Ирина Суслова - Хранители снов (СИ)

И лишь только потом, когда глаза уловили все, казавшееся необычным, мой взгляд наткнулся на него. Лино. Естественно, я представляла его другим. Он восседал на небольшом деревянном стульчике с огромными колесами, с которого не дотягивался ногами до земли и хмуро нас разглядывал. Это был маленький, щупленький человек, с залысиной на маленькой голове, на которую зализал оставшиеся немногочисленные седоватые волосы. На его глаза одеты круглые черные очки, подобные тем, что носят сварщики, острый нос, казалось, принюхивается к нам, а сжатые в одну линию губы, говорили о том что он чем‑то недоволен. Одет он был в белый докторский халат, который давно нуждался в стирке. Человек без возраста. Так бы я его назвала.

— Здороваться не учили, молодежь? — ещё сильнее нахмурился он, как‑то чересчур переигрывая эмоции.

— Здрасте… — невпопад проговорили мы, отвлекшись на то, как тог взобрался на книжки и увалился на них.

Лино улыбнулся, резко спрыгнул со стула, и в три прыжка оказался возле нас.

— Вы знаете, зачем вы здесь? — хитро сощурился он.

— Э — э-э, чтобы вы нас обучили… — начала было Калерия, но Лино вдруг резко отпрыгнул в сторону.

— Нет! — заверещал он. — Я не хочу вас учить! Мне это надо вообще?! Нет! Не надо!

Мы ошалело молчали, уставившись на чумового санта.

— Но магистры настояли, — продолжил он, и плюхнулся обратно на стул, затем оттолкнулся ногами от колодца и, отъехал на пару метров, остановившись возле успевшего задремать тога. — Люцик, у нас с тобой снова ученики, — теперь уже мечтательно произнес он, — о нас снова вспомнили… после стольких лет…

— Это он следит за снами? То‑то мне ужастики снились, — шепотом пошутила я, и все усиленно начали сдерживать смех.

— Да, юная леди, — отозвался Лино, повернувшись ко мне, заставив устыдиться своего поведения, — именно я на данный момент слежу за снами. И всегда следил, — теперь казалось, что никакого сумасшествия в нем нет, — и обучал хранителей. ВСЕХ хранителей. Но не моя вина в их кончине, ибо я дал все зависящие от меня знания. И теперь дам их вам.

Он снова спрыгнул со стула, поправил очки и, сложив руки за спиной, подошёл к карте.

— Вы скоро научитесь защищать всех этих людей. Будете моими руками. Я же буду вашими глазами, и иногда совестью, — он тихонько захихикал над своими последними словами, и отошел от карты. — А теперь вон! У меня нет на вас времени.

Я было собралась с мыслями чтобы спросить про Родьку, но Лино протянул руку останавливая меня.

— За ним я тоже присматриваю, — проговорил он мне и обратился уже ко всем: — Те книги и рукописи в углу, — он указал на захламленный угол, — временно ваши. У вас есть два дня, на их изучение. Два. Дня.

— Но как же… — начал Кофикко, но был жестоко прерван.

— Во — о-о — он!!! Два дня! Два дня! — разбушевался Лино, взлохмачивая последние оставшиеся на голове волосы.

Хранителям ничего больше не оставалось, как лихо схватить все, что успели из злосчастного угла и ретироваться.

Когда за ними закрылась дверь, Лино успокоился и снова уселся на стульчик.

— Ну что Люцик, — обратился он к проснувшемуся от криков тогу, — хорошие ребятки. Наконец‑то они готовы.

Его внимание отвлек один запищавший ночник. Лино перевел на него взгляд.

— А пока… придётся некоторым видеть плохие сны, — он, со вздохом встал и, направился к колодцу.

Мы шли в сторону дома, нагруженные письменами Лино и громко обсуждали случившееся.

— Боюсь представить, чему он нас может научить, — пробурчал Кофикко в третий раз.

— Лино — единственный кто это может сделать, — возразила Калерия.

— А по — моему ему уже давно пора на пенсию.

— А кому‑то нужно научиться поуважительней относиться к старшим!

Калерия взвалила на скилта свои письмена, отобрала у меня мои и, передала их Рацо.

— Куда это вы собрались? — возмутился корп.

— Прогуляемся, — ответила девушка, уводя меня в сторону. — Выходной.

Они еще долго что‑то выкрикивали нам в след, пока мы не скрылись за поворотам.

— Неотесанный чурбан! — злилась Калерия. — Лино — великий сант. Отец его очень уважал. Он бы не стал уважать того, кто того не достоин, ведь так?

— Угу, — закивала я, едва поспевая за ней.

Вскоре она успокоилась и даже повеселела, после того, как мы сделали пару кругов по центру городка, перемыли косточки Кофикко и высказали друг другу восторги от того, что наконец‑то научимся своему первоочередному ремеслу. Санты в это время улыбались нам с приветливыми лицами и хмурились, замечая наш помятый вид. А я, словно юла вертелась в разные стороны, всматривалась в улицы, и выглядывая Сигфуса.

— Смотри, отвалится, — хмыкнула Калерия.

— Кто?

— Голова.

— Никакого такта у тебя нет, — обиделась я.

— Вот теперь только о своем носе и думаю, а тут еще эти рукописи учить, — поменяла тему Калерия, снова дотронувшись до многострадального носика, — Финн вчера сказал, что даже побои меня не портят.

— Главное, что он на месте, остальное заживет, — ухмыльнулась я, а Калерия еще больше раскисла. — Было бы удивительно, если Финн сказал, что нос твой похож на картошку.

— Да точно, — засмеялась девушка. — Слушай, а пойдем, сходим в лавку старого Кирки, у него там всякая всячина, тебе понравится, — предложила она.

Я пожала плечами, и мы направились на поиски этого магазина. Долго плутав по узким улочкам Сансита, мы вышли на небольшую и не такую узкую улицу, как остальные, усыпанную множеством магазинчиков и передвижных лотков. Тут продавалось все, начиная с одежды и заканчивая едой. Я носилась от палатки к палатке, где гостеприимные продавцы предлагали нам взять у них бесплатно хоть какой‑нибудь товар, за то, что мы охраняем их город от тогов. Моя скромность мне этого не позволила, кроме одной вещи: там была замечательная, теплая шапка связанная из шерсти резвуль, такая мягкая и красивая, что померив её, я уже не смогла отказаться. Жаль только что в ином мире мне её не поносить, а только здесь. Рассыпавшись благодарностями, из‑за которых розовощекий продавец чуть не прослезился, я поспешила за тянувшей меня за руку Калерией.

— Смотри, какая классная! — восхищенно проговорила я, демонстрируя шапку.

— Пойдем, а то они сейчас тебя оденут и обуют на год вперед, и ты разоришь их семьи.

— Ой… — растерялась я.

— Шучу я, — улыбнулась Калерия, — вот туда нам, — указала она на магазинчик, который являлся одновременно и домом для хозяина.

Фасад был отделан доской, а рядом с входом болталась вывеска без названия, где были изображены два пересекающихся кинжала.

— Я смотрю, не много у него посетителей, — предположила я.

— Едва ли, — улыбнулась Калерия, — тут самое лучшее оружие во всем Сансите.