дурные вести, мой господин.

- Новая жертва? - Алак почувствовал, как напряглись мышцы на шее Грозохвоста под рукой молодого Ворона.

- Вашу жену пытались отравить.

Земля резко ушла у юноши из-под ног. Он наверняка упал бы, не подхвати его Гао под руку. Пытаясь прийти в себя, Таодан замотал головой. Ему не верилось, что нечто подобное вообще могло произойти. О боги, сначала командиры, теперь Аньюн! Она не должна была подвергаться опасности из-за него! На смену изумлению пришла неконтролируемая ярость, и Алак, резко выхватив из ножен меч, нанёс сокрушительный удар в стоявшее рядом тоненькое деревце. Га'кеон едва увернулся из-под посыпавшихся на него веток и недовольно забормотал. Юноша с большим трудом подавил вспышку ярости - чёртов убийца решил ударить в самое сердце молодого императора! Почему змеиная княжна, почему?! Нет, у этого кочевника не было никакой чести, раз он подвергал опасности собственную шаттари'хэсс, госпожу и богиню. Этот ублюдок пытался её убить. От подобных мыслей Алака едва не выворачивало наизнанку. Грозохвост разъярённо закричал, захлопав крыльями, и лошади янгулов испуганно попятились назад.