Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Хорошо. Возвращаемся.

Моррот кивнул головой и развернул своего коня обратно к холму, на котором оставались князья. Ньёр только сплюнул на землю. На душе было настолько паршиво, что юноша даже не хотел ничего говорить. Все эти люди вокруг умирали за него. Но Велиус был прав - никому не станет лучше, если Пеплохвата убьют во время сражения. Ради кого тогда старался Моррот? На что тратил свои деньги Бошефаль?

- Вы можете не беспокоиться, господин Ньёр, - устало улыбнулся Аякс. - Просто доверьтесь своим людям. Гильдия пиромантов разберётся с этими драконьими пушками.

- Если бы гильдия пиромантов что-то и могла, они бы уже давно это сделали, - Ньёр чувствовал, как досада буквально душит его, и недовольно оскалился.

- Мы можем прямо сейчас подняться на холм и увидеть всё собственными глазами. Не стоит недооценивать силу своих подчинённых.

На лице его не было абсолютно никаких эмоций, однако Змей прекрасно понимал, что сейчас чувствовал Велиус - его князь и молодая княжна находились за стенами Драмира и могли погибнуть в любую минуту. Если Анастасии покажется, что сражение складывается не в её пользу, она непременно решит избавиться от ценных заложников. Можно было представить, как сильно переживал сейчас Кайман. Он тоже не мог помочь своим друзьям абсолютно ничем. Рыжеволосый юноша мог только беспомощно смотреть на неприступные стены замка, за которыми скрывались дорогие ему люди. Было у Пеплохвата и Велиуса что-то общее. Только Аякс сейчас знал, как приободрить Ньёра, а юноша ничем не мог ему ответить. И от этого на душе становилось ещё более противно.

Молодой король ехал следом за Морротом и молча смотрел на то, что происходило вокруг него. Вот вороной жеребец проехал мимо искалеченного трупа рослого мужчины, со стороны казавшегося настоящим великаном. Ньёр хорошо запомнил этого крепкого воина с блестящей лысиной. Кажется, товарищи называли его Баргомом. Он напоминал ему могучую гору, которую невозможно было остановить ни острым мечом, ни копьём, ни стрелой. Но, как видно, Четверо любили злые шутки, и именно этот непобедимый с виду человек умер одним из первых. Перед боем товарищи Баргома шутили, что такие большие и могучие воины как он - прекрасная мишень для лучников. Никто и предположить не мог, что этот мужчина действительно умрёт от стрелы, что пробьёт ему грудную клетку. На лице мёртвого воина застыло изумление. Быть может, он и перед самой смертью не понял, что с ним произошло.

В нескольких метрах от рослого воина на земле лежал другой труп. Это был совсем ещё юноша - Ньёр познакомился с ним у большого костра на пиру в честь взятия Афша. Темноволосый, с неестественно белой кожей и лучистыми глазами, полными радости и желания жить, совершать подвиги. Лайом хвалился молодому королю, что будет одним из первых, кто войдёт в Драмир, и Пеплохват пообещал ему, что если это будет действительно так, то он дарует храбрецу титул уездного князя Красных берегов. Мечте мальчишки теперь не суждено было сбыться. Тело его едва можно было узнать из-за множества ожогов. Лайом подобрался к стене вплотную как раз тогда, когда из пасти драконьей пушки вырвалось обжигающее пламя. После этого юный воин ещё пытался добраться до лекарей и пересёк почти половину поля боя, прежде чем силы покинули его, и он рухнул здесь, посреди раскалённого песка и искорёженных тел товарищей. Ньёр остановил своего коня неподалёку и со скорбью посмотрел в перепуганное лицо мальчишки. Глаза его были широко распахнуты и устремлены куда-то в небо. Когда Пеплохват нагнулся над Лайомом, ему показалось, что юноша смотрит прямо на него и спрашивает: "Почему? Я хотел жить, как все. Я хотел каждый вечер возвращаться в любимую семью, где меня ждут. Почему я лежу здесь, в луже собственной крови, среди мёртвых тел своих друзей? Я умер за своего короля, но где был Он, когда последние силы покинули меня?". В руках Лайом сжимал железный амулет в форме драконьей головы. Заметив это, Пеплохват стиснул зубы и отвернулся. Этот юноша до последнего оставался верен своему королю, сражался за него и умер. А он, Ньёр, ничего не смог сделать.

Когда князья вновь вернулись на холм, Змей старался не смотреть на происходящее. Вокруг были тела убитых воинов, и молодому королю казалось, что они все смотрели на него, и в их пустых стеклянных глазах горела ненависть. Мёртвые обвиняли его, Пеплохвата, в своих смертях. Это было написано на их лицах, искажённых в испуге, удивлении, скорби. Лишь немногие умирали с улыбкой на устах, прижав к груди свой меч, копьё или длинный изогнутый лук. А над полем боя гордо реял золотой дракон, поглощённый угольно-чёрными клубами дыма. Символ, за который сражались и погибали люди, даже не знавшие Ньёра лично. Юноша со скорбью смотрел на всё это. Он был виновником стольких смертей. Он был тем, кто отправил всех этих воинов умирать за его идею стать королём.

- Выбросьте это из головы, - произнёс мрачно Аякс. Рыжеволосый юноша соскочил со своего коня и передал его поводья одному из оруженосцев. - Все эти люди признали вас своим королём. Они выбрали этот пусть сами. Они отдают свои жизни, чтобы вы могли править своими землями. Чтобы вы освободили Вэлн от власти Корсаков.

- Хасим заплатил им, - покачал головой Ньёр. - Они сражаются за деньги, умирают за деньги. Хотелось бы верить, что их семьи получат обещанную награду. Пятьсот золотых валгов - вот цена человеческой жизни? Тогда я предпочёл бы никогда не развязывать войну.

Велиус приглушённо усмехнулся. Стянув с себя шлем, он отряхнул взмокшие от пота волосы и вновь обернулся к Пеплохвату.

- Эти люди умирали, сражаясь с Фабаром. Эти люди умирают, сражаясь за вас. Эти люди будут умирать каждый раз, когда прозвучит боевой горн, и война придёт в их земли. Такова наша человеческая природа. Мы не можем жить, ничего не уничтожая. Закончится одна война - начнётся другая. Мира не существует. Существует лишь блаженное затишье, которому рано или поздно суждено закончиться, - он приглушённо усмехнулся, и в глазах его промелькнула злость. - Не берите в голову, молодой господин. Вы не чудовище и не убийца. Вы король.

Ньёр с сомнением посмотрел на него и тяжело вздохнул. Велиус снова был прав. Задумывались ли о жизни своих воинов Корсаки, посылая огромные армии на войну с Фабаром? Смотрели ли Ловарсы в глаза жён и детей убитых на поле боя мужчин? Это было естественным ходом истории. Одни княжества уничтожаются, другие возвышаются. И цена этому - человеческие жизни. Такова была злая шутка богов, придумавших злость, ненависть, ярость, зависть и желание убивать. Но за смертью приходила новая жизнь, за безумием - умиротворение. У каждой тёмной стороны была светлая. Жаль, что вера в Четверых не подразумевала всего этого.