Соловьев Сергей - Мечта

- Какие тут могут быть опасности? – перебил я готессу, весело хихикнул, после чего добавил: - кроме, разумеется, тех которые мы сами ищем.

- Например, оборотни.

- Оборотни? – искренне удивился я.

- Да! Оборотни! – снова зло крикнула Таня.

Эта ситуация меня расслабила, и я уже совершенно забыл, что несколько минут назад сам начинал дрожать от малейшего шороха и настроение быстро приняло шутливый характер.

- Про оборотней, если память мне не изменяет, тот дядя ничего не писал. Или ты мне не весь перевод, может быть, передала? – последние слова я произнес, прищурив глаза делая вид, что подозреваю ее.

- Ничего я не скрыла от тебя, не переживай. А то, что в дневнике ничего не сказано об оборотнях, это не значит, что их не существует, – постепенно, Танин голос набирал силу, и вскоре она перешла на крик, – лично мне не хочется стать ужином для человекообразной псины, или что еще хуже, самой стать блохастой, вонючей, хвостатой, прямоходящей суч… !

- Ладно-ладно, – я в очередной раз перебил Таню в кульминационный момент ее речи. – Я все понял. Будем на стороже. Но все же, думаю, что сильно за это беспокоиться не нужно. И кстати – дальше придется искать вместе. Ты так заорала, что я выронил фонарик, и он разбился.

- И это ты меня назвал трусихой? – девушка весело всплеснула руками.

- Я не называл.

- Но подумал об этом.

- Мм… госпожа умеет читать мысли? – издевательским тоном поинтересовался я, на что Таня показала мне язык и показательно надула губы.

- Ладно, оба хороши, – подмигнул я девушке, после чего продолжил, – я предлагаю следующее – раз уж все склепы запечатаны, давай вернемся к башне, перекусим, выспимся, а завтра с утра вернемся и продолжим поиски. При свете солнца думаю, найти эти знаки будет проще, а когда уж мы их найдем, дождемся сумерек и вскроем склеп.

- Хорошо, согласна, - устало протянула готесса, – вот только, если ты не заметил, замурованы склепы каменными плитами. Как мы их сможем вскрыть?

- Давай решать проблемы по мере их поступления, - отмахнулся я от Таниных возражений и пошагал в сторону нашего лагеря.

Хоть люди и говорят, что обратный путь всегда короче, шли мы, казалось целый час, едва перебирая уставшими ногами. Разводить огонь и готовить, что-либо сил у нас не было, поэтому на скорую руку, сделав пару бутербродов, мы перекусили и, закрывшись в палатке от комаров – провалились в мгновенно настигший нас сон.

Мне снилось что-то странное – двадцать пять высоких, статных мужчин в белых одеждах, стояли вокруг башни и нараспев читали какое-то заклинание или молитву и водили в воздухе руками, словно рисовали что-то. Внезапно один из мужчин, стоявший ровно напротив меня, резко крикнул что-то невпопад с остальными, и с неба ударил яркий луч света, накрывший башню и обволакивая целиком ее от макушки до основания, не пропустив и миллиметра серого кирпича. Все происходящее я видел со стороны и сам участие в этом действе не принимал. Свет казалось, был соткан из какой-то живой материи - складывалось впечатление, что это и не свет вовсе, а густой, мягкий мех невиданного зверя, так ласково оберегающего что-то очень ценное для него. Постепенно, голоса поющих становились все тише, пока вовсе не сошли на нет. Люди стали расходиться, и чем дальше они отходили от башни, тем более призрачным становились их силуэты. Когда на поляне не осталось ни души, я решил подойти к башне сам и потрогать таинственное создание. С каждым моим шагом, свет становился все более тусклым, и я постепенно перешел на бег, но успеть коснуться невиданного света все же не успел. Столб света исчез, оставив после себя странный символ, похожий на какой-то восточный иероглиф или даже скорее руну. Зависший в воздухе над макушкой башни, он, продолжа испускать мягкий свет, при этом мелко и часто пульсируя, словно пытающийся надышаться перед смертью зверек. Я смотрел на него, не отрываясь, желая запомнить каждый изгиб линий составляющих этот символ, как вдруг, он разлетелся миллионом ярких брызг фейерверка.

Я открыл глаза и какое-то время просто молча лежал, глядя в потолок палатки, пытаясь припомнить все подробности необычного сна. Кто были эти люди? Наверняка тот самый отряд инквизиторов, чьим штабом была эта башня. А символ? Я закрыл глаза пытаясь припомнить тот иероглиф, что висел над башней. Может это их герб или что-то в этом роде? Ну и сон …

Окончательно придя в себя, я почувствовал тяжесть сдавливающую грудь и мешающую свободно двигаться. Я медленно повернул голову на бок и сердце мое замерло…

- Какого…? – непроизвольно вырвался пришедший на ум вопрос.

Танино личико находилось в паре сантиметров от моего, а ее левая рука и нога по хозяйски взгромоздились на мое затекшее, от долгого пребывания в одной позе, тело. Мне приходилось делить постель с девушками и раньше, но в этот раз, меня просто застали врасплох.

Взяв себя в руки, я легонько коснулся ее плеча и немного потряс его, чтобы разбудить девушку. Готесса издала пару нечленораздельных звуков, после чего миленько так зевнула во все тридцать два зуба и открыла глаза. Несколько секунд она неподвижно лежала глядя мне в глаза, после чего сказала:

- Доброе утро. Уже пора вставать?

- Доброе, - губы против моей воли растянулись в довольной улыбке, – вставать действительно пора, но я не могу.

- Почему? – спросила девушка, мило улыбнувшись в ответ.

- Даже не знаю… - сказал я, указывая свободной рукой на ее конечности, расположившиеся на моей груди и ногах.

Таня трижды изменилась в лице за доли секунды, после чего резко отдернула руку и одним движением вскочила на ноги. Я продолжал лежать и молча смотреть на нее, с такой улыбкой, что даже Чеширский кот непременно подавился бы от зависти со своей вялой ухмылочкой.

- Ночью было холодно, вот я, наверное, и прижалась во сне, чтобы согреться, – постепенно краснея начала оправдываться девушка.

- Ага, так холодно, что куртку, которой была укрыта, забросила аж к выходу из палатки? – продолжая широко улыбаться парировал я.

Таня стояла уже пунцово-красная от злости и стеснения, но сказать больше ничего не могла, а я продолжил:

- Да, все же ты права – ночью было довольно прохладно и чтобы не замерзнуть, следующей ночью сразу ляжем в обнимку и укроемся одной курткой. Хорошо? Да, кстати, говорят что голое тело способно отдать куда больше тепла, чем какая-то одежда… так что, можем… и, голышом в обнимку лечь, – моя улыбка стала превышать все мыслимые и немыслимые границы, а для Тани эта тирада оказалась последней каплей.

- Пошел ты на… … … тупой и похотливый… … … да я тебя…, а потом так… … … что… … …!!! И дикие звери сожрут то, что от тебя останется! Ты меня понял?

Я слушал, молча, наслаждаясь каждым словом. Это была не просто ругань, а настоящее произведение нецензурного искусства. Матерный шедевр. А сколько эмоций! Но Таня, кажется, рассердилась и обиделась не на шутку и, поняв, что лучше не продолжать, я, состроив самую невинную физиономию на какую только был способен, решил извиниться: