Мария Двинская - Дети богов (СИ)

Надо сказать, что книга отличалась от классических трактатов по магии. Обычно в них записывали заклинания как попало, без системы и каких‑либо попыток осмысливания, одни действия и тексты. Учились по таким же трактатам наизусть зубря сотни страниц. В результате зачастую получалось, что сложные заклинания ученики постигали раньше, чем овладевали своей Силой. И большинство магов просто боялось колдовать что‑то серьёзное без книги с заклинаниями, не полагаясь на память — мало ли что может случиться, перепутай два слова местами. Я же, заполучив проблему с Силой, начал искать возможности с ней справиться. Поэтому в книге у меня были описания действий для её контроля и управления, и я достаточно подробно расписал, что и как с ней делать для простейших заклинаний. То есть, то, что, по моему мнению, должно способствовать пониманию природы магии. Насколько я знал, подобным последовательным изучением никто не занимался. Слишком сильны традиции и велик риск ошибок, ведь зубрёжка уже была проверена временем. И никому нет дела, что новые заклинания почти не появляются, а старые постепенно уходят.

Начав читать, с первой же главы Фер понял, что бросать я его и не собирался. И книгу писал лично для него. И вообще, никуда я не исчез, а просто спрятался, испытывая его на право стать учеником. Вон и целую страницу не пожалел на вступление. Я напряг память. Что я там написал‑то? «Вся жизнь — поиск. Ищущий получит знания, нашедший овладеет ими». И что‑то там ещё типа «не можешь найти, значит недостоин ибо неспособен» или что‑то подобное. Не знаю, в каком бреду я это писал, но старался лишний раз на ту страницу не возвращаться. Но Фер принял эту писанину за руководство к действию и усиленно штудировал книгу в поисках подсказок.

Так бы и просидел он в городе до середины лета, но на рынке встретился с карманником из той шайки, с которой я играл в «попробуй укради». С Фером он был знаком и, разговорившись, карманник поинтересовался, с какой беды моё пальто с кусачими карманами оказалось на каком‑то крестьянине. Фер ему сначала не поверил, но всё‑таки нашёл того крестьянина и выяснил, что пальто тот купил в столице на базаре. Паренька опять переклинило, он рассчитался с хозяйкой за комнаты, собрал небольшой мешок, забрал все книги, договорился о хранении оставленных вещей и рванул в столицу мстить за мою погибель. А что такого, приехал наивный, неприспособленный к жизни деревенский маг (то есть я в его понимании), к тому же с проблемами с колдовством, в столицу (то есть в средоточие разврата, разбоя и мирового зла) и попался в обязательной подворотне на нож татя поганого. Ну, или просто его обобрали до нитки. И теперь дражащий учитель не имеет теперь средств и возможности вернуться назад. Всё это Фер рассказывал мне, то отчаянно краснея, то смеясь над собой. Мол, молод был, испугался, что один остался. А теперь пожил полгода в столице, возмужал, жизни поучился. Весной шестнадцать должно исполниться, многие, особенно в деревнях, в этом возрасте уже женятся.

В столице Фер не терял времени. Торговец, продавший крестьянину моё пальто, находился в отъезде и две десяты, что оставались до его возвращения, парень провёл весьма плодотворно. Он успел расспросить почти всех стражников и могильщиков столицы. Неопознанные трупы и задержанные бродяги были, но искомого меня среди них не нашлось. Я ведь в это время уже постигал азы строевого шага.

Вернувшийся торговец навёл Фера на трактирщика. Тот сначала клятвенно заверял, что одежда и вещи, которые он регулярно передаёт на продажу, клиенты добровольно оставляют в оплату хмельного или игорного долга, у него даже комната специальная для азартных игр имелась, а долги в книжечку под роспись заносит. Вот только просчитался он, привыкнув обманывать полуграмотных крестьян, не учёл, что Фер хорошо знал мой почерк, и криво накорябанное имя, только укрепило его подозрения. В конце — концов, Фер выяснил, что же со мной случилось, и отправился вслед рекрутскому набору. К тренировочному лагерю он добрался, опоздав на три дня к нашему уходу на войну. Поняв, что догонять по дороге будет долго, Фер решил пойти через лес, срезав несколько крюков тракта. Идея была хорошей, но реализация подкачала — несмотря на жизнь в прилесной деревне и брата — охотника, обучавшего ориентироваться, Фер слегка заблудился и вместо того, чтобы догнать армию, потерял ещё несколько дней, проплутав по лесам. А ведь мог бы понять, что дорога петляет не просто так, а в обход гиблых и непроходимых мест. Отчаявшись, он уже решил выходить обратным путём по своим следам, но вышел на дом бабы Вали. Та гостеприимно встретила грязного бродягу (а где в лесу постираешься, если кругом одни заболота, буераки да буреломы заросшие?), отмыла, накормила, выпытала его историю и посочувствовала парню. Битвы‑то уже шли и гибло людей в них немерено. Вон, в последней, живых осталось из сотни двое. Но и врагу не радостно — не приняла их земля, прослабило после боя всю армию от солдата до командующего. Дальше полуста шагов от кустов и не отходили, загадили всё окрест. Так их и взяли голыми руками, без штанов и без сопротивления. Догадавшись, что сей внезапный недуг моих рук дело, Фер побежал меня искать. Среди живых, к огромному разочарованию, меня не оказалось и он, перебрав буквально горы ещё не сожжённых трупов, совершенно случайно наткнулся на моё тело в стороне ото всех. Тело выглядело очень плохо, но слабые признаки жизни подавало и парень, не доверяя армейским лекарям, бросившим тяжело раненого помирать самостоятельно, оттащил меня к бабе Вале, признав в ней если не колдунью, то как минимум знахарку.

Время шло. Осень закончилась, и через мутные бычьи пузыри на окнах проходило совсем мало света. Я, под пристальным вниманием лечением бабы Вали здоровел чуть ли не на глазах. По крайней мере, уже мог с одной стороны опираясь о стенку и, поддерживаемый Фером с другой, добраться до горницы.

— Фер, а как ты догадался, что Ирвин в той битве был? — спросила Лера, когда в очередной раз собрались все вместе. Лера жила с отчимом в деревне, что в почти часе ходьбы от избушки и сюда приходила два — три раза в десяту.

Фер поднял голову. Кажется, он пытался медитировать.

— Так ведь колдонуло там ого как! Не может, чтобы все враз болотной воды напились, — ответил он.

— И что с того?

— Может и ничего, но это его любимое, — Фер мотнул головой в мою сторону. — «Я те дам просраться!», «да чтоб ты обосрался!», — слегка кривляясь он изобразил, как я часто ругался. — И кто ещё может так целую армию осчастливить?

— Так он маг? — удивилась Лера. — А где его борода?

Я только открыл рот ответить, но Фер меня опередил.

— Так он её в сумке носит. Хорошая борода, длинная.