Кассандра Дженкинс - История катаклизма. Книга вторая. Пятый Аспект. Часть 1

Архиепископ Бенедикт улыбался.

— Ты не ошибся, дитя.

Андуин сам поднялся на ноги и рассмотрел след от удара. Фиолетовый синяк расползался пониже ключиц, как клякса на пергаменте. Бенедикт коснулся его груди пальцами, которые оставались совершенно ледяными на ощупь.

— Тебе не стоит обращаться к Свету не обученным, Андуин. Почему ты не расскажешь отцу, что служение Свету получается у тебя лучше, чем драки с деревянными орками? Твоя сила жреца может пригодиться ему больше, чем твоя неспособность сражаться.

Отец скорее признает Смертокрыла главным архитектором Штормграда, чем согласится увидеть Андуина в рядах лекарей. Вариан желал видеть в Андуине свою копию — такого же воинственного, мужественного, горячего, каким он был сам. Андуин стойко переносил тренировки и делал все, что мог и даже больше, но вряд ли в один из дней общение с оружием далось бы ему так же просто, как общение со Светом.

Он не просил Свет об этом. Наоборот, он горячо молил в дни воскресных служений, чтобы Свет направил его на путь воина. Но с каждым днем Свет только сильнее проникал в его душу.

Андуину хорошо запомнилась та ночь, когда Свет впервые пришел ему на помощь. После неудачного разговора с отцом, принц ничего лучше не придумал, чем отправиться одному, верхом, среди ночи в Элвиннский лес. Только скорость способна была избавить его от горечи и обиды. Но, потеряв от удовольствия голову, принц не уследил за дорогой. Болтар угодил в медвежью яму. Сам Андуин вылетел из седла и на некоторое время лишился сознания.

Борясь с тошнотой и головокружением, Андуин, придя в себя, аккуратно спустился в яму. Конь лежал на левом боку, его передняя нога в колене была неестественно вывернута. Неосознанно, повинуясь внутреннему порыву, принц коснулся кровоточащих ран животного, и все произошло само собой.

Уже через мгновение Болтар неловко поднялся на ноги. Андуин переводил взгляд с собственных, перемазанных лошадиной кровью рук, до сих пор источавших теплый живительный свет, на затянувшийся рубец на левой передней ноге коня. Излечение стоило громадных усилий, так что на себя у Андуина просто не осталось сил. Он взгромоздился на спину исцеленной лошади и явился в Штормград измазанный кровью, на грани обморока и с громадной шишкой на лбу. Объясниться с отцом он так и не смог. Он просто не мог рассказать ему о Свете. А теперь, после персональных тренировок, и подавно.

— Если хочешь, я могу поговорить с королем. Я возьму тебя в свои ученики и обучу всему, что знаю.

— Он не захочет вас слушать, — сказал Андуин, спешно одеваясь. Отец дал ему час на сборы, нужно было торопиться.

— Но ты позволишь мне попробовать? Не бойся, Андуин, король знает, что не всем написано на роду быть великими воинами, такими же как он. Я напомню ему, воины не были бы такими великими, если бы лекари не исцеляли их увечья.

Принц остановился.

— А боевая магия вам подвластна?

— Увы, молодой принц, я не воюю. Я исцеляю души и привожу людей к Свету.

Андуин потер грудь, где от синяка не осталось и следа. Если эти стрелы были магией целителей — тоже неплохо.

— Отец Бенедикт, вы со мной в Штормград?

— Нет, я, пожалуй, еще прогуляюсь. Рад был поговорить с тобой.

Как Вариан воспримет весть о том, что его сыну не бывать воином, если отец Бенедикт сдержит свое слово и поговорит с королем? Конечно, Андуина не похищали орки, и у него не было жизненной необходимости отстаивать свою жизнь мечом и кровью, но на Троне Штормграда всегда восседали только воины. Хочешь, не хочешь, но приходилось думать о том времени, когда золотая корона Штормграда украсит его голову. Будут ли бояться такого короля, у которого меч дрожит в руке?

Андуин обратился к Свету с просьбой, чтобы его отец правил, как можно дольше.

Когда королевство Штормград затевало войны, то службы в Соборе Света велись почти круглые сутки. Две сотни свечей наполняли ароматом плавленого воска огромные залы Собора, сложенные, как и все в Столице, из белого камня. И днем, и ночью толпились туристы и зеваки, раздражая неторопливых священнослужителей своей назойливой спешкой.

Но к исходу второго года от вторжения Альянса в Степи все говорило о том, что Священный Свет переживает такой же кризис, как и сама война, перешедшая в окопную стадию. К радости матерей солдаты почти перестали гибнуть. Лишь изредка кого-то настигала шальная стрела орков. Солдаты чаще попадали в лазареты с увечьями, полученными на учениях, и самой частой жалобой стали солнечные удары.

Металлические доспехи, призванные спасать жизни, под обжигающим солнцем только вредили. Выставленные в караул или отправленные в разведку альянсовцы с завистью глядели на свободные кожаные нагрудники орков. Верхом на истощенных соломой лошадях, среди изнуренных засухой земель, напоминавших узором шкуру жирафа — солдаты Альянса чувствовали в Степях себя явно лишними. Даже в Нордсколе, где им приходилось биться плечом к зеленому плечу орков, перед неизведанным врагом и жесточайшим климатом они были в равных условиях.

В этой войне неожиданным преимуществом для Альянса стал именно Катаклизм. Сам того не ведая, Смертокрыл здорово помог штормградской армии, преобразив знакомые каждому ордынцу Степи. Отныне орки не могли хоть с закрытыми глазами проползти из одного конца в другой, теперь им, как и Альянсу, приходилось составлять новые карты, знакомиться с этим изменившимся краем заново.

Лишь три дюжины свечей горели в заплывших подсвечниках по всему Собору, и несколько пар туристов без дела слонялись из одной залы в другую.

Долгие годы терпевший насмешки, теперь Культ Сумеречного Молота, стал чуть ли не главенствующей религией Азерота. Те, кто еще не примкнули к нему, с ужасом думали, каков же может быть конец света, если даже Катаклизм — это только начало? Какие еще силы встанут на сторону фанатиков, столь внезапно обретших такую силу? Жители Азерота предпочитали действовать наверняка. Свет-то он вот, рядом, в соборах и в храмах, за столько лет молитв и служений ни одного Катаклизма, а вера Сумеречного Молота сразу показала, на что способна. Ряды прихожан стремительно редели, и все меньше служб проводились в Соборе и всех храмах Святого Света.

Раньше король Вариан посещал Собор лишь по воскресеньям. Но теперь, когда нужно было показать, на чьей стороне сила и правда, королю приходилось бывать в Соборе гораздо чаще.

Сам архиепископ Бенедикт взялся служить не только праздничные, но и будничные мессы. Сейчас Бенедикт отпевал лорда Крайвена, главу Дворянского Дома, погибшего под развалинами собственного дома. Особняк устоял после всех землетрясений Катаклизма, но вчерашнего легкого толчка, который не напугал даже голубей на памятниках, было достаточно, чтобы разрушить крепкое, на первый взгляд, трехэтажное здание. Было начато расследование, но последовал скорый ответ от гильдии архитекторов — виновата трещина в фундаменте.