Алексей Крахин - Погружение в Пламя (СИ)

Узость прохода вынуждала идти цепочкой по одному. Возглавила шествие Кайла, за ней шёл Харвис. Пленных разделили, между каждым шло по одному работнику патруля, ещё один замыкал колонну. Эльфийка с посохом, до сих пор не проронившая ни слова, двигалась предпоследней, тихонько подталкивая Фила в спину чёрным набалдашником магического орудия.

Под ногами стелился мягкий, ухоженный газон, по левую руку, ввысь уходила громада Совета, по правую — белоснежная стена трёхэтажного жилого дома. Из‑за недостатка света проход больше напоминал тоннель — тень густой массой замирала здесь с рассвета до заката.

— Эльф, ты тоже из ордена Древа? — крикнула, не оборачиваясь Кайла.

Фил единственный из троицы, кто не надел сегодня балахон.

Понимая, что врать бесполезно и это только усугубит ситуацию, Фил ответил как есть.

Низкая железная дверь, украшенная нехитрым орнаментом, обнаружилась почти в самом конце громады Совета, там, где задняя сторона здания наглухо упиралась в городские постройки.

Кайла потянула за ручку. Спрятанные где‑то внутри дверной конструкции петли бесшумно провернулись. Освещённый факелами узкий тоннель принял в себя отряд. Закрывшаяся за спинами дверь, отсекла последние надежды пленников на побег.

После короткого коридора, они поднимались по крутым порожкам, а когда лестница осталась позади, Эрик сделал вывод, что зря прекратил физические тренировки: сердце, как бешенное, колотилось в груди, воздуха не хватало. В двойне неприятно ощущать себя слабаком рядом с девушками, ни Кайла, ни эльфийка не выказывали каких‑либо признаков усталости.

Ещё один коридор, просторный, уходящий вдаль. Редкие факелы горят по разным сторонам, высвечивая из мрака дверные косяки. Кайла остановила отряд у третьей от лестницы двери. Один из патрульных отпер дверь массивным ключом.

— Прошу вас, господа адепты. Ибо магами вам не стать, — по лисьи учтиво поклонилась Кайла.

Мощные сподручные учтивостью не отличались, хотя б и лисьей. Грубо затолкали троицу внутрь, не удосужившись развязать рук. Дверь с лязгом захлопнулась, щёлкнул замок, шаги патрульных растворились в тишине, оставляя заключённых наедине друг с другом.

— Вот так просто взяли и загребли! — возмутился эльф, недолго думая, усевшись на лавочку у серой стены. — Эдак можно любого на улице повязать, слова сказать не успеешь.

Виктор с неприязнью разглядывал убранство камеры. Бугристый пол, выложенный крупным кирпичом, оштукатуренные стены — в трещинах. Маленькое окошко под потолком зарешёчено. Всё убранство комнатки: две лавочки, прибитые к стенам, одна напротив другой.

— Поди‑ка, — Эрик, оставив разговоры на потом, уселся позади Виктора и принялся зубами развязывать верёвку на руках товарища по несчастью. Узлы вязали серьёзно, но под натиском упёртого юноши, путы поддались.

Виктор развязал руки Эрику.

— Ты уверен, что нужно это делать? — забеспокоился эльф. — Раз не развязали, значит так надо.

— Мне всё равно. Если бы их это волновало, то приняли бы меры понадёжней, а не ограничились бы верёвками… Иди сюда, — Эрик подошёл к эльфу, Фил послушно подставил руки.

— Ребятушки, чем же нам может грозить вся эта канитель? — Виктор беззаботно развалился на лавочке.

— Если не найдём способа выбраться, то ничем хорошим. Отчислят, лишат силы, посадят… может быть… — копошась с верёвкой, рассуждал Эрик.

Виктор напрягся, казалось, он только сейчас осознал грозящую ему опасность.

— Надо что‑то делать… Фил! Давай попробуем стену сломать, камень же — часть земли! Уж с землёй‑то мы ладить умеем, а!

— Силу ты откуда брать будешь, юный гений? — саркастично блеснул зубами эльф.

— Откуда и всегда!

— Виктор! — Эрик отвлёкся от активной работы пальцами. — Если бы я мог развязать верёвки с помощью мысли, то разве стал бы ковыряться ртом?! Здесь силы нет! Неужели ты до сих пор не почувствовал?

Виктор поводил носом, подобно поисковому псу, и удивлённо хмыкнул.

— Действительно пусто… Хитрые ребята. Ух! Аж как‑то холодно стало.

— Спасибо Эрик, — эльф растёр затёкшие запястья. — И всё же я их не понимаю. Как они могли нас задержать, даже не разобравшись в ситуации? Да, мы нарушили правила, но нам не стоило нападать на патруль. Они делали свою работу. А так, может быть обошлось бы и без ареста. Кстати, весьма болезненного.

Эрик сел рядом с Филом.

— Ошибка наша в том, что мы решили колдовать в черте города. Карают за это строго. Я думал, сумей мы сбежать, потом, за стенами ордена, было бы проще защититься. Там и маготы и Эрихто. Было бы больше времени, чтобы выстроить защитные аргументы… Что же будет теперь, не берусь предполагать.

После короткого молчания, эльф хрустнул пальцами и поднялся.

— Есть одна зацепка. На самом деле, смерч не вырвался бы за пределы пустыря. Создавая его, я вложил в заклинание информацию о радиусе действия. На просчёт формулы пришлось потратить лишнее время, да и корректировать надо было постоянно. Но всё было под контролем. Да, я не знаю, удалось бы мне его сдержать, когда сила вышла из‑под контроля, к тому же. я не знаю, в какой момент вмешался патруль, но в одном я уверен — смерч не смог бы удалиться от места создания больше чем на тридцать шагов. И если бы он вырвался, то пусть не сразу, но развеялся бы сам собой, никому не навредив.

— Не больно‑то обнадёживает, — хмыкнул с лавки Виктор.

— Однако, это основное, за что они будут цепляться, чтобы нас наказать, — возразил Фил. — Что будем говорить в своё оправдание по вопросу колдовства в городе?

— А что тут скажешь? Колдовали — это факт. Никто нас не заставлял, — Эрик сидел, смирно сложив руки на коленях, как прилежный ученик. — Предлагаю, не выдумывать историй, а прямо сказать, что, мол, да, магичили, не правы и всё такое. Если начнём крутиться, будет хуже.

— Патрульного зачем бил? Стоит обдумать ответ заранее, — заметил Виктор в сторону Эрика.

— Кто их знает, патрульные они или бандиты. Защищался я, вот и все ответы.

Приблизительно через час в камеру зашёл дяденька в серой мантии. Седая борода до пупа, голубые глаза смотрят пронзительно, запоминая выдающиеся черты и выявляя скрытые эмоции юных заключённых. Морщинистое лицо — непроницаемая маска спокойствия. Представляться дяденька не счёл нужным, как и здороваться, просто пододвинул ноги Виктора и уселся рядом с ним.

С собой дяденька принёс пергамент и перо с чернильницей. Ответы, на задаваемые им вопросы, аккуратно заносил туда. Спрашивал основательно, вдавался в подробности, слушал, не перебивая. Понять, что он думает по этому делу, не смог бы никто. Непоколебимая отстранённость застыла на лице, лишая возможности считывать эмоции.