Андрей Астахов - Повелитель кошек

— И все-таки это странно. Судя по тому, что я знаю, ваш мир был идеален. Трудно представить, что его могла разрушить одна-единственная оплошность ваших магов.

— Порой один неверный штрих безвозратно губит великолепную картину, Кириэль Сергиус. Маги Нильгерда пытались исправить чуждую нам реальность, но случилось прямо противоположное — чуждая реальность изменила нас. Свет стал меркнуть, а Тьма распространяться. Вторжение полчищ Айтунга стало итогом такого изменения.

— Неужели ничего нельзя было сделать?

— Кое-что мы пытались сделать. Но чужая Тьма невероятным образом изменила нас самих. Как ты думаешь, я всегда был вампиром?

— Нет, невероятно, — я с удивлением посмотрел на Григгта. — Этот вампиризм… он из нашего мира?

— Чуждый дух изменил все. Чем сильнее становилось его воздействие на наш мир, тем больше изменялся Элодриан. В числе прочего сюда проникли ваши представления о Свете и Тьме. Ваши мифы обретали тут реальное воплощение. Мы и сами не поняли, что с нами происходит.

— А растение лигрох? Оно могло вам помочь?

— Увы, нет. Все дело в том, что мы сами когда-то избрали Темный путь. Изменить себя мы не могли. В итоге мы стали Тьмой в вашем понимании, следовательно, мы стали Злом.

— Ужасно. А Нильгерд?

— Идеалы прежнего Элодриана просто не вписывались в новый порядок. Поэтому королевство трех рас перестало существовать. Возникло новое государство, слишком похожее на те, что обычны для вашего мира.

— А Вечные?

— Древние боги Вальгарда были всего лишь олицетворением двенадцати месяцев года. Считалось, что они бессмертны и приходят на землю каждый в свой черед. Их почитали, чтобы последовательность годичного цикла не менялась, и следом за долгой полярной ночью наступил долгожданный день. Но дух вашего мира все изменил. Сначала возник культ нового божества Айтунга — Владыки Вечного Льда, Повелителя войны и покровителя воинов, двенадцать богов годичного цикла стали его сыновьями-воителями, а дальше… дальше пришел король Хлогъярд, который под знаменами новой религии повел свои полчища на юг, в Элодриан. Остальное, полагаю, в моих комментариях не нуждается.

— Спасибо, Григгт, ты все мне очень понятно объяснил. Я только не могу понять, в чем моя роль, и что я должен делать.

— Твое появление — одна из тех случайностей, которые при известном развитии событий, могут совершенно изменить этот мир. Тот, кто разрушил этот мир, невольно открыл в него дорогу для тебя.

— Этот человек — мой отец.

— Значит, тебе предстоит исправить ошибки твоего отца. Я знаю, зачем ты здесь. Твой покровитель ищет секрет сумрачной стали. Конечно, барон Бриш не друг народа ши и никогда им не был. Но ради своих планов я готов раскрыть этот секрет.

— Ради твоих планов?

— Именно. Настал час Темной школы Арк-Альдора, мой час, юноша. Наконец-то у меня и моих собратьев, которые сейчас покоятся в недрах этой горы, появился шанс доказать свою правоту. А правда эта — она незамысловата. Одной стихии Разрушения надо противопоставить другую. Лесной пожар гасят встречным пожаром. Поэтому ты узнаешь секрет стали и передашь его Бришу, если, конечно, захочешь.

Признаться, когда Григгт сказал эти слова, у меня появилось какое-то нехорошее чувство. Да и сам вампир как-то в одну секунду переменился — на его лице было написано нескрываемое торжество.

— И в чем же этот секрет? — спросил я.

— Позволь встречный вопрос: в чем отличие между клинком и мечом?

— Прости меня, Григгт, но мне кажется, что отличия нет. Вообще-то я не спец в таких вещах, так что…

— Я знал, что ответ будет именно таким, — перебил меня вампир. — На самом деле отличие огромное. Меч — это оружие. А клинок — всего лишь кусок стали, пусть даже и очень хорошо прокованной. Однако не буду мучить тебя намеками. Клинок становится мечом, оружием лишь в то мгновение, когда его впервые оросит живая кровь. Через нее он обретет душу того существа, кровь которого пролил. Так что секрет прост: чтобы получить истинную сумрачную сталь, достаточно закалить только что откованный клинок в крови оборотня. Гаттьены ли, вильфинга — неважно. Чтобы создать один меч или кинжал, надо отнять жизнь у одного оборотня.

— Так просто, Григгт?

— Просто, и вместе с тем непостижимо для простого человека. Только нам, вампирам, ведома великая мощь живой крови. Оборотня нельзя убить мечом, который уже отведал человеческой крови, либо был закален обычным способом, в воде и масле. Но девственный клинок смертоносен для любого из созданий магии, а позже, напитанный в момент своего рождения их кровью, он будет нести смерть всем им.

— Руны на клинках Вечных! — вспомнил я. — «Снежная Белизна Помыслов, Алая Кровь, Великая Сила Клинков».

— Ты сообразителен, Кириэль Сергиус, — похвалил меня Григгт. — Мечи Вечных — это совершенное оружие убийства. Бойся удара таким мечом, он убьет тебя мгновенно, и никакая магия Сестер тебя не защитит.

— Но если все так просто, почему Орден до сих пор не разгадал секрета ваших клинков?

— Потому что алхимики Ордена всего лишь люди, а не вампиры, они слишком ограниченны, и многое из тайных знаний им недоступно, — Григгт улыбнулся одними губами. — Пока недоступно. Придет день, и секрет древнего оружия Арк-Альдора будет раскрыт. Возможно, это случится с твоей помощью.

— Это как понимать?

— Ты волен рассказать об этом барону Бришу, а волен не делать этого. Помни об одном, Бриш использует наш секрет ради своей собственной цели, а цель у него одна — стать королем Вальгарда вместо Готлиха…Вот и все, Лэйрдганатх. Я больше не задерживаю тебя. Ты можешь идти своей дорогой, и пусть она приведет тебя к цели. На прощание возьми вот это, — Тхан-ха-Григгт протянул мне тускло сверкнувшее в зеленоватом свете кристаллов тяжелое кольцо с квадратным камнем. — У Перстня Темного много полезных свойств, но самое важное — его сила Отражения. Оно защитит тебя от магического оружия, основанного на стихиях Разрушения.

— Спасибо, но это очень ценный подарок. Я не могу его взять.

— Бери. Черная Ши оценит мое благодеяние. Я рад, что хоть такой безделицей смогу помочь тебе, пришелец. А теперь пойдем, я покажу тебе выход. И должен сказать, что беседа с тобой доставила мне большое удовольствие. После долгих лет молчания так приятно просто поговорить!

Ощущение было сродни тому, которое испытываешь при внезапном пробуждении. Я внезапно понял, что нет больше вокруг меня ни хранилища архивов, ни таинственного эльфа-вампира в туманном плаще. Я вновь оказался в том самом зале, где еще недавно бесновался огненный ифрит, швыряя в нас испепеляющими сгустками пламени, меня окружали воины Бриша, и сам барон стоял передо мной, глядя на меня в изумлении и нетерпеливом ожидании. И только перстень на моем пальце, посверкивающий кроваво-красной каплей камня, доказывал, что беседа с Тхан-ха-Григгтом не была причудливой игрой моего воображения.