Ланцов Алексеевич - Демон 2. В Средневековой Руси

— Золотом, — завершил фразу Максим, чуть поклонившись.

— Да, — по инерции произнес отец Вениамин и осекся. — Ваш цвет …

— Вы правы: мой цвет — золотой.

— Значит… — удивленно буркнул себе под нос священник и резко замолчал, внутренне себя ругая, что едва не сболтнул очень опасные слова.

— Долгих лет тебе жизни, друг мой, — улыбнувшись, сказал Максим и перекрестил отца Вениамина, активируя несколько плетений для лечения его тела и общего омоложения. И дряхлый старик на глазах пяти епископов и патриарха меньше чем за минуту стал молодым мужчиной в полном расцвете сил, которому на вид и двадцати лет не дашь. А потом повернулся к патриарху и, подмигнув, дракон отметил. — Настоящие чудеса, право, на заказ не стоит делать.

Свежий ветер теребил волосы Максима, бодря и даже немного веселя. Жутко хотелось обернуться в истинное тело и немного полетать в этих свежих воздушных потоках и морских брызгах. Но нельзя. Несмотря на то, что облик дракона многократно усиливал магические способности за счет более развитой структуры энергетических каналов, он имел один сильный недостаток — постоянно расходовал довольно много маны. А ее тут раздобыть было затруднительно: либо ожидать десятилетия, либо оставлять после себя дорогу смерти из развеянных в прах людей и животных. В общем, ни то, ни другое для обыкновенной шалости совершенно не годились, так как совершенно не испытывая угрызений совести, Максим не желал убивать сверх того, что необходимо, стремясь по возможности договариваться.

Подумав об этом, дракон хмыкнул и обернулся, обозревая свой отряд, который растянулся на пару миль. Двенадцать больших нефов шли стройным кильватером. Восемьдесят рыцарей, оруженосцев и просто разного рода бойцов. Двести семьдесят моряков. Восемнадцать слуг. Сотня мастеров и ремесленников всех видов. Итого — около полутысячи человек. Он обращал в прах далеко не всех, давая шанс тем, кто хотел его получить и имел к этому возможность.

И эта, весьма внушительная по меркам первой половины XIII века эскадра шла тяжело, будучи плотно нагруженной. Одного только зерна в трюмах имелось почти две с половиной тысячи тонн. А еще вино, оружие, монеты и много другого. Максим смотрел на все это и понимал, что в Новгороде у него есть шанс стать своим, особенно если подсуетиться с зерном во время голода. Да не просто купцом, а боярином. Ведь он не крестьянин какой, а барон, да еще и именем в Святой Земле…

— Господин, — окрикнул его капитан корабля. — Темнеет. Не пора ли зажигать огни?

— Да, — кивнул дракон. — Пожалуй. — После чего направился в каюту, чтобы проведать перед ночной вахтой свою подругу, подобранную в море.

Сам не понимая зачем, он всегда старался ходить очень тихо, буквально подкрадываясь, даже если открыто шел в свою каюту. Просто какой-то необъяснимый рефлекс хищника, опасающегося спугнуть свою добычу. Так и сейчас, он словно кошка подошел к двери и аккуратно ее открыл. Ни одного предательского звука не последовало, поэтому юная девица так и осталась сидеть за записями Максима, подрагивая легкими пружинками густых черных волос, которые, казалось, никогда не знали покоя.

— Нашла что-нибудь интересное? — Спросил дракон после минуты наблюдения. Все-таки эта девушка ему нравилась. Обычный человек, но живой, любознательный и непоседливый.

Как и пристало чистокровной итальянке, Анжела отреагировала не неожиданный голос слишком эмоционально — резво подпрыгнула на месте, так перепугавшись, что сердце бедняжки едва не выскочило из груди.

— Зачем же так нервничать? — Мягко спросил Максим.

— Ты опять это сделал! Я же умру когда-нибудь! Зачем ты меня пугаешь?!

— Я тебя уже седьмой раз застаю за моим журналом. Неужели тебе так хочется его прочитать?

— Жутко!

— И почему же, позволь узнать?

— Ты невероятно интересный человек! Я первые дни немного пугалась, но потом просто потеряла покой, пытаясь разгадать, в чем же твой секрет. И эти записи… я таких букв никогда не встречала.

— Неудивительно, — хмыкнул Максим. — Это даэдрик. Один из наиболее редких языков во Вселенной.

— Но ты его знаешь! Вот! Ты столько всего знаешь! А твои способности? Ходишь бесшумно. Видишь в темноте. Можешь как исцелять одним усилием воли, так и обращать в прах. И я уверена — это далеко не все! Ты сплошная загадка!

— Анжела, выдохни.

— Что? — Несколько опешила девица.

— То, что я тебе интересен, это очень хорошо. Меня ведь тоже привлекла твоя фигурка, кудряшки, озорной взгляд и кипучий характер. Маленький такой бесенок. Но поверь, лучше бы тебе не пытаться так внимательно за мной наблюдать. Пока, я подчеркиваю, пока, я сохраняю тебя свободной. Мне нравится с тобой делить ложе, разговаривать. Но если ты зайдешь слишком далеко, ты либо умрешь, либо принесешь мне полную клятву Эрдо. Я не хочу рисковать. Ты понимаешь?

— А что это за клятва такая? — С искренней заинтересованностью спросила Анжела.

— Ты меня слышала вообще?

— Конечно, — недоуменно сказал девушка.

— И тебя ничего не смущает?

— Слушай, — уперев руки в боки, заявила она. — Всю мою семью перебили пираты, а меня забрали на корабль и несколько дней насиловали, избивали и издевались. На мне живого места не было! И я молила Господа лишь о том, чтобы, когда эти скоты решат выбросить меня за борт, смилостивились и перерезали мне горло. Я труп. Понимаешь? Труп! Меня дома никто не ждет. Я хорошо знаю своих родичей — скажут, что я самозванка и убьют. И будет хорошо, если просто зарежут, а то ведь могут и в бордель продать. Это ведь они пиратов на нас натравили. Мне просто некуда идти… меня вообще больше нет.

— Зачем ты так? Ты красивая женщина…

— Красивая?! Это ты меня такой считаешь. Вылечил, пустил к себе в постель. А дома я считалась худосочной доходягой. Даже в команде посмеиваются, дескать, ты из жалости меня себе взял. Да и куда мне идти? Меня обучали как благородную. Имени больше нет. Ничего руками делать не могу. Хрупка. Слаба. Изнежена. Только с книгами и возиться… но я не хочу в монастырь! Да и не возьмут меня просто так, без денег. Понимаешь — я уже живу, только потому, что нужна зачем-то тебе, находясь всецело в твоих руках. И если ты хочешь от меня избавиться, то лучше убей. Прояви ко мне сострадание.

— Надеюсь ты не рассчитываешь стать моей женой?

— Ну… — потупилась девушка.

— У меня уже есть одна жена.

— И что с того? — Пожала плечами девушка. — Жена не жена, мы с тобой много общаемся, делим ложе… в сущности, какая разница, венчали нас или нет? По крайней мере, для меня.

— Понимаешь, ты уже тридцать первая женщина за эти полгода, которая от меня понесла.