Андрей Астахов - Повелитель кошек

— Бей! — заорал Ромбранд.

Турс вскинул арбалет и пустил стрелу, но, похоже, промахнулся. Зверь яростно рыкнул и молниеносными скачками помчался по берегу в нашу сторону. Оборотень избрал очень неожиданную тактику, нападал, а не спасался бегством. Численное превосходство охотников гаттьену, похоже, нисколько не смущало. Я как зачарованный следил за приближением оборотня. Рядом со мной что-то орал брат Матьюш, но я не мог разобрать ни единого слова. Потом Звездоносец вытянул обе руки вперед. Оранжевый файерболл полетел в оборотня, угодил в кустарник и разлетелся фейерверком золотистых искр, а гаттьена уже была рядом. Вихрем взлетела по склону вверх — и прыгнула.

Дальше все было как в кошмаре. Я увидел, как Турс, уперев арбалет в землю, пытался натянуть тетиву, но демонская кошка не дала ему этого сделать. Она подскочила к охотнику, и голова Турса разлетелась вдребезги, как тыква под ударом кузнечного молота. Яростный рев гаттьены заглушал крики охотников, пытавшихся остановить зверя. Мной овладела паника, я шарахнулся в сторону, поскользнулся и покатился по глинистому склону в воду. Потом был сильный удар и полная отключка.

Уж не знаю, сколько я был без сознания, несколько минут или несколько часов. Придя в себя, я понял, что лежу у самой воды, среди больших круглых валунов, которые не дали мне упасть в озеро и утонуть. Левая нога сильно болела, руки были покрыты кровоточащими царапинами от шипов кустарника, сквозь который я падал. В голове стоял гудеж, и вообще, чувствовал я себя совершенно паршиво.

Я пошевелил больной ногой — она двигалась, и это было утешительно. Несколько мгновений я пытался разобраться в своих ощущениях. А потом пришел страх. Я понял, что тишина вокруг меня означает только одно — бой закончился, и я его не знаю его исхода. Если орденские охотники одолели тварюгу, то меня, по всей видимости, сочли мертвым и бросили тут, не желая возиться. Если же верх взяла гаттьена…

Очень осторожно, стараясь не шуметь, я повернулся на живот и пополз вдоль берега в сторону скалы, с которой я навернулся. Луна поднялась высоко, небо было усыпано звездами, и было достаточно светло, так что я мог разглядеть предметы вокруг себя и ориентироваться. Убедившись, что вокруг меня никого, я поднялся на ноги и, прихрамывая, заковылял по берегу. И вот тут я сделал первую неприятную находку. Темная масса прямо по курсу оказалась трупом Росса Ковера — у бедняги не хватало лицевой части черепа, а правая рука была почти напрочь оторвана от туловища. Мой желудок немедленно вывернуло наизнанку. Дальше больше: еще через десяток метров я наткнулся на изуродованное тело Рифа, повисшее на колючих ветках кустарника. В воде, у самого берега, плавал третий мертвец — по-моему, это был Матьюш Бобыль.

В этот момент я услышал негромкий, но очень отчетливый звук. Странный звук, похожий на возглас. Он шел из кустов справа от меня.

— Ромбранд! — крикнул я, не удержавшись. — Брат Матьюш!

Мне стало очень страшно. Я тут совсем один, рядом только три разорванных дьявольской тварью мертвеца, и у меня нет никакого оружия. Врагу не пожелаешь попасть в такую ситуацию.

— Ромбранд! — заорал я во всю глотку. — Помогите!

Звук повторился, на этот раз тише, чем вначале. Не то всхлипывание, не то стон.

— Ээй, есть кто живой? — заорал я и начал подниматься от берега к месту боя.

Буквально через несколько секунд я наткнулся на очередной труп — это был сам Звездоносец, брат Матьюш Хавелинк. Оборотень просто разделал его на антрекоты, труп был искромсан, словно его топорами рубили. Выругавшись, я пошел дальше. Колючки цеплялись за мой плащ, впивались в кожу, но я не обращал на них внимания. Меня сейчас интересовал только один вопрос — остался кто-нибудь в живых, кроме меня, или нет.

Очень скоро я добрался до площадки под скалой — до того места, с которого мы увидели гаттьену. Никогда в жизни не видел ничего более ужасного. Земля и камни были обильно забрызганы кровью, повсюду валялись какие-то темные лохмотья, не то куски одежды и доспехов, не то человеческие останки. Оборотня не остановили ни просмоленные шипованные латы, ни отравленные мечи и алебарды — похоже, весь отряд охотников был уничтожен. Гаттьена порвала их в клочья, как Тузик грелку. У меня в животе стало очень холодно, ноги онемели, а сердце забилось лихорадочно, как у пойманной за хвост мыши. И в этот миг я опять услышал всхлипывания, а потом тяжелый вздох.

— Ромбранд! — крикнул я. — Ты где?

Звук шел из гущи колючих кустов. Я влез в них без малейших колебаний и, сделав несколько шагов, увидел, наконец, того, кто издавал странные звуки.

Женщина. Совсем молодая, почти девочка, совершенно нагая и фантастически красивая. Она лежала на спине, раскинув руки и запрокинув голову. Ее били судороги, кровь обильно текла из огромной рваной раны в левом боку и нескольких мелких ран на бедрах и ногах. Когда я шагнул к ней, женщина издала клокочущий звук, и по ее телу вновь пошла волна судорог. Мне показалось, что ноги у нее парализованы. И еще, я понял, кто эта женщина, и сразу ощутил большущее облегчение.

— Вот и оборотню конец, — сказал я сам себе. — И я свободен, как штаны на пять размеров больше.

Гаттьена тяжело вздохнула, дугой выгнулась вверх и снова бессильно откинулась на спину, ее охватил новый приступ судорог. Странная мысль пришла мне в голову: победительница умирает тяжело, а побежденные погибли быстро и легко…

Я повернулся на каблуках, чтобы побыстрее убраться из этого страшного места, и в этот миг снова услышал тяжелый вздох. Пусть гаттьена оборотень, порождение каких-то там жутких темных сил, но ее агония вполне человеческая. И я почувствовал что-то похожее на жалость.

— Прости, я ничем не могу тебе помочь, — сказал я женщине. — Покойся с миром.

Гаттьена услышала меня. Я встретился с ней взглядом и вздрогнул. Золотистые светящиеся в темноте глаза гаттьены были полны боли и муки. И в них я прочитал просьбу о помощи.

— Уитанни мраааать… — услышал я. — Мрааать!

От звуков ее голоса у меня волосы поднялись дыбом. Такого красивого голоса я никогда в жизни не слышал, даже искаженный болью он звучал, как волшебная музыка.

— Ах ты, мурка-переросток, — сказал я, шагнув к оборотню, — ну почему ты не хочешь умереть быстро?

— Уитанни мрааать, — повторила гаттьена, и ее снова начали колотить жестокие корчи.

Глядя на то, как она мучается, я внезапно вспомнил, как перед боем покойные охотники мазали свое оружие светящейся пастой из кожаного тюбика. Похоже, что эти судороги вызваны действием фосфоресцирующего яда, а если так, помочь этому странному существу я просто бессилен. Она неизбежно умрет, и умрет в мучениях. Все, что мне остается в этой ситуации — так это подарить ей легкую смерть. Но только вот дело в том, что я этого никогда не смогу этого сделать. Я и курицу-то зарезать не могу, жалко…