Алексей Переяславцев - Возвращение неправильного попаданца или Негатор-5

Вывод был однозначным и устрашающим: Первый предвидел возможность ответного сокрушительного удара от Заокеании. И предположил вариант спасения, но лишь для себя. Почему не всех? Наверняка и на это имелись причины. Но уже нет времени на попытку их угадать, надо спасать свою шкуру.

Хассан не был хорошим аналитиком. Будь на его месте Тофар — тот наверняка придумал бы с пару-тройку вариантов. Но южанину в голову пришел только один. Выбора не было.

Кандидат в академики повернулся в сторону кормы, где стояла и наслаждалась ясной (хотя и прохладной) погодой госпожа Моана-ра в ярко-красном, вьющемся на ветру плаще. Про себя Хассан мимоходом отметил, что одеяние весьма дорогое.

После предписанных этикетом приветствий Хассан пошел напролом:

— Моана, я хочу довести до вашего сведения некую информацию.

— Охотно вас выслушаю.

Сказано было холодновато, но, как уже говорилось, этот вариант действий был единственным.

— Дело вот в чем…

Высокопочтенная выслушала без вопросов и комментариев. Когда Хассан закончил речь, собеседница все с той же холодностью ответила:

— Вынуждена вас огорчить: сказанное мне уже известно.

Кандидат в академики просто не знал, что Моана сильный аналитик. Ее осведомленность он объяснил лишь наличием информации, но никоим образом не умением обрабатывать таковую.

Удар был силен, но не настолько, чтобы отвлечься от плана:

— Мне кажется, Первый не рассчитывает, что вы уцелеете.

— Ну разумеется, он такого не предполагает.

Собеседнику очень хотелось спросить: «На что же тогда рассчитываете вы?», но вместо этого он задал другой вопрос:

— Почему вы согласились участвовать в этой экспедиции?

Броня невозмутимости треснула под напором удивления:

— Вы не знали? Да будет вам известно, что маги жизни по достижении докторского ранга дают клятву. Я тоже ее принесла. Все ее положения перечислять не буду, но среди них было вот что: я поклялась никому не отказывать в помощи по специальности. И еще один пункт запрещал мне причинять вред людям. Только лечить.

Намек был настолько прозрачен, что не понять было трудно:

— Как же тогда ваш бой… ну, когда вас атаковали люди Рухима?

— Все верно. Из этого правила есть исключение: в случае нападения я получаю право защищаться.

Хассан вспомнил уже известное: Профес никогда не бросал своих людей. Моана была именно такой. И она не боевой маг. Следовательно, в запасе у этой женщины и тогда было, и сейчас есть нечто… что предсказать нельзя. Следующий шаг был очевиден:

— Моана, у вас, как понимаю, имеется средство, которое поможет вам защититься от Первого. Вот почему я прошу вас взять меня с собой.

К собеседнице вернулась холодность.

— Хассан, в течение некоторого времени вы противостояли команде, к которой я принадлежу. И вы использовали сильные средства. В результате победили мы. Однако, насколько мне известны традиции Юга, поражение вовсе не означает конец борьбы. Южные обычаи личной мести мне также знакомы. Следовательно, вы враг Професу и его команде, то есть мне тоже. А теперь, будьте так любезны, объясните: зачем мне нужно вас спасать? Постарайтесь быть убедительным.

Хассан чуть задержал дыхание и сделал резкий выдох. Это помогло собраться с мыслями.

— Моана, вы совершенно правильно изложили положение дел. Но я, если позволите, продолжу ваши рассуждения. Весьма вероятно, Первый готовит ловушку, в которой планируется гибель всех присутствующих здесь Высших магов, кроме него самого. Не сомневаюсь, что ему этот исход выгоден. Почему — не знаю. Вы сами собираетесь выжить. Следовательно, по возвращении вам понадобятся союзники. Я готов стать одним из них. Вам понадобится свидетель. И это тоже буду я. Готов принести клятву, формулировку которой подберете вы сами. Прямо сейчас или в любой другой момент по вашему выбору.

Высокопочтенный полагал, что это заявление выглядит весьма серьезным. Ему и в голову не пришло, что проницательная и дальновидная собеседница уже просчитала весь ход разговора, а в данный момент лишь направляла нить беседы в желаемую для нее сторону.

Хассан продолжал нажимать:

— Но клятва — это не все. Я хочу стать вашим союзником, ибо уже понял, что за вашим командиром сила: его необычные знания и умения, его команда, которую он подобрал с необыкновенным искусством, его магия, которой я и названия-то не подберу. Одним словом, предавать вас мне до последней степени невыгодно, и я бы не стал этого делать, даже не будучи связан клятвой.

Секунды текли одна за одной. Женщина в красном плаще сохраняла неподвижность и, казалось, следила за какой-то точкой далеко за горизонтом. Наконец, губы разомкнулись и отчеканили:

— Хорошо. Вы поклянетесь, что оставите все планы мести моему командиру, известному под именем Профес-ор, а также кому бы то ни было из его команды, в том числе мне. Также вы поклянетесь, что…

Отдать должное изощренному уму госпожи Моаны: формулировка оказалась длинной и превосходно продуманной. В другой ситуации Хассан восхитился бы вслух. Сейчас такое выглядело, самое меньшее, неуместным.

Клятва была произнесена.

— Превосходно. Теперь о порядке действий. Судя по характеристикам кристаллов и в соответствии с логикой первым будет запущен «Вихрь Рухима», а за ним — «Черное пятно»…

В голове у Хассана мелькнула мысль, что собеседница вовсе не маг жизни, а универсал, потому что это предположение могло бы объяснить подобную осведомленность. Сия бредовая идея не только не рассеялась сама собой, но, наоборот, зацепилась острыми коготками в голове.

— … а поскольку вы, насколько мне известно, маг воды…

Кивок.

— …то вас привлекут к управлению тем большим кристаллом кальцита, с помощью которого запустят «вихрь»…

На этот раз высокопочтенный вспомнил, что визави столь же сильна в магии разума, как и в магии жизни, и потому могла порыться в голове у кого-то из Высших. Но этот вариант следовало отбросить, ибо такое действие хоть и было осуществимым, но не могло остаться незамеченным.

— …и вы, задействовав заклинание, останетесь не у дел, поскольку «Черное пятно» будут запускать другие Высшие. Я при этом буду на корме. Советую стать рядом со мной.

У кандидата в академики Хассан-орта тут же возникла твердейшая решимость последовать этому доброму совету. Одновременно появилась уверенность, что больше никакой информации не будет — во всяком случае, сейчас. Вот почему он поспешил закруглить разговор в выражениях, которые можно было бы счесть скорее почтительными, чем учтивыми.