Мария Двинская - Дети богов (СИ)

— Да хватит хозяинать! У меня что, имени нет? — копившееся весь день раздражение решило вылиться именно сейчас. Фер, похоже, испугался этой вспышки, так как отскочил с тропы и только кустарник помешал ему то ли встать на колени, то ли вообще, упасть ниц.

— Нет, хозяин. Как можно? Никто не знает вашего имени!

— Ну, приехали… с чего бы это?

— Маги никогда не называют своих имён. Недостойно простым людям произносить имена магов. Никому и в голову не приходило даже спрашивать его у вас.

— Маги… — пробормотал я. Теперь я, оказывается, маг. И что же я умею?

— Вставай, нечего грязь собирать, — раздражение улеглось вскоре после вспышки гнева и я почувствовал неловкость от поведения мальчишки. Может, для того, прежнего меня, которого я совсем не помню, это было естественно, но сейчас я не знал, как правильно себя вести. Фер вернулся на тропу, я махнул ему рукой, предлагая продолжить путь. Пусть идёт впереди, а я сзади подумаю.

В молчании мы прошли через лес. Он был совсем другой, не такой, по которому я искал дорогу поутру. Там идти было легко — деревья не пропускали свет и земля, свободная от кустов и деревцев, была покрыта толстым слоем опавшей хвои. Здесь же тропа продиралась сквозь густой подлесок. Ива и ольха поднимали стволы под самые кроны деревьям, пахучие кусты смородины тянули ветки с потемневшими ягодами, а прогалины заполонила высокая, в рост, трава. Мои ноги оказались непривычны к долгой ходьбе босиком и им не нравилось наступать на мелкие веточки и камешки, то и дело попадавшиеся на пути, так что я ковылял вслед за проводником, не оглядываясь по сторонам, а внимательно смотря на тропу перед собой. Поэтому выход из леса оказался для меня неожиданным.

Мягкая, невысокая, будто постриженная травка покрывала почти идеально круглую поляну, в центре которой, окружённая невысоким забором, одиноко стояла башенка. Круглая серая башня, сложенная из больших камней, казалась вырезанной из крепостной стены. Над зубчатым балконом высоко вверх поднималась ярко красная черепичная крыша.

Фер отошёл назад и немного в сторону, пропуская меня вперёд. Считает, что негоже слугам идти перед господином или же боится первым войти в башенку, мало ли что там таится и стражничает, пока хозяина нет дома? Я помедлил. Зря, конечно, он назвал меня магом. Так бы вошёл внутрь без колебаний, не ожидая хитроумных ловушек против случайных и непрошеных гостей. Маги же должны оберегать свой магический покой? Хорошая будет ситуация, коли сам в них попадусь. А, может, и не ставил я ловушек?

Гадать, стоя перед дверьми, можно бесконечно, а отдохнуть хотелось всё больше — день выдался насыщенным и тяжёлым. Да и накануне вряд ли я предавался безделию, раз уж очнулся среди леса с шишкой на голове. Так что я решительно отворил калитку и прошёл через небольшой дворик в саму башенку. Ловушек не было. Внутри башенка оказалась теснее, чем выглядела снаружи. Круглая комната около десяти шагов в диаметре служила одновременно и гардеробной, и кухней, и столовой, и дровницей. Винтовая лестница начиналась справа сразу от входа и опоясывала стену, поднимаясь на второй этаж. По левую руку от двери в стену вросла каминная печь.

— Проходи, располагайся, чувствуй себя, как дома, — обращаясь к Феру, но имея в виду и себя тоже, произнёс я и подошёл к камину. В нём ещё теплился камень угля, покрытый толстым слоем белого пепла. Я поворошил угли металлическим прутом, стоящим рядом, чихнул от поднявшегося пепла и отошёл к противоположной стене. Там, под лестницей, выстроились в ряд сапоги, ботинки и пара сандалий. Над ними вперемешку висели плащи на разную погоду и балахоны.

Я прошёл мимо них в малозаметную дверь, отметив про себя, что одежда и обувь вроде как одного размера. За дверцей меня встретила полутёмная ванная комната с небольшим окошком, затянутым снаружи плющом и пропускающее очень мало света. Руки сами потянулись к полочке рядом со входом и отработанным за множество дней движением зажгли масляную лампу. Этот автоматизм успокоил меня — башенка действительно мой дом. Умывшись из крана неожиданно тёплой водой, я вышел обратно в зал, без колебаний достал из шкафа вина и сыра и сел за стол, наблюдая, как Фер возится с камином, подкармливая колотыми дровами весёлый огонёк.

— Фер, — окликнул я его через какое‑то время. — Ты никогда не сталкивался с тем, что человек утром просыпается, и не помнит, что вчера произошло? — всё равно рано или поздно пришлось бы хоть кому‑нибудь признаться о проблеме с памятью, а Фер, судя по всему, останется со мной надолго.

Мальчишка ответил почти сразу.

— Петро, пастух наш, когда напьётся, так на другой день имени своего не признаёт, пока не опохмелится. Почти каждую неделю случается.

— А если без хмельного? Головой ударился или ещё что? Такое бывало?

Теперь Фер задумался сильнее.

— Было года три назад, я тогда ещё малым был, но помню. Сын кузнеца с коня упал. Необъезженный был, скинул наземь, хорошо, копытом вслед не приложил. Хотя тот всё равно расшибся сильно. Три дня колодой лежал, ни жив, ни мёртв. Потом очнулся и не признавал никого, даже мать родную не узнал. Лечили они его, да без толку, пока Красного не позвали, так всё и спрашивал, «кто я», да «где я».

Фер замолчал, потом, решившись, добавил:

— Хотя вам Красный не поможет. Опосля сегодня так и подавно.

— Давно догадался? — спросил я, наливая вино в кружку.

— Что что‑то не так, понял ещё у озера. На дороге начал догадываться, а сейчас, так совсем уверился, — признался Фер.

— Ну, раз знаешь, тогда не удивишься вопросам, ответы на которые и дети знают, — с облегчением произнёс я. Фер мне нравился, и я не знал, как сказать, что его хозяин несколько не в себе. — Что за красный? Это тот толстяк, что с палкой?

— Он самый, — согласился Фер. — Служитель Единого.

— И почему он мне не поможет? — поинтересовался я, оставив в стороне вопрос по Единого.

— Так он же слуга Единого, а они с магами не то, чтобы в войне, но в ссоре, и помогать не станут. Даже обрадуется.

— Совсем забыл, что я маг, — рассмеялся я.

— Оно и заметно, — буркнул в ответ Фер. — Какой уважающий себя маг будет бегать босиком по лесу в простой одежде, да ещё вмешиваться в людские дела?

— Не нравится, вернись в реку и утопни себе на здоровье, — разозлился я. — Второй раз спасать не буду.

— А я и в первый раз не просил, — огрызнулся Фер.

Я не стал отвечать, молча встал и занялся исследованием содержимого шкафа. Обнаружив небольшой горшок с аппетитно пахнувшим варевом, я нарушил молчание:

— Есть хочешь?

— Хочу, — согласился Фер.

Горшочек разогрели в камине и сытно поужинали. Фер рассказывал о жизни в деревне, жаловался на мытарей, на Красных, на набеги кочевников с Той Стороны горного хребта. Под конец я уже еле держал глаза открытыми, они всё норовили закрыться и заснуть.